Москва, 1 мая — Наша Держава. Вниманию читателей мы представляем
выдержки из «Записных книжек» Сергея Войцеховского. Они регулярно
публиковались в 1960-е годы в газете «Наша Страна». Подборка объединена
одной темой – рассуждениями о возможности восстановления монархии в
России. Материалы публикуются в сокращении.
Разговор о монархии
— Неужели, — сказал Н. Н., человек консервативных взглядов, воспитанный в
монархической традиции, защищающий ее словом и пером, — неужели вы
действительно верите в возможность восстановления монархии в России?
— Неужели, — ответил я вопросом, — вы считаете возможным существование
подлинной России без монарха, с партийной или хотя бы республиканской
властью?
Так начался разговор, которым я хочу поделиться с читателями «Нашей
Страны». Не впервые русский эмигрант, несомненный антикоммунист, всем
своим политическим и культурным обликом связанный с тем, что мы называем
«Царской Россией», откровенно обнаружил сомнение и возможности ее
восстановления. Не вправе ли мы предположить, что на родине поколения,
воспитанные в советской школе, под воздействием клеветы на монархию и
искажения русской истории, еще более, чем мой пожилой собеседник,
считают новую монархию иллюзией, неосуществимой мечтой последних,
доживающих свой век за границей помещиков и капиталистов?
Именно это было сказано мне в упомянутом разговоре, но довод не показался мне убедительным.
— Русские люди, — сказал я, — в массе действительно не знают истории
Отечества. Она сообщается им в искаженном виде не только школой, но и
советской литературой, театром, кинематографом. Они нередко проявляют
поразительное незнание как исторических фактов и событий, так и всей
обстановки русской дореволюционной жизни. Они часто повторяют то, что —
имея полную возможность знать правду, — внушает своим читателям не
только советская, но и западная русофобская пресса: «Конечно, в
Советском Союзе живется очень плохо, но все же значительно лучше, чем
жилось в Царской России». Вспомните сравнение советской цензуры с
императорской, сделанное дочерью Сталина в Нью-Йорке.
Можно привести множество других примеров, но это незнание русского
прошлого массой не исключает существования в России людей, отлично
знающих, чем Царская власть отличалась от коммунистической.
— Я не говорю о тех неправдоподобных вершителях судьбы Советского Союза,
— продолжил я эту тираду, — которые, якобы, помышляют о возможности
восстановления монархии в России. Слух об их существовании проникнул в
зарубежную печать не впервые. Скажу откровенно, я не верю этим
«сведениям». Коммунист не может быть монархистом не потому, что учение
Маркса и Ленина воплотилось в России в виде партийной диктатуры под
республиканской вывеской. Невозможность значительней и глубже. Она
создана безбожием и бесчеловечностью коммунизма, с одной стороны, и
богобоязненным, человеколюбивым обликом русской монархии, — с другой.
Пусть в исторической обстановке монархия иногда уклонялась и от веры в
Бога, и от милости к человеку. Она к ним неизменно возвращалась и эти
именно качества воплотились в последнем Императоре, мученически убиенном
в Екатеринбурге. Не подлежит сомнению, что русские монархисты,
существующие в нашем Отечестве, жаждут не только монархии, как
государственного строя, но именно этой идеальной монархии,
богобоязненной и человеколюбивой.
— Что дает вам право говорить о монархистах в современной России? — перебил меня собеседник. — Где они, эти монархисты?
— Хотя бы на скамье подсудимых тех советских судов, — ответил я, —
которые то тут, то там судят и сурово осуждают тех, кто называет себя
истинно-православными, открыто исповедует не только свои религиозные
убеждения, но и свою веру в возможность и необходимость восстановления
монархии. Мы не знаем их числа. Пусть их немного, но разве много было
коммунистов в феврале 1917 года? Я не утверждаю, что восстановление
монархии может быть скорым и легким, но революции и коммунизму на нашей
родине другой замены быть не может.
Трудный путь
В последнее время часть русской монархической эмиграции предпочитает не
говорить о том, как, когда, при каких предпосылках возвращение России к
исторической традиции перестанет быть мечтой, станет политической
реальностью. Пора сказать откровенно и прямо, что путь к этому
возвращению будет, может быть, долог и, несомненно, тернист и труден.
Русским монархистам, если они хотят когда-либо опять стать политическим
фактором, предстоит преодоление существующего в значительной части
русского народа предвзятого отношения к монархии и незнании ее
действительного облика. Недостаточно напомнить нации, что Дом Романовых
царствовал 304 года и что существует физическая возможность его возврата
на Русский Престол. Это сказать не трудно. Гораздо труднее обезвредить
плоды не одной только коммунистической, но и иностранной и собственной,
русской, дореволюционной пропаганды, направленной против монархии и
одновременно против веры и традиций русского народа.
Возвращение России к этим традициям придется начать опровержением
направленной против них клеветы и лжи. Это будет сделано русскими
монархистами в немонархической России, когда в ней, после уничтожения
коммунистической диктатуры, установится переходный строй, сравнимый,
может быть, с властью генерала Франко в Испании.
Предугадать срок наступления этой возможности нельзя, но годы не
искоренят ни веры, ни надежды в душе тех, кто их сохранил в течение
десятилетий. Рано или поздно русский народ услышит правду о прошлом, о
революции и о монархии. Настанет и тот день, когда призванный к
свободному выражению своих желаний, он вспомнит 1613 год и, обратись к
потомку первого Царя из Дома Романовых, скажет ему:
— Царствуй на страх врагам, царствуй на славу нам, Царь православный…
Сила и слабость
Мое мнение о возможности восстановления монархии в России и о трудном
пути, предстоящем русским монархистам вызвало отклики… Указание на
необходимость предварительного преодоления существующего в значительной
части русского народа предвзятого отношения к монархии и совершенного
революцией искажения ее настоящего облика в русском народном сознании
прошло незамеченным. Между тем, это указание было моей главной мыслью.
Чрезмерный оптимизм многих русских зарубежных монархистов кажется мне не
качеством, а недостатком. Русским людям, в их исключительно тяжелом
положении, нужна здравая, спокойная оценка цели и средств ведущих к ее
достижению…
Сторонники русской монархической традиции обладают тем, чего нет у их
противников, будь то коммунистов, будь то беспочвенных республиканцев
или приверженцев нового, народно-трудового строя. Монархия — в том или
ином виде — существовала в России с незапамятных времен, смогла до
революции отпраздновать свое тысячелетье. Вырвать это из истории народа невозможно.
Монарх отрекся от престола в 1917 году, но мы сохранили Династию и ее
бесспорного Главу. Существует символ, который сможет — при благоприятных
обстоятельствах — объединить народ. В этом — наша сила, которой нас
пока никто лишить не может.
Прошлое России не будет, однако, достаточной и вечной основой сохранения
этой силы, если русские монархисты не позаботятся об ее укреплении,
постепенном развитии, о придании русской монархической традиции
современного облика, обращенного к оторванному от нее народу. Достаточно
взглянуть на то, что происходит в русской зарубежной монархической
среде, чтобы увидеть, как мы далеки от разрешения этой задачи.
Мертвые слова
Не буду называть имен и мест — не в них дело. Мы все знаем, что люди,
называющие себя монархистами, вместо заботы о приобщении нашего народа к
его традиции, к его правдивой и не искаженной коммунистами истории,
нередко заняты участием в какой-либо грубой склоке уездного масштаба. Мы
знаем, что, в отдельных случаях, несоблюдение элементарных правил
общественного приличия приводит к раздору даже тех, кто одинаково
называет себя монархистами. Мы знаем, что время и деньги тратятся не на
защиту доброго имени русской монархии от незаслуженных обвинений, а на
сведение личных счетов, на вмешательство в церковную жизнь. Все это
плохо под любой вывеской. Прикрытое монархическим флагом, оно
недопустимо.
Мы никогда не увидим восстановления монархии в России, если забудем, что
для русского народа она была не только защитницей от внешнего врага, не
только щитом его веры, но и ограждением его жизни и культуры от
дикости, невежества и всяческого безобразия. Русская монархическая
традиция не может быть только традицией политической. Это ограничение
обрекло бы ее на исчезновение. Не говоря об ее очевидном религиозном
значении, она может жить и победить только как сочетание традиции
политической и культурной.
Мы напрасно будем называть себя монархистами, если не добьемся
оздоровления и подъема культурного уровня наших политических и
общественных начинаний. Без этого подъема, все наши заверения в
преданности исторической славе России и ее современному символу
останутся тем, что Гумилев однажды назвал «мертвыми словами».
Горький вопрос
— Почему, — написал мне издалека человек, ставший эмигрантом в 1944 году
— почему наши монархисты, как я их вижу здесь, становятся все больше
изолированной группой, какой-то сектой, замкнувшейся в собственной среде
и одинаково непримиримой к коммунистам и к инакомыслящим русским
людям?..
Такое письмо требует ответа. Автор письма — несмотря на сравнительную
молодость — прочно связан с русской национальной и религиозной
традицией. Поэтому то, что он назвал превращением русских зарубежных
монархистов в замкнутую секту, его давно огорчает. Огорчает оно и меня,
но, в отличие от автора письма, который, кажется, хочет не только
участия монархистов в общем русском антикоммунистическом фронте, но и
создания общей политической программы этого фронта, я в возможность
такой программы не верю и даже не считаю ее нужной. Общий русский
антикоммунистический фронт желателен, нужен и возможен тактически, но не
стратегически.
Трудно свести к общему знаменателю желание восстановить в России
монархию с Царем из Дома Романовых и революционный ревизионизм некоторых
эмигрантов, призывающих к свержению диктатуры коммунистической партии,
но считающих, если не Октябрь, то Февраль фундаментом будущей России.
Компромисса между этими стремлениями быть не может, но его невозможность
не должна быть причиной гражданской войны в русском зарубежье.
Существует общая, ближайшая цель — уничтожение коммунистической
диктатуры в России. Эта ближайшая цель не может бить достигнута одними
монархистами или одними республиканцами и солидаристами. Ее может
достичь только весь русский народ, не состоящий в данное время из одних
монархистов.
Если невозможно политическое сотрудничество всех зарубежных течений,
движений и партий в общем антикоммунистическом фронте, то, во всяком
случае, возможно и необходимо прекращение раздоров и взаимных нападок.
Участвуя в них, некоторые эмигранты, называющие себя монархистами,
унижают не только себя, но и ту традицию, на которую они ссылаются.
Подлинные монархисты должны быть образцом терпимости и государственной
мудрости, не только в политической, но и в общественной, церковной и
культурной жизни русской эмиграции.
«Наша Страна», №№ 913, 922, 924, 1967 год
Об авторе
Сергей Львович Войцеховский (1900-1984) – политический и общественный
деятель, публицист, поэт. С 1921 года в эмиграции. Убежденный монархист,
непримиримый противник большевиков, советской теории и практики. В
1930-е годы председатель Российского общественного комитета в Польше.
После IIМировой войны проживал в США. Публиковался практически во всех
ведущих эмигрантских изданиях, а также в иностранной прессе. Автор книг
«Трест. Воспоминания и документы» (1974), «Эпизоды» (1978) и сборников
стихов.
