Москва, 18 ноября – Наша Держава. Наше государство время от времени принимается «воспитывать» предпринимательский класс. То требует от него «социальной ответственности», то «цивилизованности», то «бескорыстного меценатства», то вдруг призывает вкладывать капиталы в отечественную экономику, забыв о швейцарских банках и карибских оффшорах. Вся эта казенная риторика выглядит столь же неестественно, как если бы в офицерском клубе седой полковник с боевыми орденами на груди принялся разглагольствовать о пользе пацифизма. Высший слой российского предпринимательского класса слишком много знает о высшем слое российского чиновничества, и наоборот. Соответственно, красивым словам не верят по обе стороны баррикад, пишут публицисты-патриоты Дмитрий Володихин и Анна Федорец
Люди здравомыслящие давно пытаются создать сколько-нибудь привлекательный для нашей коммерческой элиты нравственный идеал, отличный от ржавого скрипа правительственной дидактики. Хоть что-то конструктивное. Хоть что-то красивое. Хоть что-то, способное прийти на смену массовому чугунному корыстолюбию. Но пока не получается ничего жизнеспособного.
И, надо полагать, нескоро получится. Когда-то, при трех последних государях, в России был «Золотой век» благотворительности. Повторить его все никак не получается… Причина проста: российское предпринимательство от мультимиллионеров до провинциальных лавочников было все-таки на порядок более христианизировано, чем сейчас. Соответственно, из его среды вырастали порой миллионеры-праведники, служившие этическим образцом для тысяч богатых людей.
* * *
Идеальный пример дает биография С.В. Перлова.
Сергей Васильевич — представитель одной из крупнейших купеческих династий, сделавших имя на чайной торговле. Важно отметить, что Перловы, в отличие от многих известных в XIX веке купеческих кланов, имели корни не в одном из старообрядческих «согласий», но в православии. Открыв чайную торговлю в последней четверти XVIII века, к рубежу XIX–XX веков Перловы стали лидерами в этой области. Многие представители династии вошли в анналы российской истории не только как удачливые коммерсанты, но и как крупные благотворители. Высшей наградой для всего семейства стало пожалование его членов в потомственное дворянское достоинство, состоявшееся в 1887 году, «во внимание к столетней деятельности рода Перловых на поприще торговли и в воздаяние их заслуг». Вместе с дворянским достоинством Перловы получили герб с начертанным на нем семейным девизом — «Честь в труде».
Наибольшие заслуги на ниве благотворительности, прежде всего церковной, принадлежат Сергею Васильевичу Перлову. Выходец из московской купеческой среды, он стал своего рода оправданием этой среды, оправданием того поколения, к которому он принадлежал.
Сергей Васильевич Перлов родился в 1835 году в семье потомственного почетного гражданина, купца первой гильдии Василия Алексеевича Перлова. Образование С.В. Перлов получил в доме отца: был обучен азам грамоты и ведению дел семейной фирмы. В 1861 году он женился на Анне Яковлевне Прохоровой, представительнице династии крупных мануфактурщиков. В 1869 году, после смерти отца, В.А. Перлова, семейная фирма «Василий Перлов с сыновьями» перешла к Сергею и его старшему брату Семену. В 1891 году Сергей Васильевич вышел из нее и основал собственную фирму — Товарищество чайной торговли «Сергей Васильевич Перлов и Ко», занимавшуюся главным образом внутренней торговлей. Отделения Товарищества были разбросаны по различным городам Российской империи: к 1915 году их насчитывалось более сорока, только на главных улицах Москвы — до десятка магазинов. Главный офис фирмы располагался в «чайном домике», что на Мясницкой, 19. В отличие от брата Семена, рассчитывавшего на массового покупателя, Сергей Васильевич держал марку за счет состоятельной части городского населения — гильдейского купечества и аристократии. Благодаря этому, Сергею Перлову удалось без больших потерь пережить кризис начала XX века, больно ударивший по фирме-конкуренту «В. Перлов с сыновьями».
Если посмотреть на «послужной список» Сергея Васильевича, то к началу 1890-х этот человек ничем не выделялся среди членов рода Перловых, живших на исходе века. Время предпринимателя распределялось между устроением дел фирмы и различными общественными, в том числе благотворительными, служениями. Так, в разное время С.В. Перлов был выборным московского купечества и Московского биржевого общества, с 1881 по 1893 годы — гласным Московской городской думы. В 1870–1877 годах он состоял агентом Московского комитета о просящих милостыни, то есть занимался приисканием рабочих мест для нищих и неимущих.
Супруга Сергея Васильевича, Анна Яковлевна, многие годы находилась под духовным водительством старца Амвросия Оптинского, основавшего в 1884 году на средства своей духовной дочери монахини Амвросии (Ключаревой) Шамординскую Казанскую женскую пустынь. Анна Яковлевна регулярно ездила за советом к старцу одна, без мужа. В первую же ее поездку в Оптину, во время беседы с отцом Амвросием, Анна Яковлевна рассказала ему о Сергее Васильевиче. «Никогда не зови его с собой в Оптину», — строго сказал старец. — «Он сам приедет». Предсказание старца сбылось. В 1885 году 50-летний С.В. Перлов, к большой радости жены, выразил желание поехать вместе с ней в Оптину. Там, возле кельи старца, как всегда, толпился народ. Внимание Перлова привлекла бабушка с мальчиком. «Зачем ты приехал к отцу Амвросию? — спросил он мальчика. — Ты хочешь просить у него помощи?» Тот обиделся: «У меня умерла мать, и мы с бабушкой приехали спросить батюшку, как нам теперь жить». Серьезный ответ ребенка поразил Сергея Васильевича. С этих пор он сам стал спрашивать отца Амвросия, как ему жить, советоваться с ним во всяком начинании.
В первый же приезд С.В. Перлова в Оптину он пожелал посетить общину сестер шамординских. Небольшая пустынька (в 1885 году обитель состояла из небольшой церкви и четырех-пяти домиков) Перлову понравилась, он внес первое пожертвование на ее нужды «из любви к старцу Амвросию» и… уехал с тем, чтобы вновь ненадолго вернуться сюда лишь через четыре года, когда отец Амвросий гостил по летней поре в Шамордине.
По прошествии еще двух лет обитель оказалась придавлена тяжкой глыбой несчастья. После Пасхи 1891 года настоятельница обители, мать Евфросиния, тяжело заболела и ослепла. Она хотела подать в отставку, но Амвросий не благословил. А еще через полгода закончился земной срок самого старца. К этому моменту на территории обители было множество неоконченных построек, в их числе — поистине огромный Казанский собор. Средств не то что на строительство, даже на житье не было — и взять их было неоткуда. Больше трехсот «шамординок», из которых многие были бедными, больными, убогими, остались безутешными сиротами. Со дня кончины старца, с середины октября по самое Рождество 1891 года, Шамординская пустынь жила, всецело уповая на милость Божию. Можно себе представить, как трудно приходилось игуменье и монахиням на протяжении двух с половиной холодных месяцев. Кто знает, может, именно смирением сестры обители и заслужили ее будущее процветание?
С.В. Перлов всю жизнь трудился в поте лица. Для него семейный девиз «Честь — в труде!» был отнюдь не пустым звуком. И Сергей Васильевич поразился тому, что увидел в обители: игуменья не посылала сестер за «сбором», не заставляла выпрашивать деньги или жаловаться начальству. Обитель ждала избавления единственно от Бога — и дождалась. Перлов взялся помогать Шамординской обители, пуская на нее все свои доходы. Тогда-то и пришло к нему главное дело всей жизни.
Прежде всего, он позаботится о материальном устроении обители. При нем завершается возведение по проекту архитектора С.В. Шервуда 15-главого собора во имя Казанской иконы Божией Матери, выполненного в «русском стиле». В том же стиле, из красного кирпича, возводятся и другие постройки обители: трапезная палата, храм в честь преподобного Амвросия Оптинского, богаделенный и больничный корпуса, водонапорная башня…
* * *
Человек по натуре своей практичный, Сергей Васильевич хорошо понимал необходимость такого устройства обители, при котором она могла бы сама себя обеспечить средствами к существованию. Движимый стремлением сделать будущее обители безоблачным, он устраивает при ней разнообразные мастерские: живописную, чеканную, переплетную, коверную, а также фотографию и типографию. Кроме того, он нанимает учителей для монахинь, присылает в Шамордино всевозможные инструменты, пособия и образцы, необходимые для освоения того или иного ремесла. Наивысшей наградой для Перлова были успехи монахинь. Значительная часть интерьера Казанского собора, освещенного в 1902 году, — иконы, позолота иконостасов, иная утварь — были выполнены их руками. Трудились сестры не покладая рук, и не только в мастерских. По свидетельству дочери М.Н. Толстой, сестры Л.Н. Толстого, все работы на монастырском огороде и на поле, за исключением пахоты, исполнялись монашками. Видимо, любовь «шамординок» к непрестанному труду больше всего остального сближала их духовно со своим покровителем. Потому что участие Сергея Васильевича не ограничивалось только материальным содействием процветанию обители. Не менее ревностно он опекал самих монахинь, вникал во все их беды и печали, был им заботливым отцом. В праздничные дни Перлов приглашал к себе в домик детей из приюта, певчих, сестер, поил их чаем (фирменным, перловским, — его было принято пить и в Шамординской, и в Оптиной пустыни) со всевозможными лакомствами и больше всего радовался оттого, что мог доставить своим гостям удовольствие.
В последний год жизни, предчувствуя близкую кончину, Перлов заложил в обители часовню-усыпальницу для настоятельницы обители, где завещал похоронить и свое тело: «Я хочу лечь в Шамордине, чтобы мои дети не забывали его». Умер Сергей Васильевич Перлов в Москве в 1911 году, на 76 году жизни. Гроб с его телом был перевезен в Шамордино, где и был торжественно похоронен.
Многие добрые христиане, как те, кто жил на закате Российской империи, так и наши современники, могли бы позавидовать столь достойной судьбе. Жизнь Сергея Васильевича являет собой некий нравственный образец, словно бы указание, сотворенное Господом Богом для российского предпринимателя: таким путем следует русскому богатому человеку идти в Царствие Небесное, столько трудов предстоит ему совершить, чтобы слова Христа об «игольном ушке» перестали висеть гибельною угрозой над душой его.
* * *
«Золотой век» русской благотворительности знал множество ярких купеческих характеров. Купцов-самодуров и купцов — тонких знатоков искусства. Самоотверженных меценатов, благодаря которым появлялись новые театры и картинные галереи, и, рядом с ними, — жестко-прагматичных предпринимателей, ни в чем не жалевших ближнего своего. Тех, кто в делах своих руководствовался прежде всего страстями, тех, кем двигала блестящая образованность и тяга к высокой культуре, наконец, тех, для кого главным духовным водителем была вера. Далеко не все наши коммерсанты считали необходимым тратиться на храмы, школы, искусство. И все-таки, класс коммерсантов России занимался благотворительностью как правило, а не в виде исключения. В людях той поры христианский идеал боролся со многими мудрованиями и соблазнами, но всё еще держался. Именно он имел определяющее значение. Именно христианское мировидение, корнями своими пронизавшее почву русской жизни до самых ее глубинных слоев, так или иначе подталкивало предпринимателя той эпохи к роли активного благотворителя. Пути и формы подобного воздействия оказывались разными, но суть всегда была одна. Просто некоторые из состоятельных людей предреволюционной поры осознавали это в полной мере, а другие всего лишь с детства вдыхали евангельский дух, растворенный в обществе того времени, и в должный час, накопившись в легких, он приводил их на благие дороги.
Благотворительность оставалась для богатого человека делом нравственно достойным и даже необходимым, поскольку она всё еще являлась частью общественного идеала. А идеал этот, в свою очередь, был результатом многовековой христианской судьбы России.
В наши дни трудно определить, кто из них был для современников наиболее крупной фигурой, чей образ жизни сильнее всего влиял на умы. Даже если говорить о такой призрачной вещи, как известность, то и она в отношении титанов меценатства зависит от времени и обстоятельств, из которых вглядывались в их судьбы потомки. Всякое время избирало среди них своих кумиров, поднимало их имена на щит, оставляя прочих на втором плане, а то и вовсе на задворках истории. Очередной поворот колеса времени по воле Господней славнейших уводил в тень и выдвигал на их место тех, кто прежде был едва заметен. Все они, так или иначе, достойны уважения. Все они оставили нашей цивилизации добрые дары. Всем им – от неистовых натур, пребывающих в цветении страстей своих, до благочестивых праведников – положен почтительный поклон и добрая память потомков.
Но в наши дни всё большую признательность образованного класса обретают люди, исполненные прямой и стойкой праведности, когда-то явленной русскому миру Сергеем Васильевичем Перловым.
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОЧИТАТЬ (обновление 11.11.16 в разделах: «История Государства Российского», «Православие», «Политика и экономика» )
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОСМОТРЕТЬ (обновление 11.11.16 в разделах: «История Государства Российского, «Политика и экономика»)
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОСЛУШАТЬ (обновление 11.11.16 в разделе «Другие материалы»)
РЕКОМЕНДУЕМ ПОСЕТИТЬ (обновление 4.11.16)
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОСМОТРЕТЬ (обновление 11.11.16 в разделах: «История Государства Российского, «Политика и экономика»)
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОСЛУШАТЬ (обновление 11.11.16 в разделе «Другие материалы»)
РЕКОМЕНДУЕМ ПОСЕТИТЬ (обновление 4.11.16)
