Москва, 10 апреля — Наша Держава. Писатель Прилепин на фоне развивающейся эпидемии коронавируса
предложил восстановить памятник Дзержинскому и заявил, что большевики
будут скоро вновь востребованы. Нужны ли большевики сегодняшней России?
Лекарство ли это для болеющего организма или смертельный яд?
предложил восстановить памятник Дзержинскому и заявил, что большевики
будут скоро вновь востребованы. Нужны ли большевики сегодняшней России?
Лекарство ли это для болеющего организма или смертельный яд?
Для левых не существует никаких лимитов на революционные погромы в
России. Сколь сытно их не корми, они продолжают бредить революцией. Им
просто скучно, муторно, тошнотворно, невыносимо без революционного
движа. В своей массе они совершенно неизлечимы в желании решать любые
социальные проблемы с помощью революции. Левые любят простые, даже
простоватые «решения». При этом цена или целесообразность этих «решений»
их не волнует. Цена ничто, жажда всё.
России. Сколь сытно их не корми, они продолжают бредить революцией. Им
просто скучно, муторно, тошнотворно, невыносимо без революционного
движа. В своей массе они совершенно неизлечимы в желании решать любые
социальные проблемы с помощью революции. Левые любят простые, даже
простоватые «решения». При этом цена или целесообразность этих «решений»
их не волнует. Цена ничто, жажда всё.
Левые рецепты просты и должны быть уголовно наказуемы
Уголовники всегда были социально близким элементом большевиков. Быть
может, поэтому левые предлагают действовать по принципу «если у кого-то
есть то, что тебе надо, – отбери у него это силой».
может, поэтому левые предлагают действовать по принципу «если у кого-то
есть то, что тебе надо, – отбери у него это силой».
Прямо как говорил киношный разбойник Абдулла: «Садись на коня и
возьми сам, что хочешь, если ты храбрый и сильный» («Белое солнце
пустыни»). В каждой сложной общественной ситуации левый рецепт всегда до
омерзительности прост – нужно обобрать и расстрелять «богатых».
возьми сам, что хочешь, если ты храбрый и сильный» («Белое солнце
пустыни»). В каждой сложной общественной ситуации левый рецепт всегда до
омерзительности прост – нужно обобрать и расстрелять «богатых».
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови –
Господи, благослови!
В «озорном» революционном процессе обирания и массового отправления
на тот свет богатые быстро становятся всё более широким слоем общества.
Сначала это миллиардеры, потом мультимиллионеры, затем просто
миллионеры.
на тот свет богатые быстро становятся всё более широким слоем общества.
Сначала это миллиардеры, потом мультимиллионеры, затем просто
миллионеры.
Бизнесмены и предприниматели кончатся быстро, параллельно постреляют
чиновников, какую-то часть офицерского корпуса, духовенство,
профессионалов с высокой зарплатой.
чиновников, какую-то часть офицерского корпуса, духовенство,
профессионалов с высокой зарплатой.
Затем полуинтеллигентский марксистский лозунг «экспроприации
экспроприаторов», будет заменён на более понятный массам клич «грабь
награбленное». И здесь уже пойдёт в расход средний класс, да и всякий,
кто к тому времени сохранит хоть что-нибудь, что можно будет отобрать
или просто съесть.
экспроприаторов», будет заменён на более понятный массам клич «грабь
награбленное». И здесь уже пойдёт в расход средний класс, да и всякий,
кто к тому времени сохранит хоть что-нибудь, что можно будет отобрать
или просто съесть.
Оставшиеся в живых обыватели будут вспоминать разговоры о
недостаточности экономического роста в 1-2% и «тирана Путина», так же
как вспоминали «тяготы» дореволюционной России и «кровавого царя
Николая» все бывшие верноподданные Российской Империи, нежданно попавшие
в большевистскую мясорубку и нескончаемый голод. Все «бывшие», простые и
непростые граждане будут вспоминать дореволюционные годы как утерянный
социальный рай. В который, чем дальше будет разворачиваться
«революционный шаг», тем сложнее будет вериться. Революция это всегда
страшный сон, в котором хочется себя ущипнуть, проснуться, но он всё
никак не хочет заканчиваться. Потому что стал реальным кошмаром, уже не
во сне, а наяву.
недостаточности экономического роста в 1-2% и «тирана Путина», так же
как вспоминали «тяготы» дореволюционной России и «кровавого царя
Николая» все бывшие верноподданные Российской Империи, нежданно попавшие
в большевистскую мясорубку и нескончаемый голод. Все «бывшие», простые и
непростые граждане будут вспоминать дореволюционные годы как утерянный
социальный рай. В который, чем дальше будет разворачиваться
«революционный шаг», тем сложнее будет вериться. Революция это всегда
страшный сон, в котором хочется себя ущипнуть, проснуться, но он всё
никак не хочет заканчиваться. Потому что стал реальным кошмаром, уже не
во сне, а наяву.
Поставил памятник Дзержинскому – победил коронавирус?
Революция – смертельный поиск справедливости, она всегда
заканчивается поражением нации в целом. Никому ещё не удавалось вылечить
свои социальные проблемы потреблением метилового спирта под названием
социализм.
заканчивается поражением нации в целом. Никому ещё не удавалось вылечить
свои социальные проблемы потреблением метилового спирта под названием
социализм.
Писатель Прилепин как стихийный социалист хорошо знает свой
потенциальный левый электорат. Им что эпидемия коронавируса, что
экономический кризис, всё одно – давай памятник Дзержинскому возвращать.
И они гарантированно будут рукоплескать «смелости» своего героя. Будут
аплодировать, уже одной ногой находясь в могиле и завещая своим
товарищам по социалистической вере вернуть большевистского «победителя»
на его место.
потенциальный левый электорат. Им что эпидемия коронавируса, что
экономический кризис, всё одно – давай памятник Дзержинскому возвращать.
И они гарантированно будут рукоплескать «смелости» своего героя. Будут
аплодировать, уже одной ногой находясь в могиле и завещая своим
товарищам по социалистической вере вернуть большевистского «победителя»
на его место.
Что это, как не сектантская вера в «чудодейственность» памятников
большевиков? Вот не дай Бог, действительно, вернут поляка-чекиста на
старый постамент, и что, в стране сразу же всё изменится? А почему же
десятки тысяч других памятников Ленину и другим революционерам, до сих
пор стоящих по всей России, не оберегли её от эпидемии или
экономического кризиса? Нет ответа…
большевиков? Вот не дай Бог, действительно, вернут поляка-чекиста на
старый постамент, и что, в стране сразу же всё изменится? А почему же
десятки тысяч других памятников Ленину и другим революционерам, до сих
пор стоящих по всей России, не оберегли её от эпидемии или
экономического кризиса? Нет ответа…
Среди левых множество искренне верующих людей. Верующих в
«чудотворность» социализма, в «живительную силу» его пророков-идеологов,
в «победительную силу» большевиков, в «идеалистическую» ЧК, в
«исцеляющую» гражданскую войну, в «неизбежность» массового голода, в
«праведные» репрессии, в «мощи» Ленина и в памятники Дзержинскому.
«чудотворность» социализма, в «живительную силу» его пророков-идеологов,
в «победительную силу» большевиков, в «идеалистическую» ЧК, в
«исцеляющую» гражданскую войну, в «неизбежность» массового голода, в
«праведные» репрессии, в «мощи» Ленина и в памятники Дзержинскому.
Наш писатель и кандидат в политики Прилепин со знанием дела приторговывает этим «опиумом для народа», когда пишет:
«Дальше будет востребован большевик. Тот самый тип, типаж, что в дни
Гражданской, тифа, распада, хаоса, повсеместной войны удержал страну,
навёл порядок, переловил, отогрел, запустил в жизнь беспризорников,
пересажал спекулянтов и челночников. Смирил буйные окраины, вывел всю
заразу, сам переболел тифом, но худой, как смерть, с припадочными
глазами, беспощадный и бесстрашный, встал, пошёл доделывать, что не
доделал. Краснов, Дутов, Колчак, Корнилов, Врангель, Алексеев – это все
хорошо, это красиво, но сегодня не нужны люди с опытом поражения. Нужны
люди с опытом победы, ориентация должна быть на них». («Надо памятник Дзержинскому вернуть на Лубянку». Источник:https://publizist.ru/blogs/110093/35411/-)
«Дальше будет востребован большевик. Тот самый тип, типаж, что в дни
Гражданской, тифа, распада, хаоса, повсеместной войны удержал страну,
навёл порядок, переловил, отогрел, запустил в жизнь беспризорников,
пересажал спекулянтов и челночников. Смирил буйные окраины, вывел всю
заразу, сам переболел тифом, но худой, как смерть, с припадочными
глазами, беспощадный и бесстрашный, встал, пошёл доделывать, что не
доделал. Краснов, Дутов, Колчак, Корнилов, Врангель, Алексеев – это все
хорошо, это красиво, но сегодня не нужны люди с опытом поражения. Нужны
люди с опытом победы, ориентация должна быть на них». («Надо памятник Дзержинскому вернуть на Лубянку». Источник:https://publizist.ru/blogs/110093/35411/-)
Возможно, писатель во всё это совершенно искренне верит. Бывает и
такое. Но большевики, как «люди с опытом победы» – как это по-левацки
непримиримо и глубоко безнравственно сформулировано. Нечасто Прилепин
бывает так мефистофелевски откровенен.
такое. Но большевики, как «люди с опытом победы» – как это по-левацки
непримиримо и глубоко безнравственно сформулировано. Нечасто Прилепин
бывает так мефистофелевски откровенен.
В реальности удары «большевиков-победителей» были ужасны: Гражданская
война, распад страны, социальный хаос, война всех против всех,
беспризорные дети, потерявшие своих родителей, политические и
экономические репрессии, повсеместный голод, припадочные беспощадные
глаза «победителей», вставших после НЭПа «доделывать» свои
мультинациональные коренизации, церковные гонения, насильственные
коллективизации. Снова повсеместный голод, массовые политические
репрессии, в том числе и среди «победителей», ожидаемые, но ставшие
такими неожиданными войны, послевоенный голод и отмена Сталиным
«большевиков» в названии партии (ВКП(б) стала КПСС).
война, распад страны, социальный хаос, война всех против всех,
беспризорные дети, потерявшие своих родителей, политические и
экономические репрессии, повсеместный голод, припадочные беспощадные
глаза «победителей», вставших после НЭПа «доделывать» свои
мультинациональные коренизации, церковные гонения, насильственные
коллективизации. Снова повсеместный голод, массовые политические
репрессии, в том числе и среди «победителей», ожидаемые, но ставшие
такими неожиданными войны, послевоенный голод и отмена Сталиным
«большевиков» в названии партии (ВКП(б) стала КПСС).
Путь «людей с опытом побед» над своими соотечественниками, побед люто
беспощадных и кроваво бесстрашных. Этакое «1-е общежитие свободных
победителей России», с советом русским больше никогда не входить.
беспощадных и кроваво бесстрашных. Этакое «1-е общежитие свободных
победителей России», с советом русским больше никогда не входить.
Лево-правое примирение и памятник Дзержинскому в примиренческом окружении
Нам постоянно говорят о необходимости общественной консолидации, о
том, что какие-то вообще «белые» и какие-то вообще «красные» должны
подать друг другу руки в знак примирения. Взаимно простив все
исторические обиды. Во имя цели – больше никогда не повторять тех
гражданских раздоров, которые произошли в нашей стране после революции.
том, что какие-то вообще «белые» и какие-то вообще «красные» должны
подать друг другу руки в знак примирения. Взаимно простив все
исторические обиды. Во имя цели – больше никогда не повторять тех
гражданских раздоров, которые произошли в нашей стране после революции.
Прекрасно. Согласен. Даже у Прилепина на эту тему, что-то такое на
эту тему читал. Давайте попробуем. Вернём памятник Дзержинскому на
площадь… но с одной примиренческой корректировкой.
эту тему читал. Давайте попробуем. Вернём памятник Дзержинскому на
площадь… но с одной примиренческой корректировкой.
Вокруг памятника, крестом, соразмерно высоте Дзержинского, поставим
памятные стелы с полным перечнем (посемейно: дед, отец, мать, жена, сын,
дочь) расстрелянных русских людей за время его руководства советскими
карательными органами (от 100 до 200 тысяч имен). С возможностью по мере
выявления историками новых жертв дополнять эти списки. Горделивый образ
большевистского «победителя» будет примирительно находиться в скорбном
окружении «синодика» своих «побеждённых» жертв.
памятные стелы с полным перечнем (посемейно: дед, отец, мать, жена, сын,
дочь) расстрелянных русских людей за время его руководства советскими
карательными органами (от 100 до 200 тысяч имен). С возможностью по мере
выявления историками новых жертв дополнять эти списки. Горделивый образ
большевистского «победителя» будет примирительно находиться в скорбном
окружении «синодика» своих «побеждённых» жертв.
Вот тогда это будет по-настоящему, не по-левому и не по-правому,
исторически справедливо. Вот тогда образ имеющего «опыт побед»
Дзержинского действительно будет соответствовать историческим реалиям
большевистской деятельности. Да и «победы» будут монументально и
пофамильно конкретизированы. Глядишь, народ снова и попросит убрать
«победителя» с площади, чтобы не позориться и не кощунствовать над
памятью погибших.
исторически справедливо. Вот тогда образ имеющего «опыт побед»
Дзержинского действительно будет соответствовать историческим реалиям
большевистской деятельности. Да и «победы» будут монументально и
пофамильно конкретизированы. Глядишь, народ снова и попросит убрать
«победителя» с площади, чтобы не позориться и не кощунствовать над
памятью погибших.
Большевистский «опыт побед»
Помните, как у Блока, восторженно принявшего революцию, гордо
ездившего в автомобиле Государя и вскорости умершего в Петрограде с
голоду и от безысходности:
ездившего в автомобиле Государя и вскорости умершего в Петрограде с
голоду и от безысходности:
«Революцьонный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь
В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!
Эх, эх, без креста!»
Как хочется здесь написать несколько сочных, забористых, обязательно
будучи заменёнными звёздочками или вымаранными редактором из текста
многоэтажных слов про вашу трижды проклятую революцию… от имени той
самой Святой Руси. Но сделаю над собой усилие и всё же останусь в
рамках, приличествующих консервативной публицистике…
будучи заменёнными звёздочками или вымаранными редактором из текста
многоэтажных слов про вашу трижды проклятую революцию… от имени той
самой Святой Руси. Но сделаю над собой усилие и всё же останусь в
рамках, приличествующих консервативной публицистике…
Писатель Прилепин предлагает обществу в реалиях эпидемии и
экономического кризиса образ «большевика» как спасителя. В его верующем в
революцию более, чем в Бога, сознании «большевики» это такие «апостолы»
новой веры, «победители», несгибаемые припадочные титаны, неутомимые
разрушители старого мира.
экономического кризиса образ «большевика» как спасителя. В его верующем в
революцию более, чем в Бога, сознании «большевики» это такие «апостолы»
новой веры, «победители», несгибаемые припадочные титаны, неутомимые
разрушители старого мира.
«Мне скучно, бес. Что делать, Фауст»
Мир современной России настолько малоценен, бессмысленен, отвращающ
для Прилепина, что его не пугает обращение для его уничтожения даже к
большевистским образам.
для Прилепина, что его не пугает обращение для его уничтожения даже к
большевистским образам.
Для левых Россия, что для пушкинского Мефистофеля:
Корабль испанский трёхмачтовый,
Пристать в Голландию готовый:
На нём мерзавцев сотни три,
Две обезьяны, бочки злата,
Да груз богатый шоколата,
Да модная болезнь: она
Недавно вам подарена.
Всё не так, всё «по-социалистически» глупо, «буржуазно» скучно и не имеет достойной цены: «Всё утопить».
Мефистофелевские победы большевиков над Россией – это даже не пирровы
победы, это реальная национальная катастрофа, растянувшаяся на долгие
годы. Здесь какое слово ни употреби, оно не будет способно полностью
охарактеризовать большевистский всероссийский погром с должной силой и
глубиной. В русском языке нет слов для отображения этой инфернальности.
победы, это реальная национальная катастрофа, растянувшаяся на долгие
годы. Здесь какое слово ни употреби, оно не будет способно полностью
охарактеризовать большевистский всероссийский погром с должной силой и
глубиной. В русском языке нет слов для отображения этой инфернальности.
ВЧК смогла просуществовать под своим названием только четыре года – с
декабря 1917 по февраль 1922 года. И потребовалось переименование.
декабря 1917 по февраль 1922 года. И потребовалось переименование.
Даже Сталину пришлось отказаться в 1952 году от слова «большевики» в
названии партии и провести ребрендинг партийного названия. Джугашвили
(Сталин) переименовал ВКП(б) в КПСС то ли из-за того, что он уже
перестрелял и пересажал половину всех большевиков, своих товарищей (!),
то ли из-за того, что слово в народном сознании уже носило несмываемый
отрицательный оттенок.
названии партии и провести ребрендинг партийного названия. Джугашвили
(Сталин) переименовал ВКП(б) в КПСС то ли из-за того, что он уже
перестрелял и пересажал половину всех большевиков, своих товарищей (!),
то ли из-за того, что слово в народном сознании уже носило несмываемый
отрицательный оттенок.
Большевики, коронавирус и церкви
Сейчас много и по делу критикуются власти, рекомендовавшие и даже
кое-где попробовавшие закрыть христианские церкви. Как поступили бы в
сегодняшней обстановке большевики, будь они у власти? Нет и тени
сомнения, что бы было при них. Под карантинной завесой Ленин, Сталин, да
и Хрущёв закрыли бы все храмы, обобрали бы все приходы до нитки,
постреляли бы возможно большее количество священников. Да ещё и
позиционировали бы себя как «спасителей», закрывающих церкви как «места
для распространения заразы вируса».
кое-где попробовавшие закрыть христианские церкви. Как поступили бы в
сегодняшней обстановке большевики, будь они у власти? Нет и тени
сомнения, что бы было при них. Под карантинной завесой Ленин, Сталин, да
и Хрущёв закрыли бы все храмы, обобрали бы все приходы до нитки,
постреляли бы возможно большее количество священников. Да ещё и
позиционировали бы себя как «спасителей», закрывающих церкви как «места
для распространения заразы вируса».
И идут без имени святого
Все двенадцать – вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль…
Социалистическая «палочка Коха»
Могут сказать, что социализмы бывают разные. Да, действительно, левые
режимы, приходившие к власти в Испании, во Франции, да и расовый
национал-социализм, победивший в Германии, не идентичны социализму
Ленина, Сталина, Мао или Пол Пота.
режимы, приходившие к власти в Испании, во Франции, да и расовый
национал-социализм, победивший в Германии, не идентичны социализму
Ленина, Сталина, Мао или Пол Пота.
Где-то социализм был марксистский, последовательный,
коммунистический, где-то с социал-демократическим или расовым окрасом.
Где-то к власти попадали люди совсем радикальные, «с припадочными
глазами» и у них появлялся совершенно мефистофелевский «опыт побед» над
своими соотечественниками.
коммунистический, где-то с социал-демократическим или расовым окрасом.
Где-то к власти попадали люди совсем радикальные, «с припадочными
глазами» и у них появлялся совершенно мефистофелевский «опыт побед» над
своими соотечественниками.
Где-то приходили к власти социал-дарвинисты, социалисты-расисты, как в
Германии, что также мало кому в мире понравилось. Где-то до власти
добирались социалисты, то ли из тактических соображений, то ли из-за
своей слабости выглядевшие вполне себе по-вегетариански.
Германии, что также мало кому в мире понравилось. Где-то до власти
добирались социалисты, то ли из тактических соображений, то ли из-за
своей слабости выглядевшие вполне себе по-вегетариански.
Но, как писал Иван Солоневич: «Социализм, как и туберкулёз, может
родиться от нездоровой наследственности, от нездоровых условий жизни, от
плохого питания. Он может иметь различные индивидуальные формы:
лёгочный, костный, суставной, глазной и прочее. Но во всех случаях в его
основе будет лежать всё та же коховская палочка».
родиться от нездоровой наследственности, от нездоровых условий жизни, от
плохого питания. Он может иметь различные индивидуальные формы:
лёгочный, костный, суставной, глазной и прочее. Но во всех случаях в его
основе будет лежать всё та же коховская палочка».
Вот эту единую «коховскую палочку» социализма я бы определил как
стремление к тоталитарному обобществлению, к экспроприации всех
ценностей общества и узурпации управления ею партией социалистов.
стремление к тоталитарному обобществлению, к экспроприации всех
ценностей общества и узурпации управления ею партией социалистов.
Любая социалистическая партия стремится к своей экономической
диктатуре в обществе. Как писал Ленин, мало читаемый такими «вольными
социалистами», как Прилепин: «Социализм есть не что иное, как
государственно-капиталистическая монополия». (Ленин. Грозящая катастрофа
и как с ней бороться. 1917)
диктатуре в обществе. Как писал Ленин, мало читаемый такими «вольными
социалистами», как Прилепин: «Социализм есть не что иное, как
государственно-капиталистическая монополия». (Ленин. Грозящая катастрофа
и как с ней бороться. 1917)
От этой капиталистической монополии под названием «социалистическое
государство» уже точно никуда не спрячешься. Выходит, что Прилепин и все
социалисты выступают за сверхмонополизм, за тоталитарный партийный
монополизм.
государство» уже точно никуда не спрячешься. Выходит, что Прилепин и все
социалисты выступают за сверхмонополизм, за тоталитарный партийный
монополизм.
Но чтобы добраться даже и до этого малопривлекательного
сверхмонополизма, надо пройти голод и холод Гражданской войны,
национализации, экспроприации, репрессий и просто грабежей:
сверхмонополизма, надо пройти голод и холод Гражданской войны,
национализации, экспроприации, репрессий и просто грабежей:
«Эх, Эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!»
Нужно ли нам заново убиваться на этих большевистских соблазнах?
Только потому, что кто-то повторно заразился социалистической «палочкой
Коха». Будьте осторожны. Носите марлевую повязку, мойте руки и не
читайте просоветских популистов.
Только потому, что кто-то повторно заразился социалистической «палочкой
Коха». Будьте осторожны. Носите марлевую повязку, мойте руки и не
читайте просоветских популистов.
Социалистический «туберкулёз» очень заразителен, особенно во времена
эпидемий, когда общественный организм ослаблен. Мы уже болели
социализмом, и в тяжёлой, почти смертельной форме. У нас должен быть
иммунитет, чтобы второй раз не наступить на эти грабли.
эпидемий, когда общественный организм ослаблен. Мы уже болели
социализмом, и в тяжёлой, почти смертельной форме. У нас должен быть
иммунитет, чтобы второй раз не наступить на эти грабли.
