Москва, 18 июня — Наша Держава. «Самая младшая из Великих Княжон,
Анастасия Николаевна, казалось, была из ртути, а не из плоти и крови. Она была
очень, чрезвычайно остроумна и обладала несомненным даром мима. Во всем умела
находить забавную сторону… Думаю, из нее вышла бы превосходная комедийная
актриса. Она то и дело проказничала, это был настоящий сорванец, но я бы не
посмела сказать, что она отставала в своем развитии, как однажды заявил месье
Жильяр, наставник Цесаревича.
Анастасия Николаевна, казалось, была из ртути, а не из плоти и крови. Она была
очень, чрезвычайно остроумна и обладала несомненным даром мима. Во всем умела
находить забавную сторону… Думаю, из нее вышла бы превосходная комедийная
актриса. Она то и дело проказничала, это был настоящий сорванец, но я бы не
посмела сказать, что она отставала в своем развитии, как однажды заявил месье
Жильяр, наставник Цесаревича.
Во время революции Анастасии
исполнилось всего шестнадцать – в конце концов, не ахти какой преклонный
возраст! Она была хорошенькой, но лицо у нее было смышленое и в глазах светился
недюжинный ум» (Юлия Ден).
исполнилось всего шестнадцать – в конце концов, не ахти какой преклонный
возраст! Она была хорошенькой, но лицо у нее было смышленое и в глазах светился
недюжинный ум» (Юлия Ден).
Кто сказал, что юная девушка
должна ходить всегда, опустив очи в землю, поступью плавной и неспешной? А что,
если Господь даровал совершенно другую натуру?
должна ходить всегда, опустив очи в землю, поступью плавной и неспешной? А что,
если Господь даровал совершенно другую натуру?
Девочка-«сорванец», «Швибз», как
называли ее родные, может быть, и хотела бы соответствовать домостроевскому
идеалу девушки, да не могла. Но скорее всего, она об этом просто не
задумывалась, потому что основной чертой ее не до конца раскрывшегося характера
была веселая ребячливость.
называли ее родные, может быть, и хотела бы соответствовать домостроевскому
идеалу девушки, да не могла. Но скорее всего, она об этом просто не
задумывалась, потому что основной чертой ее не до конца раскрывшегося характера
была веселая ребячливость.
А.А. Танеева: «Все эти три
Великие Княжны (кроме Татьяны. – М.К.) шалили и резвились, как мальчики, и
манерами напоминали Романовых. Анастасия Николаевна всегда шалила, лазила, пряталась,
смешила всех своими выходками, и усмотреть за ней было нелегко».
Великие Княжны (кроме Татьяны. – М.К.) шалили и резвились, как мальчики, и
манерами напоминали Романовых. Анастасия Николаевна всегда шалила, лазила, пряталась,
смешила всех своими выходками, и усмотреть за ней было нелегко».
Т.Е. Мельник-Боткина: «Больше
всего мы видели Анастасию Николаевну. Она приходила и садилась в ногах дивана,
на котором лежал отец, а вечером, когда при закате солнца должна была стрелять
пушка, она всегда делала вид, что страшно боится, и забивалась в самый дальний
уголок, затыкая уши и смотря большими деланно испуганными глазками. Иногда,
чинно разговаривая, она, если мы вставали за чем-либо, незаметно подставляла
нам ножку».
всего мы видели Анастасию Николаевну. Она приходила и садилась в ногах дивана,
на котором лежал отец, а вечером, когда при закате солнца должна была стрелять
пушка, она всегда делала вид, что страшно боится, и забивалась в самый дальний
уголок, затыкая уши и смотря большими деланно испуганными глазками. Иногда,
чинно разговаривая, она, если мы вставали за чем-либо, незаметно подставляла
нам ножку».
М. К. Дитерихс: «Великая Княжна
Анастасия Николаевна, несмотря на свои семнадцать лет, была еще совершенным
ребенком. Такое впечатление она производила главным образом своей внешностью и
своим веселым характером. Она была низенькая, очень плотная – «кубышка», как
дразнили ее сестры. Ее отличительной чертой было подмечать слабые стороны людей
и талантливо имитировать их. Это был природный, даровитый комик. Вечно, бывало,
она смешила всех, сохраняя деланно серьезный вид».
Анастасия Николаевна, несмотря на свои семнадцать лет, была еще совершенным
ребенком. Такое впечатление она производила главным образом своей внешностью и
своим веселым характером. Она была низенькая, очень плотная – «кубышка», как
дразнили ее сестры. Ее отличительной чертой было подмечать слабые стороны людей
и талантливо имитировать их. Это был природный, даровитый комик. Вечно, бывало,
она смешила всех, сохраняя деланно серьезный вид».
Что же, родители потворствовали
шалостям дочери? Отнюдь. Государыня-мать прекрасно понимала, что ради пользы
ребенка время от времени нужно сдерживать ее неуемную энергию. Но еще раз
повторим: в отличие от многих и многих современных нам матерей мудрая
Государыня Александра Феодоровна вовсе не желала переделывать натуру ребенка на
собственный вкус, ломать ее.
шалостям дочери? Отнюдь. Государыня-мать прекрасно понимала, что ради пользы
ребенка время от времени нужно сдерживать ее неуемную энергию. Но еще раз
повторим: в отличие от многих и многих современных нам матерей мудрая
Государыня Александра Феодоровна вовсе не желала переделывать натуру ребенка на
собственный вкус, ломать ее.
Она позволяла дочерям, опираясь
на привитые правила христианского благочестия, развиваться в зависимости от
богоданных качеств. В результате ловливость – качество, которое могло бы
переродиться в нечто малопривлекательное, у Великой Княжны Анастасии
превратилось в достоинство: веселость юной девушки не только радовала, но и
утешала окружающих.
на привитые правила христианского благочестия, развиваться в зависимости от
богоданных качеств. В результате ловливость – качество, которое могло бы
переродиться в нечто малопривлекательное, у Великой Княжны Анастасии
превратилось в достоинство: веселость юной девушки не только радовала, но и
утешала окружающих.
«Все любили Анастасию, так как
своим очарованием каждое серое мгновение она умела претворить в радость и
рассеять всякую заботу своей девичьей веселостью. Мать Анастасии, человек суровый, но не раз
пробовала выговаривать дочери, но эти выговоры обыкновенно кончались смехом и
поцелуями. Отец, брат, старшие сестры, учительница, француз и домашний врач, преподаватель
музыки, горничная, лакей – все домашние обожали Анастасию.
своим очарованием каждое серое мгновение она умела претворить в радость и
рассеять всякую заботу своей девичьей веселостью. Мать Анастасии, человек суровый, но не раз
пробовала выговаривать дочери, но эти выговоры обыкновенно кончались смехом и
поцелуями. Отец, брат, старшие сестры, учительница, француз и домашний врач, преподаватель
музыки, горничная, лакей – все домашние обожали Анастасию.
В России гремит революция… Семья
Анастасии занимает отдельный дом, окруженный стражей. Разрешается выходить в
сад, но не разрешается выходить в город. Перевозят всех в Тобольск. Там тоже
запрещено выходить из дому.
Анастасии занимает отдельный дом, окруженный стражей. Разрешается выходить в
сад, но не разрешается выходить в город. Перевозят всех в Тобольск. Там тоже
запрещено выходить из дому.
Анастасия остается веселой.
Однажды устроили любительский
спектакль. Сама играла главную роль и в самых чувствительных сценах высказала
столько комизма, что даже суровая Мать Анастасии «умирала со смеху», как
записал в своем дневнике домашний врач доктор Боткин» ( Грубинский В.
Анастасия)
спектакль. Сама играла главную роль и в самых чувствительных сценах высказала
столько комизма, что даже суровая Мать Анастасии «умирала со смеху», как
записал в своем дневнике домашний врач доктор Боткин» ( Грубинский В.
Анастасия)
«Анастасия Николаевна
была…большая шалунья, и не без лукавства. Она во всем быстро схватывала смешные
стороны; против ее выпадов трудно было бороться. Она была баловница –
недостаток, от которого она исправилась с годами. Очень ленивая, как это бывает
иногда с очень способными детьми, она обладала прекрасным произношением
французского языка и разыгрывала маленькие театральные сцены с настоящим
талантом. Она была так весела и так умела разогнать морщины у всякого, кто был
не в духе, что некоторые из окружающих стали, вспоминая прозвище, данное ее
матери при английском дворе, звать ее «Солнечный луч» (Пьер Жильяр).
была…большая шалунья, и не без лукавства. Она во всем быстро схватывала смешные
стороны; против ее выпадов трудно было бороться. Она была баловница –
недостаток, от которого она исправилась с годами. Очень ленивая, как это бывает
иногда с очень способными детьми, она обладала прекрасным произношением
французского языка и разыгрывала маленькие театральные сцены с настоящим
талантом. Она была так весела и так умела разогнать морщины у всякого, кто был
не в духе, что некоторые из окружающих стали, вспоминая прозвище, данное ее
матери при английском дворе, звать ее «Солнечный луч» (Пьер Жильяр).
Можно ли сказать, что Анастасия
Николаевна не соответствовала словам апостола Павла: «Да будет украшением вашим
не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но
сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что
драгоценно пред Богом»? (1 Пет. 3: 3-4). Вовсе нет. Анастасия была послушна
родителям и старшим сестрам. Кроткий и молчаливый дух внутренне, а не внешне
был присущ ей, потому что Анастасия была смиренна. Именно смиренна, поскольку
слово «смирение» так и притягивает скрытым в нем словосочетанием «с миром».
Принимать все с миром. Даже издевательства красных «товарищей» …
Николаевна не соответствовала словам апостола Павла: «Да будет украшением вашим
не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но
сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что
драгоценно пред Богом»? (1 Пет. 3: 3-4). Вовсе нет. Анастасия была послушна
родителям и старшим сестрам. Кроткий и молчаливый дух внутренне, а не внешне
был присущ ей, потому что Анастасия была смиренна. Именно смиренна, поскольку
слово «смирение» так и притягивает скрытым в нем словосочетанием «с миром».
Принимать все с миром. Даже издевательства красных «товарищей» …
Невозможно оторвать взгляд от
фотографий Царской Семьи. Самые младшие, Алексей и Анастасия, стоят рядом,
младшая царевна дружески обнимает любимого брата. Наверное, брат понимал ее
больше старших сестер: сближали возраст и любовь к проказам. Когда Царевичу не
хватало мальчишеского общества, «постреленок» Анастасия успешно заменяла его.
С. Я. Офросимова писала: «Когда приходили Княжны, в особенности Великая Княжна
Анастасия Николаевна, начинались страшная возня и шалости. Великая Княжна Анастасия Николаевна была
отчаянной шалуньей и верным другом во всех проказах Цесаревича…» Она же
вспоминает про Анастасию: «Две старшие Великие Княжны были настоящими
окончившими курс сестрами милосердия. Две младшие: Мария и Анастасия Николаевны
– работали на раненых шитьем белья для солдат и их семей, приготовлением бинтов
и корпии; они очень сокрушались, что, будучи слишком юны, не могли стать
настоящими сестрами милосердия, как Великие Княжны Ольга и Татьяна Николаевны…»
фотографий Царской Семьи. Самые младшие, Алексей и Анастасия, стоят рядом,
младшая царевна дружески обнимает любимого брата. Наверное, брат понимал ее
больше старших сестер: сближали возраст и любовь к проказам. Когда Царевичу не
хватало мальчишеского общества, «постреленок» Анастасия успешно заменяла его.
С. Я. Офросимова писала: «Когда приходили Княжны, в особенности Великая Княжна
Анастасия Николаевна, начинались страшная возня и шалости. Великая Княжна Анастасия Николаевна была
отчаянной шалуньей и верным другом во всех проказах Цесаревича…» Она же
вспоминает про Анастасию: «Две старшие Великие Княжны были настоящими
окончившими курс сестрами милосердия. Две младшие: Мария и Анастасия Николаевны
– работали на раненых шитьем белья для солдат и их семей, приготовлением бинтов
и корпии; они очень сокрушались, что, будучи слишком юны, не могли стать
настоящими сестрами милосердия, как Великие Княжны Ольга и Татьяна Николаевны…»
Так что маленькая Царевна умела
не только шалить. Правда, работа ей давалась труднее, чем старшим сестрам.
«Напротив меня сидит Великая Княжна Анастасия Николаевна. Ее хорошенькое личико
полно жизни и лукавства. Ее быстрые глазки всегда сверкают неудержимым весельем
и задором, они неустанно зорко высматривают, где бы ей нашалить… Острый, подчас
беспощадный язычок рассказывает о всем виденном. Всюду, где она появляется,
загорается неудержимая жизнь и звучит веселый смех. При ней «даже раненные
пляшут», по собственному ее выражению. Как ей не сидится за шитьем! Но бледные,
тонкие руки Татьяны быстро вяжут рукавицу, Ольга Николаевна еще ниже склонила
голову над шитьем, а Мария Николаевна выбирает новую работу. Надо сидеть и
работать… И ее быстрая ручка берет первую попавшуюся рубашонку» (С. Я.
Офросимова).
не только шалить. Правда, работа ей давалась труднее, чем старшим сестрам.
«Напротив меня сидит Великая Княжна Анастасия Николаевна. Ее хорошенькое личико
полно жизни и лукавства. Ее быстрые глазки всегда сверкают неудержимым весельем
и задором, они неустанно зорко высматривают, где бы ей нашалить… Острый, подчас
беспощадный язычок рассказывает о всем виденном. Всюду, где она появляется,
загорается неудержимая жизнь и звучит веселый смех. При ней «даже раненные
пляшут», по собственному ее выражению. Как ей не сидится за шитьем! Но бледные,
тонкие руки Татьяны быстро вяжут рукавицу, Ольга Николаевна еще ниже склонила
голову над шитьем, а Мария Николаевна выбирает новую работу. Надо сидеть и
работать… И ее быстрая ручка берет первую попавшуюся рубашонку» (С. Я.
Офросимова).
Вот как! При Анастасии даже
раненные пляшут. Воистину она была не только проказницей, но и утешительницей.
Ее живость и быстроту использовала Александра Феодоровна, когда сама из-за
болезни вынуждена была сидеть без движения. «Мои ноги», — говорила Государыня
про младшую дочь. И в заключении Анастасия осталась веселой. Про ее дальнейшую
возможную судьбу гадать труднее всего. Такие натуры, как Великая Княжна
Анастасия, малопредсказуемы. Ей было всего семнадцать лет, когда ее настиг
конец земной жизни в подвале Ипатьевского дома. Анастасия умерла не от пули, ее
докалывали штыками, смерть ее была мучительной. Успела ли понять эта девочка,
видевшая в жизни столько радости и столько радости людям дарившая, что вообще происходит?
Можно с уверенностью сказать лишь то, что ни капли ненависти не смутило в
последний миг ее чистую душу. Источник: «Воспитание детей на примере святых
царственных мучеников»/ Марина Кравцова. – М. :Вече, Лепта Книга, 2018. – с.
:ил. – (Царский Венец).
раненные пляшут. Воистину она была не только проказницей, но и утешительницей.
Ее живость и быстроту использовала Александра Феодоровна, когда сама из-за
болезни вынуждена была сидеть без движения. «Мои ноги», — говорила Государыня
про младшую дочь. И в заключении Анастасия осталась веселой. Про ее дальнейшую
возможную судьбу гадать труднее всего. Такие натуры, как Великая Княжна
Анастасия, малопредсказуемы. Ей было всего семнадцать лет, когда ее настиг
конец земной жизни в подвале Ипатьевского дома. Анастасия умерла не от пули, ее
докалывали штыками, смерть ее была мучительной. Успела ли понять эта девочка,
видевшая в жизни столько радости и столько радости людям дарившая, что вообще происходит?
Можно с уверенностью сказать лишь то, что ни капли ненависти не смутило в
последний миг ее чистую душу. Источник: «Воспитание детей на примере святых
царственных мучеников»/ Марина Кравцова. – М. :Вече, Лепта Книга, 2018. – с.
:ил. – (Царский Венец).
Из воспоминаний Татьяны
Мельник-Боткиной: «Мария Николаевна и Анастасия Николаевна страшно любили
играть в нулики и крестики и знали какой то секрет, при помощи которого всегда
выигрывали, но сообразительный Глеб проник в их секрет, и Анастасия Николаевна,
проиграв ему несколько раз, предупреждала Марию Николаевну:
Мельник-Боткиной: «Мария Николаевна и Анастасия Николаевна страшно любили
играть в нулики и крестики и знали какой то секрет, при помощи которого всегда
выигрывали, но сообразительный Глеб проник в их секрет, и Анастасия Николаевна,
проиграв ему несколько раз, предупреждала Марию Николаевну:
— Берегись, Мари, он хорошо
играет.
играет.
Глеб уже тогда очень хорошо
рисовал людей со звериными головами, и княжны приносили кусочки бумаги и
карандаши, чтобы срисовать.
рисовал людей со звериными головами, и княжны приносили кусочки бумаги и
карандаши, чтобы срисовать.
Однажды Анастасия Николаевна
пришла, вся утопая в своих распущенных длинных волосах, в которых где-то витал
маленький белый бантик, и усевшись в ногах дивана, вытащила из кармана целую
гору смятых листков папиросной бумаги, которую она стала разглаживать на
коленях и аккуратно складывать стопочкой.
пришла, вся утопая в своих распущенных длинных волосах, в которых где-то витал
маленький белый бантик, и усевшись в ногах дивана, вытащила из кармана целую
гору смятых листков папиросной бумаги, которую она стала разглаживать на
коленях и аккуратно складывать стопочкой.
— А на что Вам эти бумажки? –
спросил отец.
спросил отец.
— А я с ними играть буду, —
сказала Анастасия Николаевна и, сложив их горкой, запихнула обратно в карман.
сказала Анастасия Николаевна и, сложив их горкой, запихнула обратно в карман.
Затем, просидев еще немножко, она
рассказала нам, что Мария Николаевна все туфли портит, потому что надевает их,
придавливая пятку; поговорив еще о чем-то, она встала, попрощавшись и вышла, но
не в коридор, а только за портьеру, так что мы видели кончики ее белых туфелек.
рассказала нам, что Мария Николаевна все туфли портит, потому что надевает их,
придавливая пятку; поговорив еще о чем-то, она встала, попрощавшись и вышла, но
не в коридор, а только за портьеру, так что мы видели кончики ее белых туфелек.
— А мы Вас видим, Анастасия
Николаевна, — смеясь, сказал мой отец.
Николаевна, — смеясь, сказал мой отец.
Она выглянула из-за портьеры,
засмеялась и убежала. На следующий день то же самое: Анастасия Николаевна
сделала вид, что ушла, но из-за портьеры выглядывал ее белый башмачок.
засмеялась и убежала. На следующий день то же самое: Анастасия Николаевна
сделала вид, что ушла, но из-за портьеры выглядывал ее белый башмачок.
— А мы Вас видим, — сказал мой
отец.
отец.
За портьерой — молчание.
— Выходите Анастасия Николаевна,
мы Вас видим.
мы Вас видим.
Опять молчание.
Мы отодвинули портьеру, и там
одиноко стояла белая туфля, а Анастасия Николаевна, поставив ногу в чулок на
носок другой туфли, выглядывала из-за приотворенной в коридор двери.
одиноко стояла белая туфля, а Анастасия Николаевна, поставив ногу в чулок на
носок другой туфли, выглядывала из-за приотворенной в коридор двери.
Около пяти часов к моему отцу
приходила Ее Величество, которой он ежедневно выслушивал сердце. К этому
времени мой отец всегда просил нас подать ему вымыть руки, что мы и делали,
наливая воду в стеклянную чашку, которую Великие Княжны называли
«простоквашницей».
приходила Ее Величество, которой он ежедневно выслушивал сердце. К этому
времени мой отец всегда просил нас подать ему вымыть руки, что мы и делали,
наливая воду в стеклянную чашку, которую Великие Княжны называли
«простоквашницей».
Однажды, уже после нашего
отъезда, мой отец попросил сидевшую у него Великую Княжну Анастасию Николаевну
выйти в коридор и позвать лакея.
отъезда, мой отец попросил сидевшую у него Великую Княжну Анастасию Николаевну
выйти в коридор и позвать лакея.
— Вам зачем?
— Я хочу вымыть руки.
— Так я Вам подам.
На протесты моего отца она
сказала:
сказала:
— Если это Ваши дети могут делать,
то от чего я не могу?
то от чего я не могу?
Моментально завладев
«простоквашницей» она начала усердно помогать моему отцу мыть руки. Вообще,
простота и скромность были отличительными чертами Царской Семьи. Великие Княжны
говорили:
«простоквашницей» она начала усердно помогать моему отцу мыть руки. Вообще,
простота и скромность были отличительными чертами Царской Семьи. Великие Княжны
говорили:
— Если Вам не трудно, то мама
просит Вас прийти.
просит Вас прийти.
Никогда никто из окружающих не
слышал от Их Величеств слово «приказываю».
слышал от Их Величеств слово «приказываю».
Ее Величество приходила всегда в
очень нарядных белых капотах с длинной жемчужной нитью на шее, опускавшейся
почти до самых колен. Она всегда удивительно ласково заговаривала с нами и,
когда я целовала ей руку, целовала меня в висок.
очень нарядных белых капотах с длинной жемчужной нитью на шее, опускавшейся
почти до самых колен. Она всегда удивительно ласково заговаривала с нами и,
когда я целовала ей руку, целовала меня в висок.
Один раз пришел Государь, и от
одного взгляда его чудных синих глаз я чуть не расплакалась и ничего не смогла
ответить на его вопросы о нашем путешествии. Не удивительно, что я, девочка,
смутилась, но я знаю светских дам и мужчин, не один раз видевших Государя и
говоривших, что от одного взгляда этих глубоких и ласковых глаз они еле
удерживали слезы умиления и готовы были на коленях целовать у него руки и ноги.
одного взгляда его чудных синих глаз я чуть не расплакалась и ничего не смогла
ответить на его вопросы о нашем путешествии. Не удивительно, что я, девочка,
смутилась, но я знаю светских дам и мужчин, не один раз видевших Государя и
говоривших, что от одного взгляда этих глубоких и ласковых глаз они еле
удерживали слезы умиления и готовы были на коленях целовать у него руки и ноги.
ПИСЬМА ЦАРСТВЕННЫХ МУЧЕНИКОВ:
От Великой Княжны
Анастасии Николаевны Великой Княгине Ксении Александровне
Анастасии Николаевны Великой Княгине Ксении Александровне
Тобольск, 8/21 марта 1918 г.
Моя милая тетя Ксения душка, спасибо тебе большое за
открытку, которую только что получила. Мы все пока6 слава Богу, живы и здоровы.
Всегда бываем очень рады, когда имеем от вас известия. Как здоровье бабушки
(Императрицы Марии Феодоровны)? Часто вас вспоминаем и говорим о вас. Эти дни у
нас почти все время солнце, и уже начинает греть, так приятно! Стараемся
поэтому больше быть на воздухе. – С горы мы больше не катаемся (хотя она еще
стоит)6 так как ее испортили и прокопали поперек канаву для того, чтобы мы не
ездили. Ну, и пусть; кажется, на этом пока успокоились, т.к. уже давно она
многим мозолила глаза. Ужасно глупо и слабо, правда. – Ну, а мы теперь нашли
себе новое занятие, пилим, рубим и колем дрова; это полезно, и очень весело
работать. Уже выходит довольно хорошо. И этим мы еще многим помогаем, а нам это
развлечение. Чистим еще дорожки и подъезд, превратились в дворников. – Пока я
еще не обратилась в слона, но это еще, может быть, в скором будущем, уже не
знаю, почему вдруг, может быть, мало движений, хотя не знаю. – Извиняюсь за
ужасный почерк, что-то рука плохо двигается. Мы все на этой недели говеем и
сами поем у нас дома. Были в церкви наконец.
И причаститься тоже можно будет там. – Ну, а как вы все поживаете и что
поделываете? Особенного у нас ничего нет, что можно написать. Теперь надо
кончать, т.к. сейчас мы пойдем на наш двор, работать и т.п. – Все тебя крепко
обнимают, и я тоже, и всех остальных тоже. Всего хорошего6 тетя душка.
открытку, которую только что получила. Мы все пока6 слава Богу, живы и здоровы.
Всегда бываем очень рады, когда имеем от вас известия. Как здоровье бабушки
(Императрицы Марии Феодоровны)? Часто вас вспоминаем и говорим о вас. Эти дни у
нас почти все время солнце, и уже начинает греть, так приятно! Стараемся
поэтому больше быть на воздухе. – С горы мы больше не катаемся (хотя она еще
стоит)6 так как ее испортили и прокопали поперек канаву для того, чтобы мы не
ездили. Ну, и пусть; кажется, на этом пока успокоились, т.к. уже давно она
многим мозолила глаза. Ужасно глупо и слабо, правда. – Ну, а мы теперь нашли
себе новое занятие, пилим, рубим и колем дрова; это полезно, и очень весело
работать. Уже выходит довольно хорошо. И этим мы еще многим помогаем, а нам это
развлечение. Чистим еще дорожки и подъезд, превратились в дворников. – Пока я
еще не обратилась в слона, но это еще, может быть, в скором будущем, уже не
знаю, почему вдруг, может быть, мало движений, хотя не знаю. – Извиняюсь за
ужасный почерк, что-то рука плохо двигается. Мы все на этой недели говеем и
сами поем у нас дома. Были в церкви наконец.
И причаститься тоже можно будет там. – Ну, а как вы все поживаете и что
поделываете? Особенного у нас ничего нет, что можно написать. Теперь надо
кончать, т.к. сейчас мы пойдем на наш двор, работать и т.п. – Все тебя крепко
обнимают, и я тоже, и всех остальных тоже. Всего хорошего6 тетя душка.
Храни тебя Бог. Все очень благодарят за поклон и тоже
кланяются.
кланяются.
Любящая тебя твоя А.
Источник: «Царские Дети»: Сб.
/Сост. Н. К. Бонецкая. – 6-е изд., испр. – М. : Изд-во Сретенского монастыря,
2015. – 448 с.: ил.
/Сост. Н. К. Бонецкая. – 6-е изд., испр. – М. : Изд-во Сретенского монастыря,
2015. – 448 с.: ил.
На фото: Татьяна Николаевна и Анастасия Николаевна в Царском Селе, 1917 год (ГА РФ, ф. 683 оп. 1 д. 125 л. 25 об. фото 442)
