Как Сталин День Победы рабочим днём сделал

Москва, 7 мая – Наша Держава (Борис Романов). Газета «Известия» от 24 декабря 1947г: “В Президиуме Верховного Совета СССР.  Президиум Верховного Совета СССР постановил:   

1. Во изменение Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1945 года считать день 9 мая – праздник победы над Германией – рабочим днем. 
2. День 1 января – новогодний праздник – считать нерабочим днем”.   

Когда речь идет об отмене Сталиным дня Победы 9 мая как выходного дня (с 1948г он был рабочим днем) нередко можно услышать, что Сталин сделал это «для скорейшего восстановления страны» (мол, работать надо больше, каждый день на счету) – как видно, эта версия не проходит, так как в этом же Указе вводится новый нерабочий день – 1 января (новогодний праздник). Почему же Сталин «отменил» День Победы?

 

Внутриполитические причины

Известно, что война заново приучила людей принимать решения и действовать самостоятельно, брать на себя ответственность — прежде всего на фронтах и в партизанских отрядах. Но без личной инициативы в войну трудно было выжить и в тылу: так, крестьяне вновь стали торговать (особенно те, кто побывал под оккупацией), в первые послевоеные годы образовался мощный «черный рынок». Более того, по инициативе председателя Госплана Н.А.Возненсенского в конце 1945 г. всерьез рассматривался вопрос о введении своеобразного «нео-НЭПа» и роспуске наиболее нерентабельных колхозов. Конечно, эти проекты так проектами и остались, однако утвержденный в марте 1946 г. IV пятилетний план (1946—1950 гг.), созданный под руководством Вознесенского, был, во-первых, реальным, а во-вторых довольно значительное (по советским, во всяком случае, меркам) внимание уделял легкой промышленности. (группа «Б»).

Вознесенский, которого поддерживал влиятельный Жданов, чувствовал себя достаточно уверенно и в том же 1946 г. пошел на введение сдельной оплаты труда, которая прежде считалась несовместимой с принципами социалистического равенства. По этому плану предусматривалось увеличение (по сравнению с 1940 годом) продукции сельского хозяйства на 27 %, промышленной продукции — на 38%, производительности труда — на 36 %, национального дохода — на 38 %. В воспоминаниях о первых послевоенных месяцах (и отчасти в 1946г) можно найти свидетельства действительного всенародного подъема и инициативы. Многие, особенно фронтовики, жившие четыре года в постоянной близости смерти, перестали, устали бояться. Их теперь было гораздо сложнее напугать, а ведь страх — едва ли не главная цементирующая сила тоталитарного общества.

Кроме того, война нарушила полную самоизоляцию сталинской державы. Многие сотни тысяч советских людей (солдаты, пленные, «остарбайтеры») побывали за рубежом, получив возможность сравнить жизнь в СССР и в Европе и сделать выводы. Теперь они уже не могли с прежним доверием относиться к заявлениям пропаганды о превосходстве советского образа жизни. Для солдат-колхозников было глубоким шоком увидеть, как живут болгарские или румынские (не говоря уже о немецких или австрийских) крестьяне. А ведь кроме разоренной Европы некоторые солдаты и офицеры побывали и в США (принимая лендлизовскую технику)…  Воспрянуло на время (также примерно до 1947гг) уничтоженное было перед войной православие. Огромную популярность получили военачальники, которым на время войны была предоставлена известная свобода действий.  Во всех этих явлениях Сталин увидел прямую и явную угрозу своей власти.   

Закручивание гаек: 1946 – 1947 годы

Первый год пятилетки прошел достаточно успешно, план, в отличие от довоенных пятилеток, выпонялся, судя по всему, не только на бумаге. Это обстоятельство сыграло роковую роль в судьбе послевоенной экономики. Сталин, подталкиваемый извечным оппонентом Жданова Маленковым, счел что результаты первого года показывают, что у советского народа есть еще не задействованные резервы и, следовательно, задания пятилетки могут быть увеличены.

Уже в 1947 г. основные показатели пятилетнего плана решительно пересматриваются в сторону резкого увеличения показателей (несмотря на тщетные протесты Вознесенского). В связи с нарастанием противостояния с Западом вновь огромные деньги начинает пожирать «оборонка» (и это в нищей стране!), начинается реализация престижных, но безумно дорогих программ (Волго-Донской канал, высотные здания в Москве и т. д.), апофеозом которых стал принятый в конце 1948 г. «Сталинский план преобразования природы» — химера с созданием искусственного моря в Западной Сибири (!), плотины через Берингов пролив, строительство каналов и гигантских гидроэлектростанций. Вознесенский, который после смерти Жданова лишился покровителя и практически утратил влияние, был снят в сентябре 1949 г. и с группой сотрудников расстрелян в 1950 г. по «ленинградскому делу». В 1945—1953 годах отмечался рост заработной платы.

Однако, учитывая сильнейший дефицит и то обстоятельство, что государство не покрывало всех потребностей, рост стоимости жизни все же не успевал за ростом зарплаты. Например, в городах уровень жизни 1928 года (едва приблизившийся к уровню 1913 года) был достигнут только в 1954 году. Уровень жизни основной массы населения в послевоенные годы оказался крайне низким, даже можно сказать, полувоенным.  Но мы забежали вперед. Вернемся в 1946 год.  Уже осенью 1946 года, вследствие неурожая, обусловленного отчасти ужасной засухой, отчасти катастрофическим провалом нового опыта руководства колхозами (каждый колхоз, подчиненный с начала 1946 года Совету по делам колхозов и трем министерствам, должен был выращивать многие культуры, что не всегда соответствовало местным возможностям), правительство решило восстановить контроль над колхозниками в полном довоенном объеме. Была развернута кампания по восстановлению в колхозах сети партийных ячеек. Одновременно Комиссия по делам колхозов, созданная 19 сентября 1946 года и руководимая А. А. Андреевым (проводил в 1930-е годы коллективизацию на Кавказе, в 1943—1946 годах являлся наркомом земледелия) получила задание принять «все меры к ликвидации нарушений колхозного устава». Только за одни 1946 год 4,7 млн. га «незаконно присвоенных колхозниками», были возвращены в колхозный фонд. С 1947 по 1949 годы таким же образом были отобраны еще 5,9 млн. га.  

Эти меры полностью подорвали и так довольно слабое доверие колхозников к правительству. Однако начатый курс в отношении крестьянства был продолжен. 4 июня 1947 года вышел указ, предусматривавший от пяти до двадцати пяти лет лагерей за всякое «посягательство на государственную или колхозную собственность».  Денежная реформа декабря 1947 года, заключавшаяся в обмене банковских билетов (10 старых рублей за один новый), проходила на условиях, более выгодных для вкладчиков сберегательных касс (1 за 1 до 3 тыс. руб., 3 за 2 от 3 тыс. до 10 тыс. руб., 2 за 1 для вкладов свыше 10 тыс. рублей). Именно поэтому реформа исключительно сильно ударила по крестьянам, которые деньги, вырученные во время войны и особенно в 1945—1946 годах, когда цены на свободном рынке были особенно выгодные, хранили у себя, а не в сберкассах, поскольку не осмеливались заявить о своих накоплениях. О масштабах этого явления говорит то, что в Госбанк не вернулось до 1/3 денежной массы.  Все эти меры стимулировали отток крестьян в города: около 8 млн. сельских жителей уехало в город за 1946—1953 годы.  Еще раньше, в 1946г, был нанесен удар по интеллигенции. Эта история хорошо известна, так что напомню только кратко.

  

Идеологическое руководство наступлением на интеллигенцию осуществлял один из любимцев Сталина Андрей А. Жданов. По его имени эти мероприятия получили довольно условное название «ждановщина». Целью «ждановщины» было запугать интеллигенцию и добиться от нее полной покорности (или заставить замолчать). Старт этой кампании был дан 14 августа 1946 г. постановлением ЦК ВКП(б) (на самом высоком уровне!) о журналах «Звезда» и «Ленинград». Основной удар был направлен против против очень популярных тогда Анны Ахматовой и Михаила Зощенко, которые назывались рассадниками чуждой морали, пошлости и безыдейности. Обоих исключили из Союза писателей, обрекая на нищенское существование. Целью этой кампании было именно запугивание, публичная демонстративная порка нескольких для того, чтобы напугать остальных.  Следом за писателями очередь на публичную порку дошла и до кинематографистов. 4 сентября 1946 г. ЦК принял постановление «О безыдейности в кинематографе» (это в советском-то!).   

Отношение к фронтовикам и бывшим военнопленным

С точки зрения Сталина, для поддержания стабильности в стране, прежде всего, было необходимо изолировать вчерашних военнопленных, так как они, во-первых, были свидетелями грандиозных поражений Красной Армии в первой половине войны и мешали пропаганде внедрять в общественное сознание тезис о непогрешимости Сталина и советского военного руководства. Во-вторых, пленные едва ли не лучше других категорий советских граждан, оказавшихся волею военной судьбы за рубежом, видели, как живет Европа (конечно, сами они жили очень тяжело, но не могли не замечать, что происходило вокруг). За это они должны были быть наказаны. Так, только 20 % возвратившихся в Советский Союз военнопленных получили право вернуться домой, тогда как остальные либо были отправлены в лагеря, либо приговорены к ссылке минимум на пять лет, либо к принудительным работам по восстановлению разрушенных войной районов страны. Аналогичная судьба ждала и т. н. «остарбайтеров». Стоит вспомнить и еще об одной «депортации» — в 1947 г. НКВД провела акцию по аресту и вывозу в отдаленные районы инвалидов войны, лишившихся в годы войны родных и брошенных на произвол судьбы государством. В первое послевоенное время они десятками (если не сотнями) проживали на вокзалах, базарах и т. п., прося милостыню в солдатских гимнастерках, увешанных медалями. Разумеется, они сильно портили картину торжества победоносного Советского Союза. Это и решило их судьбу. Большинство из них кончили свою жизнь вдали от посторонних глаз (например, в колонии на о. Валаам или ей подобных).   

Отношение к захоронениям и могилам павших солдат

Публикую здесь выдержки из беседы с покойным адмиралом С.С.Кашурко («Русский Дом», февраль 2006г). Степан Савельевич Кашурко, руководитель поискового центра «Подвиг» Международного союза ветеранов войн и Вооруженных сил в годы Великой Отечественной. “По моим сведениям (я почти 40 лет веду поиск в архивах и экспедициях), до сих пор не захоронены более миллиона 290 тысяч человек погибших, – говорит Степан Кашурко. – О них забыли, предали. Кости их у нас под ногами. Это горько, больно и несправедливо. <…>   
– Закончилась война, а павшие солдаты и командиры по-прежнему оставались на полях сражений? 
– Об этом узнал Сталин. В его присутствии боялись даже заикаться о не захороненных. И появился документ – Постановление Совнаркома от 18 февраля 1946 года: «- до 1 июня 1946 года взять на учёт существующие военные кладбища, братские и индивидуальные могилы погибших воинов, офицеров, генералов Красной армии и партизан;  – до 1 августа 1946 года провести необходимые работы по благоустройству военных кладбищ, братских и индивидуальных могил… Вменить в обязанность местных органов проведение текущих работ по благоустройству и по содержанию их в порядке. Расходы производить за счёт операционных кредитов соответствующих исполкомов…».  

Вот как – за пять месяцев все сделать!  На первый взгляд, кому-то может показаться — вполне разумное постановление… Однако, надо знать, что еще накануне 1941 года Сталин отверг предложение Конева (будущего маршала, а тогда – командующего одним из военных округов) о создании, в предверии большой войны с Германией, полковых похоронных команд (Сталин полагал, что «воевать будем на территории врага и малой кровью!»), что в результате похоронные команды пришлось спешно создавать уже в условиях военной катастрофы и повального отступления лета-осени 1941 года.  Надо знать, что 22 июня более 3 миллионов солдат Красной армии встретили войну на Западных границах СССР, и только в 1941 году было мобилизовано 14 миллионов мужчин (возрастов от 1890-го до 1923 годов) — и мало кто из воевавших в 1941 году вернулся с войны. (В общей же сложности в Великую Отечественную, вместе с кадровым составом, армию прошли почти 35 миллионов человек).  Надо знать, что учет погибших велся чрезвычайно плохо еще и в 1942 году: цитируем выдержки из Приказа №270 от 12 апреля 1942 года Заместителя Народного комиссара обороны Ефима Афанасьевича Щаденко: «…учет личного состава, в особенности учет потерь, ведется в действующей армии совершенно неудовлетворительно… На персональном учете состоит в настоящее время не более одной трети действительного числа убитых. Данные персонального учета пропавших без вести и попавших в плен еще более далеки от истины».

В этом Приказе перечислялись организационные меры для улучшения учета потерь – но когда к осени 1942 года учет кое как наладился, Сталин приказом НКО № 376 от 17 ноября 1942 года отменил выдачу военнослужащим индивидуальных медальонов (зачем? – чтобы больше было без вести пропавших? Чтобы меньше в отчетах было погибших?)…  Надо знать, что в том же страшном 1942 году Сталин Постановлением ГКО возложил сбор, регистрацию и погребение трупов гражданского населения и оставшихся незахороненными трупов бойцов и командиров Красной Армии (а также и захоронения трупов вражеских солдат) на местные исполкомы  — зная, что жители городов и сел, по которым прокатилась война, были до предела разорены, что сожжены были целые деревни – разве могли все это осилить несчастные женщины, старики и инвалиды?  Проблему надо было изначально возлагать на армию, на Государственный комитет обороны. Испокон веков армия хоронила своих солдат. Так вот и остались не преданными земле миллионы погибших солдат…  И вот, в 1946 году Сталин вновь возлагает заботу об учете и благоустройстве военных кладбищ, братских и одиночных захоронений на те же нищие и разоренные войной местные исполкомы и военкоматы, в ведении которых тягловой силой были лишь одна лошадёнка или мотоцикл, и главное – на убитых горем и нищетой колхозниц, которые не сумели ещё отстроить свои спалённые хаты, пахали и возили на себе и коровах.  И все это – в кратчайшие сроки, за пять месяцев! То, что не смогла сделать армия за четыре года войны!  И далее С.С.Кашурко пишет:  “Для выполнения постановления Сталин отвёл слишком мало времени. Но кто мог возразить отцу народов? И рьяные служаки браво отрапортовали, некоторые даже досрочно.  Показатели были внушительными: тысячи разбросанных по стране одиночных и братских могил были враз «благоустроены». На самом же деле с них снесли скромные фронтовые памятники. Заодно смели и могильные холмики.

Нет могил — нет проблемы. Взамен появились символические районные захоронения с помпезными обелисками и, что самое ужасное, безымянные… Только один пример: в Спас-Деменском районе Калужской области в 1946-м насчитывалось 2570 одиночных и братских могил с именами погибших, а после сталинского постановления осталось всего 14 безымянных захоронений. Из 750 тысяч воинских захоронений в стране осталось менее 30 тысяч!… Символическое перезахоронение продолжалось и в пятидесятые годы.   
– Другими словами, совершено было массовое очковтирательство, циничное глумление над памятью народа?!

– И оно всё ещё продолжается…” .  До сих пор продолжается!  Само собой разумеется, что при Сталине и речи быть не могло о создании каких либо общественных ветеранских организаций или комитетов фронтовиков. Первые подобные общественные организации повились, насколько я помню, только при Хрущеве (в 1956г), а широко — при позднем Брежневе, когда значительная часть настоящих фронтовиков уже умерла от старых ран и болезней.  Итак, Сталин не хотел, чтобы день Победы встал в один ряд с главными праздниками большевиков — с 7 ноября, и с 1 мая, и с днем его сталинской конституции 5 декабря, которые давно были красными днями совдепского календаря.

  

Внешнеполитические причины: начало Холодной войны

Установление по завершении Второй мировой войны советского контроля над странами Восточной Европы, в особенности создание в 1946г просоветского правительства в Польше в противовес польскому эмигрантскому правительству в Лондоне, привело к тому, что правящие круги Великобритании и США стали воспринимать СССР как угрозу. Еще в 1945 году СССР предъявил территориальные претензии Турции и потребовал изменения статуса черноморских проливов, включая признание права СССР на создание военно-морской базы в Дарданеллах. В 1946 году активизировались греческие повстанцы, руководимые коммунистами и подпитываемые поставками оружия из Албании, Югославии и Болгарии, где уже находились у власти коммунисты. На Лондонском совещании министров иностранных дел СССР потребовал предоставления ему права на протекторат над Триполитанией (Ливией), чтобы обеспечить себе присутствие в Средиземноморье.  Во Франции и Италии компартии стали самыми крупными политическими партиями и коммунисты вошли в состав правительств.

После вывода из Европы основной части американских войск, СССР превратился в доминирующую военную силу в континентальной Европе. Всё благоприятствовало установлению полного контроля Сталина над Европой, если бы он пожелал этого. Вероятно, только отсутствие атомной бомбы, а затем (после ее создания в 1948г) отставание в ядерном потенциале от США останавливало Сталина от более резких действий.  Формальным началом холодной войны часто считается 5 марта 1946, когда Уинстон Черчилль (на тот момент уже не занимавший пост премьер-министра Великобритании) произнёс свою знаменитую речь в Фултоне (США, штат Миссури), в которой выдвинул идею создания военного союза англосаксонских стран с целью борьбы с мировым коммунизмом.  Фактически обострение отношений между союзниками началось раньше, но к марту 1946 года оно усилилось из-за отказа СССР вывести оккупационные войска из Ирана (войска были выведены только в мае 1946 под нажимом Великобритании и США). Речь Черчилля очертила новую реальность, которую отставной английский лидер, после заверений в глубоком уважении и восхищении «доблестным русским народом и моим товарищем военного времени маршалом Сталиным», определил так:  “…От Штеттина на Балтике до Триеста в Адриатике, железный занавес протянулся поперёк континента. По ту сторону воображаемой линии — все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы. <…>

Коммунистические партии, которые были очень небольшими во всех восточных государствах Европы, дорвались до власти повсюду и получили неограниченный тоталитарный контроль. Полицейские правительства преобладают почти повсеместно, и пока, кроме Чехословакии, нигде нет никакой подлинной демократии. <…> Турция и Персия также глубоко встревожены и обеспокоены требованиями, которые предъявляет к ним московское правительство. Русские сделали попытку в Берлине создать квазикоммунистическую партию в их зоне оккупации Германии <…> Если теперь советское правительство попытается отдельно создать прокоммунистическую Германию в своей зоне, это причинит новые серьёзные трудности в британской и американской зонах и разделит побеждённых немцев между Советами и западными демократическими государствами… Факты таковы: это, конечно, не та освобождённая Европа, за которую мы боролись. Это не то, что необходимо для постоянного мира!  “Черчилль призвал не повторять ошибок 30-х годов и последовательно отстаивать ценности свободы, демократии и «Христианской цивилизации» против тоталитаризма, для чего необходимо обеспечить тесное единение и сплочение англосаксонских наций. Неделей позже И. В. Сталин в интервью «Правде» поставил Черчилля в один ряд с Гитлером и заявил, что в своей речи тот призвал Запад к войне с СССР. Итак, уже в марте 1946 года Сталин обозначил перспективу третьей мировой войны! — в ответ на Фултонскую речь Черчилля? Можно не сомневаться, Сталин нашел бы повод и без этой речи.  12 марта 1947 г. президент США Гарри Трумэн заявил о намерении предоставить Греции и Турции военную и экономическую помощь в размере 400 миллионов долларов. Одновременно он сформулировал задачи политики США, нацеленной на помощь «свободным народам, сопротивляющимся попыткам закабаления со стороны вооруженного меньшинства и внешнему давлению». Трумэн в этом заявлении, кроме того, определил содержание начинающегося соперничества США и СССР, как конфликта демократии и тоталитаризма. Так появилась на свет доктрина Трумэна, которая считается началом перехода от послевоенного сотрудничества СССР и США к соперничеству. Но Сталин обозначил этот рубеж годом раньше.

 В 1947 году по настоянию СССР социалистические страны отказались от участия в плане Маршалла, согласно которому США предоставляли экономическую помощь странам, пострадавшим от войны, в обмен на исключение коммунистов из состава правительства.  Усилия СССР, в частности советской разведки, были направлены на то, чтобы ликвидировать монополию США на обладание ядерным оружием. 29 августа 1949 года в Советском Союзе были проведены первые испытания ядерной бомбы на Семипалатинском ядерном полигоне.  Ну а декабрю 1947года работа над советским ядерным проектом была еще только в середине пути, и ни у Берии (руководителя атомного проекта), ни у Сталина не было полной уверености в его скором успехе.  Очевидно, Сталин рассуждал примерно так: нечего фронтовикам (и всему народу) гордится прошлыми заслугами — хотя бы и героическими, хотя бы и великой Победой — впереди решающая схватка с капитализмом.   

Декабрь 1947 года. Отмена Сталиным Дня победы. Тактика отмены

Почему именно в конце декабря 1947 года Сталин пошел на этот шаг? Ведь логичнее было бы принять Указ об отмене ближе к маю 1948 года. Но Сталин не хотел, чтобы отмена дня Победы оказалась в центре внимания людей — поэтому он и выбрал конец декабря 1947 года, в разгар народных волнений по поводу денежной реформы. Поначалу денежную реформу планировали на 1946 год. Но из-за голода, вызванного неурожаем и засухой в целом ряде регионов СССР, с ней пришлось повременить. Завершающая стадия в подготовке реформы выпала на первую половину декабря: 13 декабря 1947 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение провести денежную реформу и отменить карточную систему. Политбюро ЦК обязало спец. Комиссию разослать 14 декабря телеграфно постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары» ЦК компартий, Совминам союзных республик, крайкомам и обкомам ВКП(б), крайисполкомам и облисполкомам и предложить им опубликовать вышеуказанное постановление в местной печати 15 декабря».  Слухи о грядущей реформе циркулировали давно. Особенно усилились они поздней осенью 1947 года, когда пошли утечки информации из окружения ответственных партийных и финансовых работников. А поскольку сохранить в тайне планы власти от населения не удалось, в сберкассах стали выстраиваться очереди желающих положить деньги на сберкнижку. Например, 2 декабря МВД констатировало «случаи, когда вкладчики изымают крупные вклады (30-50 тысяч рублей и выше), а затем эти же деньги вкладывают более мелкими вкладами в другие сберкассы на разных лиц».  Пытаясь спасти свою наличность, граждане бросились скупать мебель, музыкальные инструменты, охотничьи ружья, мотоциклы, велосипеды, золото, драгоценности, люстры, ковры, часы, другие промышленные товары. К примеру, если оборот столичного ЦУМа в обычные дни составлял около 4 млн рублей, то 28 ноября 1947 года он достиг 10,8 млн рублей. С прилавков смели и продовольственные товары длительного срока хранения (шоколад, конфеты, чай, сахар, консервы, зернистую и паюсную икру, балыки, копченые колбасы, сыры, масло и др.), а также водку и другие спиртные напитки. Заметно увеличились обороты в ресторанах крупных городов, где во всю гуляла наиболее состоятельная публика. Особую изворотливость и напористость в деле спасения своих накоплений проявили, конечно, работники торговли и общественного питания. Не сговариваясь, они повсеместно провели массовую скупку имевшихся в торговой точке товаров.  Вопреки официальным заявлениям (объявившим главной целью реформы борьбу со спекулнтами, нажившимися во время войны), в числе пострадавших от реформы оказались не только спекулянты, но и техническая интеллигенция, рабочие высоких разрядов, крестьянство. Положение сельских жителей было хуже, чем городских, – колхозники чаще хранили деньги дома («в кубышке»), а не в сберкассах. Обмен денег производился в сельсоветах и правлениях колхозов.  Понятно, что во второй половине декабря 1947 года именно денежная реформа была в центре внимания и забот людей — и Постановление Президиума ВС СССР (об отмене нерабочего дня 9 мая) опубликованное в «Известиях» 24 декабря 1947г (с которого мы начали эту статью) пришлось, как говорится, «до кучи». К тому же в нем была и долгожданная «подачка» – объявление нерабочим днем 1 января (новогоднего праздника).   

Стратегия отмены

Напомним, что Сталин отказался принимать парад Победы 24 июня 1945 года, сославшись якобы на то, что «стар» он для парадов (по воспоминаниям Жукова). Многие обратили внимание и на то, что Сталин и еще некоторые его соратники на трибуне мавзолея хотя и одели парадные маршальские фуражки, но были в повседневной военной форме (в серых повседневных маршальских шинелях летнего образца).

Таким образом, мы можем не сомневаться, что с самого начала отношение ко дню Победы 9 мая у Сталина было вовсе не «священное» или культовое (как у Брежнева) , а даже как будто и не слишком уважительное. Почему?  Наверное все же и потому, что Сталин лучше всех (если не единственный в стране) знал действительные страшные цифры потерь, и понимал, что это страшная цена. Что эта Победа близка к пирровой, что страна может и не оправиться от страшных потерь и разрухи (напомним еще раз и про страшный голод 1946гг).  

Да, в глазах всего мира он был на вершине славы, но он-то знал что это совсем не та вершина, которая казалась ему достижимой в сентябре 1939-го и потом близка в мае 1945 года! В мировые лидеры вышли США, и они и Европа уже объявили ему холодную войну, и не могло быть у Сталина уверенности в 1947 году (и вплоть до смерти), что СССР сможет противостоять Западу…. Он начал готовиться к Третьей мировой, понимая, что выиграть ее уже не сможет, и презирая и боясь и народа, и своей партии, и ближайших соратников.  Вот по всему поэтому он и отменил в декабре 1947 года День Победы как красный день советского календаря. 

“Белая Россия”