Санкт-Петербург, 22 февраля — Наша Держава. Первый Кубанский «Ледяной» поход Добровольческой армии — сегодня, пожалуй, наиболее известный эпизод во всей истории Гражданской войны в России. Продолжавшийся с 9 (22) февраля по 30 апреля (13 мая) 1918 года, он нашел отражение в бесчисленных мемуарах участников, литературных произведениях, исторических исследованиях и научно-популярных работах. Почему же именно к этой теме вновь и вновь обращаются все — и молодые исследователи, и зрелые ученые, и энтузиасты-любители, и маститые специалисты?
Все начинающие историки — с конца 1980-х гг., когда тема Белого движения впервые перестала быть запретной, и до сего дня, когда подросли новые поколения исследователей, лишь теперь открывшие для себя историю Белого Дела — обращаются к 1-му Кубанскому походу, от него, как от печки, начиная изучение Гражданской войны. События этого похода исчерпывающе изложены по дням, а то и по часам. Ему посвящены стихи, песни, романы, кинофильмы. Опубликованы документы, воспоминания, множество статей и монографий.
Кажется, о «Ледяном» походе сказано уже все, что можно, но интерес к нему не угасает, несмотря на то, что за годы, прошедшие после снятия запретов на изучение Белого движения, его проблематика превратилась чуть ли не в «общее место». Почему же? Причина проста: этот поход — концентрированный образ, икона Белой России и Белой борьбы.
В последние годы, после того, как обстоятельства похода стали достаточно широко известны не только в Русском Зарубежье, но и в самой России, появилась тенденция к обесцениванию истории «Ледяного» похода. Нет нужды объяснять, кому выгодно внушить современному российскому обывателю: если в истории России Белое движение играет ту же роль, что и «Ледяной» поход в истории самого Белого движения, то и Белое движение — краткий, закончившийся поражением, мало изученный не ангажированными историками эпизод.
К сожалению, подобные мысли на разные лады повторяют не только сторонники коммунистического реванша и лица, не желающие знать отечественную историю, но и те, кто просто историю знает плохо, и особенно люди, жаждущие всевозможных «согласий и примирений» белых с красными (невозможных в принципе, как невозможно согласие Христа с велиаром, но активно пропагандируемых с разных сторон). Муссирование подобных идей необходимо для того, чтобы, умалив в глазах русских людей икону Белой борьбы, умалить и значение самой борьбы, а исследователей и певцов Белого Дела представить всего лишь «ангажированными историками», якобы раздувающими мелкий «в исторической перспективе» эпизод.
Однако и непосредственные участники, и историки 1-го Кубанского похода адекватно оценивали его обстоятельства. «В стратегическом (и тактическом) отношении поход этот не представляет особенного интереса… — писал в 1925 г. адъютант Корниловского Ударного полка поручик Н.П. Ухтомский. — Его ценность для истории антибольшевистского движения лежит в плоскости моральной и политической, где он оказался, действительно, могучим фактором развития Белого движения на Юге России».
Почему же так важен этот «фактор» и само Белое Дело, тем более для нас, спустя более 100 лет после 1-го Кубанского похода? Да потому, что Гражданская война со стороны Белой армии была, прежде всего, войной в защиту национальной культуры, в защиту православной веры и высших духовных ценностей. Сегодня, опять-таки, с разных сторон предпринимаются попытки нивелировать это обстоятельство, а то и изобразить белогвардейцев и их вождей «февралистами», «масонами» и т.д. — что не имеет под собой исторической почвы, но разрушающе действует на умы русских людей, десятилетиями лишенных возможности знать, изучать, понимать и переживать собственную историю.
Следовательно, белогвардейцы как противники богоборцев в любом случае выступали защитниками Православия вне зависимости от степени личного благочестия каждого отдельного защитника.
Кроме того, большевизм (коммунизм) не только старательно разрушал храмы, убивал священников, уничтожал все связанное с христианской верой, но и жестко насаждал новую, свою собственную лжерелигию: «Тоталитарный характер большевизма, его стремление овладеть умами, сердцами, всеми сторонами жизни народа является проявлением намерений коммунизма утвердить в народе новую, обезбоженную и, вместе с тем, обесчеловеченную псевдоцерковь, которая в условиях секуляризованного общества XX в. принимает характер тоталитарного государства».
Еще точнее охарактеризовал большевизм, или, по его собственному выражению, «революционную одержимость», крупнейший религиозный философ Русского Зарубежья и идеолог Белого движения Иван Ильин:
«Да, сокровенный и глубочайший смысл революции состоит в том, что она есть прежде всего — великое духовное искушение; суровое, жестокое испытание… Это испытание вдвинуло во все русские души один и тот же прямой вопрос: Кто ты? Чем ты живешь? Чему служишь? Что любишь? И любишь ли ты то, что “любишь”? Где твое главное? Где центр твоей жизни? И предан ли ты ему, и верен ли ты ему? Вот пробил час. Нет отсрочек, и укрыться некуда. И не много путей перед тобою, а всего два: к Богу и против Бога».
Эта необходимость в условиях Гражданской войны, прежде всего, совершить религиозный, этический, нравственный выбор во многом предопределила и то, что сама война (Русская смута) оказалась не столько полем политического, экономического и т.п. делания, сколько ареной борьбы за души людей. И, если для красных их выбор стал чудовищным духовным соблазном, то тем ярче явился высокий духовный — праведный и нравственно-трезвый, не поддавшийся прелести — выбор белых.
В результате Белое движение, и 1-й Кубанский поход как концентрированное его выражение, практически целиком оказалось принадлежащим сфере Духа. Поэтому его историю, развитие, особенности и плоды следует рассматривать, прежде всего, с позиций духа, а более конкретно, с позиций православной духовности, поскольку именно православное христианство на протяжении столетий определяло духовно-историческую физиономию России и русского народа.
Читать по теме: «Ледяной поход» в воспоминаниях его участников
