Москва, 5 апреля — Наша Держава. В
тяжёлые для Руси годы после Батыева нашествия некоторые князья не
оставляли надежды сбросить в скором времени иго завоевателей. Отлично
зная об этом стремлении, западноевропейские государства и сам папский
престол предлагали помощь против татар сильнейшим из русских князей –
Александру Невскому и Даниилу Галицкому. Конечно, оказание помощи должно
было обуславливаться какой-то ответной выгодой.
Первое послание Папы римского Александру Невскому
10
февраля 1248 года Римский папа Иннокентий IV направил из Лиона письмо
Александру, в котором указывал, что его отец, Ярослав, будучи в Орде,
перешёл там незадолго перед смертью в католичество. Об этом якобы
сообщал папский посол в Орде Плано Карпини. Иннокентий IV призывал
Александра последовать примеру отца и воссоединиться с
Римско-католической церковью, положив конец расколу церквей. Призыв
облегчался тем, что в то время патриарх Константинополя, захваченного
крестоносцами, также был католиком.
Далее
в том же письме Папа просил Александра: «Как только проведаешь, что
татарское войско на христиан поднялось, чтоб не преминул известить ты об
этом братьев Тевтонского ордена, в Ливонии пребывающих, дабы… сим
татарам мужественное сопротивление оказать». Льстя Александру и выдавая
желаемое за действительное, Папа хвалил его за то, что тот «не пожелал
подставить выю свою под ярмо татарских дикарей».
Первое
папское послание Александру, как видим, содержало недвусмысленное
обещание военной помощи Тевтонского ордена против татар при условии
принятия князем католичества.
Русские
историки единодушно обвиняют Папу во лжи насчёт принятия католичества
Ярославом, отцом Александра. Действительно, Плано Карпини, упоминая о
встрече с Ярославом в Орде, не говорит о его переходе в католичество. Но
Папа называет ещё одного свидетеля этого события – военного советника
Ярослава по имени Емер. А Карпини называет свидетелем своего пребывания в
Орде военного советника Ярослава по имени Темер. Судя по всему, Емер и
Темер – одно лицо. К сожалению, кроме того, что он был, мы о нём больше
ничего не знаем. Это безгласный исторический свидетель.
Второе послание Римского папы
Александр
ответил на первое папское послание, так как во втором, отправленном
Иннокентием IV из Лиона 17 октября 1248 года, упоминается намерение
Александра построить во Пскове кафедральный католический собор.
Любопытно, что этот ответ Александра, судя по письму Папы, был передан
через архиепископа Прусского, навестившего Александра, а возможно и
передавшего ему первое послание от Папы. В этом втором послании не
напоминается о военной помощи от Тевтонского ордена, а говорится о том,
что упомянутый архиепископ собирается вторично навестить Александра для
переговоров о соединении вер.
Неизвестно,
где находился Александр, отвечая на послания Папы. Традиционно
считается, что он пребывал у Батыя в Сарае, где его и застал Плано
Карпини. Но запись Карпини на этот счёт относится к 1246 году. Наши
историки трактуют летописи так, что от Батыя Александр и его брат Андрей
направились в ставку великого хана – Каракорум. Однако это невозможно,
так как между Батыем и великим ханом Гуюком в 1246-1248 гг. шла война и в
том же 1248 году Гуюк внезапно умер, предположительно отравленный
сторонниками Батыя. Маловероятно, чтобы русские князья поехали через
театр военных действий. А если Гуюк уже умер, тем более, им не к кому
было ехать в Каракорум за подтверждением ярлыков на княжение. Скорее
всего, Андрей возвратился во Владимир, а Александр в Новгород, откуда и
отвечал на папские послания.
Очень сомнительный союзник
Обстановка
в Орде в те годы была такова, что Александр Невский всерьёз мог
задуматься о принятии военной помощи от тевтонцев против татар. Но,
естественно, вставал вопрос о цене такой помощи. Как мы знаем, Александр
в итоге предпочёл быть первым среди русских князей, хоть и под рукой
татар, чем одним из равных князей независимой Руси (наравне с братом
Андреем и с Даниилом Галицким). Чем был обусловлен такой выбор?
Во-первых,
сопротивлением православного духовенства, которое не желало слияния с
Римской церковью, следовавшего из условий помощи против татар. Летопись
не называет нам по именам двух папских легатов, прибывших к Александру,
но говорит о весьма неласковом приёме их князем и их скором выдворении.
Одним из них был, вероятно, тот самый архиепископ Прусский, о котором
говорилось во втором послании Иннокентия. А ведь его приезд был
согласован с Александром, который, судя по всему, сначала очень
благосклонно относился к идее переговоров о соединении вер.
Во-вторых,
это могло быть недоверие к Тевтонскому ордену, который предлагался
Александру в качестве ближайшего союзника. Во время войны 1241-1242 гг.
тевтонцы сделали попытку закрепить за собой Псков и Изборск. Князь мог
справедливо опасаться, что в оплату военной помощи ему придётся
пожертвовать этими городами. Далее, пример Даниила Галицкого, которому,
поднявшись против татар, приходилось бороться ещё и против венгров и
поляков, показывал, что ближайшие западные соседи вряд ли могут быть
искренними союзниками в борьбе против татар. Кроме того, мощь
Тевтонского ордена была сильно подорвана самим Александром, а также
литовцами, разгромившими Орден в 1236 году. Кроме Тевтонского ордена,
никакое ближайшее западное государство не могло оказать действенной
поддержки Александру против татар, а с литовцами постоянно был вынужден
воевать сам Александр.
Итак,
Александр Невский рассудил, что согласие на союз с Папой и Орденом,
помимо неизбежного принятия католичества, может грозить потерей
некоторых новгородских владений, между тем как эффективность такой
помощи против татар сомнительна. Он сделал ставку на покорность татарам и
помощь им в подавлении антитатарского выступления своего брата Андрея в
1252 году. Таков был исторический выбор Александра Невского. Очевидно,
что со своей точки зрения он считал, что никого и ничто не предаёт, а
действует по совести.
