Москва, 5 июня — Наша Держава. (Препечатка статьи М.Назарова, «Русская идея»). Клеймо генерала А.А. Власова как «предателя» типично не только для
советской историографии и совпатриотических авторов, но порою
встречается и у называющих себя «антикоммунистическими». В частности,
один из уважаемых мною руководителей хорошей организации, борющейся за
очищение страны от коммунистической топонимики, пишет в своей книге:
советской историографии и совпатриотических авторов, но порою
встречается и у называющих себя «антикоммунистическими». В частности,
один из уважаемых мною руководителей хорошей организации, борющейся за
очищение страны от коммунистической топонимики, пишет в своей книге:
«Российская империя и Советский Союз имели в определенной
степени территориальную преемственность, но в духовном-нравственном
отношении между ними был огромный разрыв. Более того, они являлись
антиподами… Советское государство всегда было безбожным и во многом
построенном на лжи и лицемерии». Он протестует против мифологического
возвеличивания Сталина как «продолжателя дела русских царей» – «Нельзя
совместить дьявольское с Божественным… Поразительно, что этого не
понимают люди, называющие себя православными, да еще и монархистами».
В СССР был произведен «полный слом традиционного представления народа
о своей истории… Когда читаешь архивные документы о преступлениях
большевистского режима, не можешь отделаться от мысли, что речь идет о
геноциде русского народа… У нас до сих пор верховной властью не был
осужден красный террор как таковой… Имена и прозвища палачей и
террористов прочно вошли в нашу жизнь и не собираются уходить из нее
сегодня, порождая самые уродливые формы исторической шизофрении…
Возникший вакуум большевики стали заполнять на ходу создаваемой
лжерелигией… В общем, дьявольская подмена… коммунизм, который все
обязаны самоотверженно строить… Такое объяснение приводит к оправданию
не только всего доброго, сделанного народом за годы советской власти,
но и огромного зла, сотворенного ею. Именно из-за этого многие люди и
сегодня не способны отделить зерна от плевел, народное заблуждение – от
сознательных преступлений строя, осмыслить суть событий 1917-1991 гг.,
отказаться от идейного, лжерелигиозного наследия коммунобольшевизма…
К сожалению, нынешняя Российская Федерация тоже до сих пор является
не только правопреемником СССР, но во многом духовно-нравственным
наследником. А это значит, что, пока мы не вернулись к своим истокам, мы
не вернулись в Россию…
Формально в 1991 г. советская власть пала, но новое государство в
полном смысле пока не состоялось. Если в социально-экономической области
произошли во многом коренные перемены, то в области ментальной,
мировоззренческой, духовной мы одной, а порой и двумя ногами все еще в
Советском Союзе. Оттуда родом и олигархи, и политики, и киллеры, и
коррупционеры, и большинство нашего народа… И не столько потому, что в
СССР прошли их молодые и даже зрелые годы, сколько потому, что мало у
кого произошла глубокая переоценка всего того, что пережила наша
Родина…
Появляется угроза формализации церковной жизни, обмирщения ее подмены
духа материальным, служения страстям и личным амбициям. В таком
состоянии Церковь и верующие не смогут не только стать примером,
указывающим путь к Истине, но и выдержать сколь-нибудь серьезное
давление на них антигосударственных и русофобских сил… Все внешне
чинно, благолепно, а духа нет, и люди это чувствуют…».
Этот автор верно пишет о причинах и о ходе советско-германской войны:
«победили во многом не благодаря ему [Сталину], а вопреки… Однако
пришло время посмотреть на Отечественную войну и с другой, духовной,
религиозной точки зрения… Богоотступничество, воинствующее,
агрессивное безбожие, воцарившееся в СССР… не могло не вызвать
«праведного гнева Божьего»» ‒ для вразумления народа германским бичом. К
сожалению, КПСС этого не допустила, присвоив победу себе. Автор
стремится также понять поведение белых эмигрантов и власовцев («переход
на сторону врага заметного числа русских людей») как попытку продолжения
войны гражданской в создавшихся условиях. Тем не менее далее он пишет:
«Однако согласиться с их выбором, их решением нельзя… Какие бы благие
цели не преследовал человек… невозможно принести счастье своему народу
и своей стране на штыках армии завоевателя… Несмотря на их
антикоммунистические, антисталинские мотивы, они все равно стали
изменниками. Изменниками не делу партии, делу социализма, а Отечеству,
России».
Тут у автора налицо явный «когнитивный диссонанс»: если на месте
разрушенной православной России создана «диавольская подмена», то почему
же защищать ее патриотично, а воспользоваться вспыхнувшей войной для
устранения этой «диавольской подмены», «антипода России» ‒ это «измена
Отечеству, России»? К тому же не белоэмигранты или власовцы развязали
войну, они не «призывали армию чужого государства», а в условиях,
создавшихся не по их воле, включились в стихийно возникшие военные
события для помощи своего народу, чтобы защитить его от большевицкого
«геноцида русского народа» (Сталин убил на порядок больше русских, чем Гитлер). Именно с упомянутой «другой, духовной, религиозной точки зрения» они воспринимали СССР как оккупированное богоборцами Отечество и его «дьявольскую подмену»
. Неужели они были не вправе пытаться его освободить от диавольского
порабощения в создавшихся условиях? И такие надежды сначала имели не «30
% белоэмигрантов, способных носить оружие», как полагает автор, а 90 %.
Причем надо заметить, что советской власти они не присягали, а боролись
с ней и оставались верны исторической России. Поэтому их победа была
нежелательна и опасна и Гитлеру, и Сталину, и западным демократиям…
разрушенной православной России создана «диавольская подмена», то почему
же защищать ее патриотично, а воспользоваться вспыхнувшей войной для
устранения этой «диавольской подмены», «антипода России» ‒ это «измена
Отечеству, России»? К тому же не белоэмигранты или власовцы развязали
войну, они не «призывали армию чужого государства», а в условиях,
создавшихся не по их воле, включились в стихийно возникшие военные
события для помощи своего народу, чтобы защитить его от большевицкого
«геноцида русского народа» (Сталин убил на порядок больше русских, чем Гитлер). Именно с упомянутой «другой, духовной, религиозной точки зрения» они воспринимали СССР как оккупированное богоборцами Отечество и его «дьявольскую подмену»
. Неужели они были не вправе пытаться его освободить от диавольского
порабощения в создавшихся условиях? И такие надежды сначала имели не «30
% белоэмигрантов, способных носить оружие», как полагает автор, а 90 %.
Причем надо заметить, что советской власти они не присягали, а боролись
с ней и оставались верны исторической России. Поэтому их победа была
нежелательна и опасна и Гитлеру, и Сталину, и западным демократиям…
Или вот еще пример: недавно на одном из хороших «белых» сайтов была
опубликована видеозапись беседы двух борцов с «советчиной» и апологетов
Белого дела на тему: «Что общего у Ленина с Власовым?». В ней
проводилась мысль, что тот и другой ‒ «предатели», и якобы русская
военная эмиграция (РОВС)
во время советско-германской войны отказалась участвовать в
предательской власовской «Русской Освободительной Армии» (РОА). Видимо,
участники беседы хотели защитить РОВС от совпатриотических фальшивых
обвинений в «коллаборационизме»… Но нужно ли это? Фактически у них
получается фальсификация истории, только в другую сторону. Не лучше ли
придерживаться исторической правды, какой бы она ни была, тем более, что
в данном случае ни власовцам, ни РОВСу, ни всей антикоммунистической
эмиграции военного времени не за что стыдиться.
опубликована видеозапись беседы двух борцов с «советчиной» и апологетов
Белого дела на тему: «Что общего у Ленина с Власовым?». В ней
проводилась мысль, что тот и другой ‒ «предатели», и якобы русская
военная эмиграция (РОВС)
во время советско-германской войны отказалась участвовать в
предательской власовской «Русской Освободительной Армии» (РОА). Видимо,
участники беседы хотели защитить РОВС от совпатриотических фальшивых
обвинений в «коллаборационизме»… Но нужно ли это? Фактически у них
получается фальсификация истории, только в другую сторону. Не лучше ли
придерживаться исторической правды, какой бы она ни была, тем более, что
в данном случае ни власовцам, ни РОВСу, ни всей антикоммунистической
эмиграции военного времени не за что стыдиться.
Основное утверждение в данной беседе подано самой первой фразой: «Ленинщина и Власовщина по сути одно и тоже»
‒ далее поясняется, что имеется ввиду общая предательская сущность того
и другого явления. Мне, однако, сущность видится совершенно разной.
‒ далее поясняется, что имеется ввиду общая предательская сущность того
и другого явления. Мне, однако, сущность видится совершенно разной.
‒ Ленин
предал законную богоосвященную православную власть Помазанника Божия,
поставив себе целью разложить Русскую армию в тяжелейшей войне с внешним
врагом, превратить эту оборонительную войну в гражданскую для
уничтожения исторического Российского государства и создания
сатанинского плацдарма мiровой революции по уничтожению частной
собственности, семьи, нации, религии. Ленин оккупировал Россию с помощью ее геополитических и религиозных врагов и установил кровавый террористический богоборческий режим, жертвами которого стали десятки миллионов наших соотечественников.
предал законную богоосвященную православную власть Помазанника Божия,
поставив себе целью разложить Русскую армию в тяжелейшей войне с внешним
врагом, превратить эту оборонительную войну в гражданскую для
уничтожения исторического Российского государства и создания
сатанинского плацдарма мiровой революции по уничтожению частной
собственности, семьи, нации, религии. Ленин оккупировал Россию с помощью ее геополитических и религиозных врагов и установил кровавый террористический богоборческий режим, жертвами которого стали десятки миллионов наших соотечественников.
‒ Власов,если и был изменником ‒ то в годы революции, изменив России в рядах
оккупационной красной армии. Но в годы советско-германской войны он
«предал» уже незаконную антирусскую богоборческую власть, согласившись
возглавить Русскую Армию для освобождения от этого режима. Можно ли
считать это «предательством» сродни ленинскому? Только по внешней форме,
но не по нравственному содержанию. Иначе, следуя такому формальному
принципу, почему не добавить в этот ряд и апостола Павла, предавшего
свою христоборческую власть, которой поначалу верно служил как
«ревнитель отеческих преданий» и преследовал христиан, будучи «в
жидовстве»? («Слышасте бо мое житие иногда в жидовстве, яко по
премногу гонихъ Церковь Божию и разрушахъ ю, и преспевахъ в жидовстве
паче многихъ сверстникъ моихъ въ роде моемъ, излиха ревнитель сый
отеческихъ моихъ преданий». – Гал. 1:13-14.)
Да, Власов был мало пригоден для роли вождя как по своим личным
качествам, так и по своему мiровоззрению. К немцам он не
«перебежал»сознательно, а попал в плен не намеренно, в окружении. Но его
«предательство» на этот раз было направлено в правильную сторону. Он
мог очистить свои взгляды от феврализма под воздействием духовенства
Русской Зарубежной Церкви, которое пастырски этому способствовало без
высокомерия и битья по голове. Есть соответствующие высказывания
первоиерарха РПЦЗ митр. Анастасия и книга прот. Александра Киселева
«Облик генерала Власова».
качествам, так и по своему мiровоззрению. К немцам он не
«перебежал»сознательно, а попал в плен не намеренно, в окружении. Но его
«предательство» на этот раз было направлено в правильную сторону. Он
мог очистить свои взгляды от феврализма под воздействием духовенства
Русской Зарубежной Церкви, которое пастырски этому способствовало без
высокомерия и битья по голове. Есть соответствующие высказывания
первоиерарха РПЦЗ митр. Анастасия и книга прот. Александра Киселева
«Облик генерала Власова».
Сравнивать Власова с Лениным можно лишь для того, чтобы ткнуть носом
красных патриотов в поведение их вождя: если вы считаете предателем
Власова, то почему у вас Ленин не предатель? Но при этом совершенно
неуместно приравнивать Власова к Ленину.
красных патриотов в поведение их вождя: если вы считаете предателем
Власова, то почему у вас Ленин не предатель? Но при этом совершенно
неуместно приравнивать Власова к Ленину.
В эмиграции мне пришлось долгие годы жить и работать бок о бок с
бывшими власовцами, даже с одним из авторов февралистского Пражского
Манифеста (его сын, кстати, ‒ видный протоиерей РПЦЗ). Это были
искренние русские патриоты, которые постепенно преодолели советское
атеистическое воспитание, но и в годы войны они никак не были
прислужниками Гитлера, а имели свои русские цели. Об этом имеется
достаточно литературы. Поэтому мне не кажется нравственно допустимым
унижать этих русских патриотов термином «власовщина» наряду с
«ленинщиной». Нужно их понять и отделить их ошибки от искренней
готовности жертвовать своими жизнями за освобождение России от той
власти, которая первая оккупировала и разрушила Россию.
бывшими власовцами, даже с одним из авторов февралистского Пражского
Манифеста (его сын, кстати, ‒ видный протоиерей РПЦЗ). Это были
искренние русские патриоты, которые постепенно преодолели советское
атеистическое воспитание, но и в годы войны они никак не были
прислужниками Гитлера, а имели свои русские цели. Об этом имеется
достаточно литературы. Поэтому мне не кажется нравственно допустимым
унижать этих русских патриотов термином «власовщина» наряду с
«ленинщиной». Нужно их понять и отделить их ошибки от искренней
готовности жертвовать своими жизнями за освобождение России от той
власти, которая первая оккупировала и разрушила Россию.
Если мы считаем героями белых воинов, несмотря на их ошибки, в т.н.
гражданской войне 1917-1922 гг., то почему должны отказывать в этом
антикоммунистическим формированиям в фактическом продолжении этой
гражданской войны 1941-1945 гг.? Да, на стороне советских солдат,
защищавших родину от внешнего врага, была своя правда (в отличие от ленинского красного террора),
и ее надо уважать. Но с оговоркой, что сохраненный ими коммунистический
режим отнял эту правду и победу у нашего народа, укрепив этим еще на
полвека его богоборческое порабощение и привел страну к краху,
расчленению, повальной духовной безграмотности и нынешнему
компрадорскому режиму.
гражданской войне 1917-1922 гг., то почему должны отказывать в этом
антикоммунистическим формированиям в фактическом продолжении этой
гражданской войны 1941-1945 гг.? Да, на стороне советских солдат,
защищавших родину от внешнего врага, была своя правда (в отличие от ленинского красного террора),
и ее надо уважать. Но с оговоркой, что сохраненный ими коммунистический
режим отнял эту правду и победу у нашего народа, укрепив этим еще на
полвека его богоборческое порабощение и привел страну к краху,
расчленению, повальной духовной безграмотности и нынешнему
компрадорскому режиму.
История не имеет сослагательного наклонения (что было бы, если бы
победили власовцы), но должна иметь четкие нравственные критерии в ее
оценке.
победили власовцы), но должна иметь четкие нравственные критерии в ее
оценке.
Считаю нужным прокомментировать и такое высказывание одного из участников этой беседы: «РусскийОбще-Воинский Союз вошел в конфронтацию с нацистским режимом очень
быстро… Белые офицеры никакого отношения к Власовскому движению не
имели». Имели, и очень большое, несмотря на «идеологическую
пропасть» между ними, которую они старались преодолевать. РОВС как
организация, действительно, в войне и в РОА не участвовал, но члены
РОВСа были в руководстве всех антикоммунистических формирований, союзных
Вермахту, да и во Власовском движении. Например, «Русский корпус» (в
конце войны вошедший в подчинение Власову) почти полностью формировался
из членов РОВСа. (У меня эта проблематика описана в книге «Миссия
русской эмиграции», гл. 10-12.)
Недавно в комментариях читателей мне был задан вопрос: «Михаил
Викторович, я хотел бы поинтересоваться у вас, вот 22 июня 1941 г.
напали немцы, вы считаете что надо было сдаться им? И думаете, что
судьба русского народа в этом случае была бы более благополучной?». ‒
Мой ответ был таким:
Викторович, я хотел бы поинтересоваться у вас, вот 22 июня 1941 г.
напали немцы, вы считаете что надо было сдаться им? И думаете, что
судьба русского народа в этом случае была бы более благополучной?». ‒
Мой ответ был таким:
«Честно говоря, я не знаю, было бы лучше или нет
(повторю: история сослагательного наклонения не имеет). Но многие
русские, в т.ч. в СССР: например, архиепископ Волоколамский Феодор
(Поздеевский), митрополит Виленский и Литовский Сергий (Воскресенский),
прибалтийский экзарх Московской Патриархии – полагали, что с помощью
немцев следует избавиться от сталинского режима, хуже которого быть не
может, а потом выгнать назад и немцев. Им было не по силам покорить всю
Россию.
Если бы я (со своими нынешними знаниями) оказался перед тем выбором
на оккупированных немцами территориях, я бы считал нравственно
оправданной позицию НТС
«третьей силы»: против Сталина и Гитлера. Другое дело ‒ как это
осуществить. К сожалению, этого не получилось, и потому ее сторонников
многие антикоммунисты упрекали именно в том, что это было наивно, надо
было соблюдать очередность целей: сначала избавиться от первого
внутреннего оккупанта, врага № 1, и только потом объявлять войну
внешнему врагу № 2. Если Вы прочтете воспоминания Ширяева
и многие другие, в т.ч. немцев, ратовавших за создание РОА, то Вы
сможете сами себе задать этот вопрос и ответить на него. Но Вы, будучи
антикоммунистом, предпочитаете оперировать багажом в рамках советской
пропагандной историографии.
В связи с этим ответьте и на мой вопрос к Вам: что получил наш народ от
победы Сталина? Про «Ленинградское дело» и создание государства
«Израиль» для антихриста Вы слышали? Где сейчас для нашего народа плоды
той советской победы?».
Кэтому хотелось бы добавить, что фактически идея «третьей силы» лежала и
в основе Власовского движения (не случайно Власовская дивизия вскоре
после своего формирования повернула оружие против немцев, освободив от
них Прагу по просьбе восставших чехов). Глупо утверждать в унисон с
советской пропагандой, что «изменники-коллаборанты продались Гитлеру за
чечевичную похлебку и верно служили его целям порабощения России».
Во-первых, России уже не было ‒ на ее месте интернациональной бандой
преступников был создан богоборческий антирусский СССР с его голодоморной коллективизацией, безбожной пятилеткой и превентивным террористическим уничтожением целых социальных слоев,
‒ хуже этого в представлении многих «коллаборантов» ничего быть не
могло. Недавно опубликованные цифры свидетельствуют о том, что даже во
время войны на советской стороне смертность нашего гражданского
населения была значительно больше, чем под немецкой оккупацией (Иерей Николай Савченко. Потери ВОВ в зеркале демографии).
преступников был создан богоборческий антирусский СССР с его голодоморной коллективизацией, безбожной пятилеткой и превентивным террористическим уничтожением целых социальных слоев,
‒ хуже этого в представлении многих «коллаборантов» ничего быть не
могло. Недавно опубликованные цифры свидетельствуют о том, что даже во
время войны на советской стороне смертность нашего гражданского
населения была значительно больше, чем под немецкой оккупацией (Иерей Николай Савченко. Потери ВОВ в зеркале демографии).
Во-вторых, даже те эмигранты, которые желали победы Германии над
сталинским СССР, верили в то, что она не сможет покорить русский народ и
после сокрушения власти большевиков будет изгнана. На это надеялся, в
частности, мой первый «наставник» в начальном мюнхенском периоде
эмиграции видный деятель РОВСа капитан К.А. Фосс, который в Болгарии
создал целую группу бойцов в составе Вермахта и даже враждовал с членами
НТС как сторонниками «третьей силы».
сталинским СССР, верили в то, что она не сможет покорить русский народ и
после сокрушения власти большевиков будет изгнана. На это надеялся, в
частности, мой первый «наставник» в начальном мюнхенском периоде
эмиграции видный деятель РОВСа капитан К.А. Фосс, который в Болгарии
создал целую группу бойцов в составе Вермахта и даже враждовал с членами
НТС как сторонниками «третьей силы».
Уже накануне войны в русской эмиграции шла горячая дискуссия между
«оборонцами» и «пораженцами» в данном вопросе. Эта проблема подробно
описана в моей книге «Миссия русской эмиграции», и я мог бы тут
ограничиться ссылкой, чтобы не повторять ранее сказанное. Но, к
сожалению, большинство читателей на ссылки не отвлекаются, а оппоненты
продолжают ломиться в открытую дверь, повторяя свои аргументы, на
которые уже даны разъяснения. Поэтому воспроизведу тут отрывки из своей
книги, в том числе касающиеся участия членов РОВСа в войне (цифровые
сноски источников открываются на книгу).
«оборонцами» и «пораженцами» в данном вопросе. Эта проблема подробно
описана в моей книге «Миссия русской эмиграции», и я мог бы тут
ограничиться ссылкой, чтобы не повторять ранее сказанное. Но, к
сожалению, большинство читателей на ссылки не отвлекаются, а оппоненты
продолжают ломиться в открытую дверь, повторяя свои аргументы, на
которые уже даны разъяснения. Поэтому воспроизведу тут отрывки из своей
книги, в том числе касающиеся участия членов РОВСа в войне (цифровые
сноски источников открываются на книгу).
+ + +
«Оборонческая полемика охватывала весь спектр эмиграции, создавая
неожиданные коалиции и противоборства: либерал М. Вишняк хвалил
монархистов-младороссов за «отход от былых увлечений фашизмом и
антисемитизмом»[74],
а недавний масон Любимов утверждал, что оборонцы организованы масонами и
еврейскими кругами, которые даже «стараются… войти в контакт с
династией, воображая, что можно заключить с династией какой-то договор о
взаимной поддержке»[75].
неожиданные коалиции и противоборства: либерал М. Вишняк хвалил
монархистов-младороссов за «отход от былых увлечений фашизмом и
антисемитизмом»[74],
а недавний масон Любимов утверждал, что оборонцы организованы масонами и
еврейскими кругами, которые даже «стараются… войти в контакт с
династией, воображая, что можно заключить с династией какой-то договор о
взаимной поддержке»[75].
Позиция ген. Деникина,который тоже сотрудничал с оборонцами, была сложнее. С одной стороны,
он считал, что «совершенно безосновательно приписывать идеологические
основания оси Рим-Берлин и треугольнику Берлин-Рим-Токио»; их цели –
передел мiра, ведь и Гитлер «торгует с Москвою во всю». Поэтому Деникин
резко критиковал прогерманские настроения; как и в гражданскую войну, он
оставался сторонником союза с Францией. Но, с другой стороны, он
сожалел, что Франция пошла на флирт с СССР и «скинула вовсе со счетов
Национальную Россию». Поэтому Деникин с огорчением отмечал отсутствие
идеологических мотивов и у демократий, которые тоже преследуют свои
колониальные геополитические интересы, причем даже «самая великая»
демократия, США, «питает слабость к режимам Москвы и Барселоны»[76]… Подчеркивая, что за границей у России вообще нет друзей, Деникин сформулировал двойную задачу: нужно
свергать советскую власть и защищать русскую территорию, но участие
эмигрантов в иностранном вторжении в Россию недопустимо.
Более многочисленные правые круги РОВСа считали подобную позицию
теоретически верной, но практически неосуществимой. Они называли это
«погоней за двумя зайцами», утверждая, что «тот единственный заяц, за
которым ныне следует гнаться – падение большевиков на всей территории
России»[77].
теоретически верной, но практически неосуществимой. Они называли это
«погоней за двумя зайцами», утверждая, что «тот единственный заяц, за
которым ныне следует гнаться – падение большевиков на всей территории
России»[77].
Но такой выбор правого лагеря эмиграции накануне войны можно понять,
лишь если вспомнить определение коммунистической власти, прозвучавшее на
Зарубежном съезде (1926 г.): СССР – не Россия и вообще не национальное
государство, а русская территория, завоеванная антирусским
Интернационалом. В борьбе с этой «раковой опухолью» неизбежна
хирургическая операция, – считал РОВС, готовясь к возобновлению
гражданской войны. То, что такую войну можно было вести лишь в союзе с
иностранными силами, также было ясно. И когда возник Антикоминтерновский
пакт – надежды на освобождение России стали связывать с ним.
Коммунистическая активность в Западной Европе в период
либерально-красного «Народного фронта» еще больше толкала эмиграцию к
этой ориентации…
лишь если вспомнить определение коммунистической власти, прозвучавшее на
Зарубежном съезде (1926 г.): СССР – не Россия и вообще не национальное
государство, а русская территория, завоеванная антирусским
Интернационалом. В борьбе с этой «раковой опухолью» неизбежна
хирургическая операция, – считал РОВС, готовясь к возобновлению
гражданской войны. То, что такую войну можно было вести лишь в союзе с
иностранными силами, также было ясно. И когда возник Антикоминтерновский
пакт – надежды на освобождение России стали связывать с ним.
Коммунистическая активность в Западной Европе в период
либерально-красного «Народного фронта» еще больше толкала эмиграцию к
этой ориентации…
Так,уже в 1932 г., говоря о возможном нападении Японии на СССР, редактор
«Часового» [главного органа связи русского воинства за рубежом] капитан В.В. Орехов
утверждал: «сегодняшняя желтая опасность уже потому лучше красной
действительности, что она приблизит час воскресения России, в творческие
силы которой мы твердо верим»[78] (поэтому
симпатии дальневосточной эмиграции в японско-китайской войне были на
японской стороне, поскольку СССР стремился идеологически внедриться в
Китай). А в циркуляре председателя РОВСа в 1934 г. говорилось: «Нельзя
отрицать того, что момент падения советской власти рискует быть
использован внешними врагами России, но, во-первых, это только риск, а
продление коммунистической власти не только «рискует» быть опасным, но
неминуемо губит Россию уже сейчас. Во-вторых, «риск» расчленения России
будет только возрастать с каждым лишним годом существования
антинациональной коммунистической власти»[79].
Надежды групп «Национального фронта» не отличались от позиции РОВСа,
разве что они высказывались более откровенно. Так, редактор «Сигнала»
[газета РНСУВ ген. Туркула] Пятницкий писал:
разве что они высказывались более откровенно. Так, редактор «Сигнала»
[газета РНСУВ ген. Туркула] Пятницкий писал:
«Мiровая война создала новый тип людей с «железом в руках и крестом в
сердце»… Именно эти люди вырвут униженную, распятую Россию из рук ее
хищных палачей», ибо движет этими людьми «Новая вера служения Богу
силой, противопоставляемой злу»[80].
сердце»… Именно эти люди вырвут униженную, распятую Россию из рук ее
хищных палачей», ибо движет этими людьми «Новая вера служения Богу
силой, противопоставляемой злу»[80].
«…Всякое худшее будет хотя и злом, но все же неизмеримо меньшим,
чем иудо-сталинизм… Поэтому мы полагаем, что всякая внешняя война кого
бы то ни было против СССР – это удар по стенам и проволоке советской
каторги… Нас называют «пораженцами». Если пораженцами российских
интересов – это неправда… Если пораженцами Сталина и Ко. – это
верно… Да, мы интегральные и перманентные «пораженцы» советской власти
во имя спасения России… Теперь пришло время выбрать, на кого
опереться, и выбрать честно, не прикрываясь выигрышными фразами о ставке
только на внутрироссийские силы: на эти силы мы делаем ставку все.
Но… сидеть в эмигрантской безопасности у моря и ждать, когда
внутрироссийские силы получат сами возможность действия – безнравственно
и бездушно… Наш долг облегчить возможность действия внутрироссийских
сил всеми способами и извне»[81].
чем иудо-сталинизм… Поэтому мы полагаем, что всякая внешняя война кого
бы то ни было против СССР – это удар по стенам и проволоке советской
каторги… Нас называют «пораженцами». Если пораженцами российских
интересов – это неправда… Если пораженцами Сталина и Ко. – это
верно… Да, мы интегральные и перманентные «пораженцы» советской власти
во имя спасения России… Теперь пришло время выбрать, на кого
опереться, и выбрать честно, не прикрываясь выигрышными фразами о ставке
только на внутрироссийские силы: на эти силы мы делаем ставку все.
Но… сидеть в эмигрантской безопасности у моря и ждать, когда
внутрироссийские силы получат сами возможность действия – безнравственно
и бездушно… Наш долг облегчить возможность действия внутрироссийских
сил всеми способами и извне»[81].
Сотрудник «Сигнала» подпоручик Н.Я. Галай: «Никакая война не принесет
тех опустошений, что приносит большевизм… За 3 года мiровой войны
1914-1917 годов Россия потеряла до 2 1/2 милл. убитыми (около 2/3 млн. в
год). [Уточним: всего не более 1,5 млн. – М.Н.] За 20 лет
соввласти – от 35 до 45 миллионов (до 2 миллионов чел. в год)… За 4
века (с 1054 по 1462 г.) Россия выдержала около 250 нашествий… Мы
верим в жизненные силы, государственный инстинкт русского народа и его
славное историческое призвание и поэтому не боимся никаких международных
испытаний. Россия будет великой и сильной. Но путь к этому лежит через
гибель коммунизма»[82].
тех опустошений, что приносит большевизм… За 3 года мiровой войны
1914-1917 годов Россия потеряла до 2 1/2 милл. убитыми (около 2/3 млн. в
год). [Уточним: всего не более 1,5 млн. – М.Н.] За 20 лет
соввласти – от 35 до 45 миллионов (до 2 миллионов чел. в год)… За 4
века (с 1054 по 1462 г.) Россия выдержала около 250 нашествий… Мы
верим в жизненные силы, государственный инстинкт русского народа и его
славное историческое призвание и поэтому не боимся никаких международных
испытаний. Россия будет великой и сильной. Но путь к этому лежит через
гибель коммунизма»[82].
Правда, как уточнял генерал Туркул:«Единственный случай, когда мы не сможем участвовать в действиях
противокоммунистического блока, – если он, не учтя уроков прошлого,
пойдет по линии чистого сепаратизма. Тогда нам будет не по пути, – на
соучастие в расчленении России мы не пойдем. Мы не верим в такой
вариант. Если, однако, он будет иметь место, – наш долг и тут ясен.
Всякий удар по Коминтерну на территории СССР вызовет неизбежно взрыв
противокоммунистических сил внутри страны. Нашим долгом будет
присоединиться к этим силам. Мы будем добиваться тогда, чтобы
где-нибудь, хоть на маленьком клочке русской земли, поднялось все же
Русское Трехцветное Знамя»[83],
вокруг которого начнется новое собирание государства. Поэтому
(возражение Деникину и оборонцам) воссоздать русский дух – важнее, чем
сохранить русскую территорию; это будет следующим шагом.
И на самый худший случай (иностранной оккупации) находились
оптимистические аргументы, как, например, у авторитетного генерала Н.Н.
Головина:
оптимистические аргументы, как, например, у авторитетного генерала Н.Н.
Головина:
«Но даже и этот вариант политики немцев в СССР не может и не должен
вызывать у нас отчаяния. Ведь мы верим в могучие силы русского народа и
знаем, что Россия создана не случайным капризом кого-то или чего-то, но
непреложной совокупностью этнических, экономических, географических и
духовных условий нашей тысячелетней истории». Возможная германская
оккупация России – «плата нашего поколения за допущение большевизма…
Придут немецкие врачи, инженеры, архитекторы, агрономы… Что же, такой
период Россия уже однажды пережила, сумев переварить своей культурой
иностранцев, делая из них таких же русских, как и мы»[84].
вызывать у нас отчаяния. Ведь мы верим в могучие силы русского народа и
знаем, что Россия создана не случайным капризом кого-то или чего-то, но
непреложной совокупностью этнических, экономических, географических и
духовных условий нашей тысячелетней истории». Возможная германская
оккупация России – «плата нашего поколения за допущение большевизма…
Придут немецкие врачи, инженеры, архитекторы, агрономы… Что же, такой
период Россия уже однажды пережила, сумев переварить своей культурой
иностранцев, делая из них таких же русских, как и мы»[84].
Боязнь «расчленения и распада России» – «от маловерия и даже неверия в Россию»[85],
– утверждали ведущие авторы «Сигнала». «Съесть Россию и превратить ее в
колонию… не будет по силам и 80-миллионной Германии. Россия – не
Чехия. Ведь подобное положение сделало бы из России нового непримиримого
врага Германии, в последних же у нее и так недостатка нет… Если бы
Германия… пошла бы по линии расчленения и удушения Национальной
России», это было бы «против здравого смысла»[86].
– утверждали ведущие авторы «Сигнала». «Съесть Россию и превратить ее в
колонию… не будет по силам и 80-миллионной Германии. Россия – не
Чехия. Ведь подобное положение сделало бы из России нового непримиримого
врага Германии, в последних же у нее и так недостатка нет… Если бы
Германия… пошла бы по линии расчленения и удушения Национальной
России», это было бы «против здравого смысла»[86].
Их вера в Россию оказалась правильной. Но они переоценили наличие
«здравого смысла» и «креста в сердце» у тех, на кого предполагали
опереться. Германия пошла именно против того и другого и своим языческим
расизмом Гитлер привел к краху все европейское консервативное движение
1920-1930-х гг…»
https://rusidea.org/431010
«здравого смысла» и «креста в сердце» у тех, на кого предполагали
опереться. Германия пошла именно против того и другого и своим языческим
расизмом Гитлер привел к краху все европейское консервативное движение
1920-1930-х гг…»
https://rusidea.org/431010
Молотов подписывает договор, за ним Риббентроп, справа Сталин
В 1939 г. во Второй мiровой войне, начавшейся после советско-германского пакта
разделом Польши, в результате чего СССР фактически вступил в эту войну
как союзник Германии, большинство правой эмиграции соблюдало
нейтралитет.
разделом Польши, в результате чего СССР фактически вступил в эту войну
как союзник Германии, большинство правой эмиграции соблюдало
нейтралитет.
«Как писал председатель НТСНП В. Байдалаков в октябре 1939 г.:
«В европейской военной схватке ни одна из воюющих сторон не показала
себя еще искренним другом и деятельным союзником русского народа и
подлинных национальных российских интересов… Мы, зарубежники, честно и
лойяльно выполним свой долг перед странами, нас приютившими. Но
душой и всеми помыслами своими мы пока будем придерживаться строгого и
безкомпромиссного нейтралитета, ибо борьба идет еще не за Россию»[6].
себя еще искренним другом и деятельным союзником русского народа и
подлинных национальных российских интересов… Мы, зарубежники, честно и
лойяльно выполним свой долг перед странами, нас приютившими. Но
душой и всеми помыслами своими мы пока будем придерживаться строгого и
безкомпромиссного нейтралитета, ибо борьба идет еще не за Россию»[6].
Этой же позиции придерживался РОВС. Редактор «Часового» В.В. Орехов
писал в декабре 1939 г.: «политическая эмиграция не имеет никакого права
вмешиваться в настоящий европейский конфликт до тех пор, пока одна из
сторон не объявит о том, что в числе целей войны есть и борьба с
узурпировавшими русскую власть большевиками»[7].
А когда демократическая общественность требовала от начальника
французского отдела РОВСа ген. В.К. Витковского «чуть ли не массовой
мобилизации русского офицерства во французскую армию, он с твердостью и
достоинством отвечал, что русская кровь может быть пролита только за
русское дело»[8].
писал в декабре 1939 г.: «политическая эмиграция не имеет никакого права
вмешиваться в настоящий европейский конфликт до тех пор, пока одна из
сторон не объявит о том, что в числе целей войны есть и борьба с
узурпировавшими русскую власть большевиками»[7].
А когда демократическая общественность требовала от начальника
французского отдела РОВСа ген. В.К. Витковского «чуть ли не массовой
мобилизации русского офицерства во французскую армию, он с твердостью и
достоинством отвечал, что русская кровь может быть пролита только за
русское дело»[8].
В борьбе за русское дело «Часовой» еще до начала войны предвидел для РОВСа два варианта: «Если
эта борьба будет вестись под флагом освобождения России, участвовать в
ней в составе вооруженных сил. Если будет борьба против большевиков, но не за русское единство, постараться вложиться в эту борьбу на русской территории и помогать тем русским силам, которые неизбежно пробудятся»[9].
эта борьба будет вестись под флагом освобождения России, участвовать в
ней в составе вооруженных сил. Если будет борьба против большевиков, но не за русское единство, постараться вложиться в эту борьбу на русской территории и помогать тем русским силам, которые неизбежно пробудятся»[9].
Это почти дословно повторяет мнение генерала Туркула, напечатанное за
два месяца до того в «Сигнале». Очевидна и точка соприкосновения с
«оборонцем» Деникиным, который в 1934 г. утверждал: «…нам не по пути
ни с одной из мiровых группировок. Одна – с советами, поддерживая их
бытие, другая против советов, посягая на Россию»; и в 1940-м: «Ко всем
событиям, людям, борющимся станам мы должны относиться только с точки
зрения интересов Национальной России… И потому – никаких «фильств»,
кроме русофильства, никаких ориентаций, кроме российской»[10]…
два месяца до того в «Сигнале». Очевидна и точка соприкосновения с
«оборонцем» Деникиным, который в 1934 г. утверждал: «…нам не по пути
ни с одной из мiровых группировок. Одна – с советами, поддерживая их
бытие, другая против советов, посягая на Россию»; и в 1940-м: «Ко всем
событиям, людям, борющимся станам мы должны относиться только с точки
зрения интересов Национальной России… И потому – никаких «фильств»,
кроме русофильства, никаких ориентаций, кроме российской»[10]…
Позиция НТСНП в вопросе «что делать?» отличалась от РОВСа тем, что,
будучи организацией невоенной, новопоколенцы видели для себя только
второй вариант: борьбу на русской территории. Еще задолго до начала
войны, в циркуляре Исполнительного бюро НТСНП в октябре 1936 г.
предусматривалось: «В случае внутренних крупных потрясений на родине,
как и в случае внешнего открытого конфликта, Союз использует
открывающиеся возможности для установления единства с нашим народом в
его борьбе. Пути вклинения наших кадров в решающий момент – будут.
Группам и членам Союза должно озаботиться о своей годности и готовности»[11]…
будучи организацией невоенной, новопоколенцы видели для себя только
второй вариант: борьбу на русской территории. Еще задолго до начала
войны, в циркуляре Исполнительного бюро НТСНП в октябре 1936 г.
предусматривалось: «В случае внутренних крупных потрясений на родине,
как и в случае внешнего открытого конфликта, Союз использует
открывающиеся возможности для установления единства с нашим народом в
его борьбе. Пути вклинения наших кадров в решающий момент – будут.
Группам и членам Союза должно озаботиться о своей годности и готовности»[11]…
Оборончество у некоторых деятелей более правых взглядов (таких, как
евразиец П.Н. Савицкий, лидер «Крестьянской России» С.С. Маслов, философ
Бердяев, генералы Махров и Деникин) – объяснялось не симпатиями к
демократиям и не только наивностью, но тем, что «Оборончество исходит из
инстинкта самосохранения нации. Оборончество и национализм – тесно
связаны»[15],
– как говорил ген. Махров. Оно распространялось по мере того, как
Гитлер показывал свое антирусское лицо, а Сталин опирался на русский
патриотизм – это вызывало надежды на то, что сталинский режим меняется в
национальную сторону. Подобные нотки можно найти и у Бунина. Но когда
после войны ошибка стала очевидна, многие из таких «оборонцев», тот же
Бунин, вернулись к безоговорочно антикоммунистическим позициям. А
Деникин, и будучи «оборонцем», от них не отказывался, продолжая
отстаивать свою двуединую формулу: «чтобы свергнута была советская
власть и чтобы Империя Российская не потерпела ущерба от внешних сил»[16] (сентябрь
1939 г.). Правда, он не объяснял, как это сделать… Эта двойственная
задача в тех условиях была неразрешима – что и привело Деникина к
неучастию в событиях, ибо участие в иностранной интервенции он
категорически отвергал[17]…
евразиец П.Н. Савицкий, лидер «Крестьянской России» С.С. Маслов, философ
Бердяев, генералы Махров и Деникин) – объяснялось не симпатиями к
демократиям и не только наивностью, но тем, что «Оборончество исходит из
инстинкта самосохранения нации. Оборончество и национализм – тесно
связаны»[15],
– как говорил ген. Махров. Оно распространялось по мере того, как
Гитлер показывал свое антирусское лицо, а Сталин опирался на русский
патриотизм – это вызывало надежды на то, что сталинский режим меняется в
национальную сторону. Подобные нотки можно найти и у Бунина. Но когда
после войны ошибка стала очевидна, многие из таких «оборонцев», тот же
Бунин, вернулись к безоговорочно антикоммунистическим позициям. А
Деникин, и будучи «оборонцем», от них не отказывался, продолжая
отстаивать свою двуединую формулу: «чтобы свергнута была советская
власть и чтобы Империя Российская не потерпела ущерба от внешних сил»[16] (сентябрь
1939 г.). Правда, он не объяснял, как это сделать… Эта двойственная
задача в тех условиях была неразрешима – что и привело Деникина к
неучастию в событиях, ибо участие в иностранной интервенции он
категорически отвергал[17]…
Надежды «пораженцев» мы уже процитировали в предыдущей главе. И, как
можно видеть, подлинных пораженцев (сравнимых с позицией
интернационалиста Ленина в Первой мiровой войне) в русской эмиграции не
было. Возникший вариант «пораженчества» питался патриотизмом, только
более активным: использовать создавшуюся ситуацию для освобождения
родины от антинационального преступного режима. Гитлеризм к началу войны
еще не проявил своего подлинного лика, германское общество было
неоднородно, немцы проводили интересные реформы; раздавали
антикоммунистические обещания – это возобновило надежды на тот самый
«крестовый поход» Европы против коммунизма, к которому призывал Бунин в
1924 г.
можно видеть, подлинных пораженцев (сравнимых с позицией
интернационалиста Ленина в Первой мiровой войне) в русской эмиграции не
было. Возникший вариант «пораженчества» питался патриотизмом, только
более активным: использовать создавшуюся ситуацию для освобождения
родины от антинационального преступного режима. Гитлеризм к началу войны
еще не проявил своего подлинного лика, германское общество было
неоднородно, немцы проводили интересные реформы; раздавали
антикоммунистические обещания – это возобновило надежды на тот самый
«крестовый поход» Европы против коммунизма, к которому призывал Бунин в
1924 г.
Эти надежды тоже встречались в разных кругах: вторжение Германии в СССР приветствовали архимандрит Иоанн (Шаховской, будущий архиепископ Сан-Францисский,тогда он принадлежал к либеральной «парижской» юрисдикции: «Кровавая
операция свержения Третьего Интернационала поручается искусному,
опытному в науке своей германскому хирургу»[18])
и митр. Серафим (Лукьянов, иерарх консервативной Зарубежной Церкви в
Париже, ставший после войны епископом Московской патриархии).
Антирусские места в «Майн кампф», о которых предупреждал Деникин,
большинством не принимались всерьез: эта книга была написана в 1924-1925
гг., тогда еще мало известным авантюристом, и можно было надеяться на
поумнение ее автора на посту главы государства. К тому же русофобии в
1939-1940-е гг. (после заключения пакта Молотов-Риббентроп) хватало и со
стороны демократий. Тот же Деникин отмечал: «Часть французской прессы,
понося справедливо большевиков, оскорбительно валит в одну кучу с ними
старую Россию и народ русский»[19].
Об этом писал и «Часовой»: «говоря о германо-советском военном союзе,
часть прессы находит возможным оскорблять РОССИЮ, …отождествляя ее с
большевиками», и «те самые, которые в период пресловутых переговоров с
большевиками, захлебываясь, писали о «демократизме» и «культурности»
советского правительства, теперь говорят о русских «азиатских ордах»»[20].
Эмиграция еще не забыла предательство Антантой союзницы-России и ее
Белых армий; теперь оно перешло в открытый союз демократий с
большевицким режимом…
большинством не принимались всерьез: эта книга была написана в 1924-1925
гг., тогда еще мало известным авантюристом, и можно было надеяться на
поумнение ее автора на посту главы государства. К тому же русофобии в
1939-1940-е гг. (после заключения пакта Молотов-Риббентроп) хватало и со
стороны демократий. Тот же Деникин отмечал: «Часть французской прессы,
понося справедливо большевиков, оскорбительно валит в одну кучу с ними
старую Россию и народ русский»[19].
Об этом писал и «Часовой»: «говоря о германо-советском военном союзе,
часть прессы находит возможным оскорблять РОССИЮ, …отождествляя ее с
большевиками», и «те самые, которые в период пресловутых переговоров с
большевиками, захлебываясь, писали о «демократизме» и «культурности»
советского правительства, теперь говорят о русских «азиатских ордах»»[20].
Эмиграция еще не забыла предательство Антантой союзницы-России и ее
Белых армий; теперь оно перешло в открытый союз демократий с
большевицким режимом…
После всего сказанного понятно, что правый фланг эмиграции счел
большей опасностью для России Сталина, а левый – Гитлера. Учтем и
географический фактор: значительная часть правой эмиграции находилась в
Германии и оккупированных ею странах. В этой части Европы была другая
расстановка сил и другие возможности. (Поэтому участие русских в
«Сопротивлении» на территории Германии было исключением – за участие в
антигитлеровской группе «Белая роза» был казнен член мюнхенского прихода
Русской Зарубежной Церкви А. Шморель).
большей опасностью для России Сталина, а левый – Гитлера. Учтем и
географический фактор: значительная часть правой эмиграции находилась в
Германии и оккупированных ею странах. В этой части Европы была другая
расстановка сил и другие возможности. (Поэтому участие русских в
«Сопротивлении» на территории Германии было исключением – за участие в
антигитлеровской группе «Белая роза» был казнен член мюнхенского прихода
Русской Зарубежной Церкви А. Шморель).
Впрочем, и в Америке в июле 1941 г. «Русско-Американский Комитет»
обратился к президенту США Рузвельту с призывом не помогать «красной
диктатуре в лице Сталина… В этом историческом конфликте русский народ
стоит перед трагической дилеммой: либо использовать нападение Германии
на Сталина для своего освобождения от советского ига, либо, подчинившись
Сталину, навсегда отказаться от надежды стряхнуть с себя оковы
коммунистического рабства… американская помощь Сталину и его
приспешникам будет истолкована угнетенным и порабощенным русским народом
как большая несправедливость по отношению к нему самому… » (письмо
подписали архиепископ Виталий (Максименко), Б.В. Сергиевский, Б.Н.
Бразоль)[21].
обратился к президенту США Рузвельту с призывом не помогать «красной
диктатуре в лице Сталина… В этом историческом конфликте русский народ
стоит перед трагической дилеммой: либо использовать нападение Германии
на Сталина для своего освобождения от советского ига, либо, подчинившись
Сталину, навсегда отказаться от надежды стряхнуть с себя оковы
коммунистического рабства… американская помощь Сталину и его
приспешникам будет истолкована угнетенным и порабощенным русским народом
как большая несправедливость по отношению к нему самому… » (письмо
подписали архиепископ Виталий (Максименко), Б.В. Сергиевский, Б.Н.
Бразоль)[21].
Но нужно подчеркнуть главное: после нападения немцев на СССР выбор
уже заключался не в том, кто «лучше», нацисты или демократы, а в том –
включиться ли в события, стараясь использовать их для помощи своему
народу, или остаться в стороне. Поэтому многие правые эмигранты сочли
меньшим злом Германию не столько потому, что поверили в объявленный
Гитлером «крестовый поход», сколько потому, что надеялись сами
превратить войну в такой поход – при его поддержке населением России.
уже заключался не в том, кто «лучше», нацисты или демократы, а в том –
включиться ли в события, стараясь использовать их для помощи своему
народу, или остаться в стороне. Поэтому многие правые эмигранты сочли
меньшим злом Германию не столько потому, что поверили в объявленный
Гитлером «крестовый поход», сколько потому, что надеялись сами
превратить войну в такой поход – при его поддержке населением России.
Основания для этих надежд были: в первые месяцы войны советские
солдаты не очень стремились умирать за сталинский режим (несколько
миллионов сдались в плен), а народ, помня немцев по прежней войне,
встречал «освободителей» хлебом-солью. После двух десятилетий террора
настроения в СССР были такие, что, если бы были созданы независимое
Российское правительство и освободительная армия, – им не потребовалось
бы боев с советскими войсками: достаточно было бы одного морального
воздействия. На это и надеялась эмиграция, в том числе РОВС, два
десятилетия лелеявший мечту о «весеннем походе».
солдаты не очень стремились умирать за сталинский режим (несколько
миллионов сдались в плен), а народ, помня немцев по прежней войне,
встречал «освободителей» хлебом-солью. После двух десятилетий террора
настроения в СССР были такие, что, если бы были созданы независимое
Российское правительство и освободительная армия, – им не потребовалось
бы боев с советскими войсками: достаточно было бы одного морального
воздействия. На это и надеялась эмиграция, в том числе РОВС, два
десятилетия лелеявший мечту о «весеннем походе».
Накануне нападения Германии на СССР начальник 2-го (германского отдела) РОВСа генерал фон Лампепредложил немецкому главнокомандующему фон Браухичу сотрудничество в
борьбе против коммунистов. Ответа не последовало, но на такое же письмо в
первые недели войны фон Браухич ответил, что «в войне Германии против
СССР привлечения русской эмиграции не предвидится. После такого ответа
генерал Лампе к своему приказу по Второму отделу РОВС приложил
упомянутую переписку, прибавив, что каждый член РОВСа волен действовать
самостоятельно, но должен поддерживать при этом связь»[22].
Возможности, открывавшиеся на Востоке, привлекли членов РОВСа из разных
стран – они стали вступать в немецкую армию в надежде на формирование
русских добровольческих частей.
Во Франции отдел РОВСа «зарегистрировал более полутора тысяч
офицеров, изъявивших желание безоговорочно участвовать в борьбе против
большевизма… Сперва было направлено около двухсот эмигрантов… (Им
было зачитано «приветствие Великого Князя Владимiра Кирилловича, «Главы
Императорского Дома», и его благословение на «военный подвиг»…»[23])
На фронте были довольны ими. Многие из них были награждены знаками
отличия за храбрость. Были убитые и раненые. Я беседовал с
эмигрантами-добровольцами, пережил их первоначальное воодушевление, а
позже их разочарование и горечь…»[24],
– писал участник с немецкой стороны. Но уже в 1942 г. большинство этих
эмигрантов были удалены из немецкой армии, так как они «объединялись с
населением». Некоторые ушли сами, «увидев в России безобразно дикое
обращение немцев с русским народом… Можно лишь удивляться, что немцы с
ними круто не расправились»[25].
Парижское Управление делами русской эмиграции (во главе с С.Ю.
Жеребковым) также вызвало безпокойство немцев тем, что там доминировали
монархические идеи и русский патриотизм; немецкий куратор докладывал в
Берлин: «предлагаю заменить Жеребкова и его сотрудников абсолютно
аполитическими лицами…»[26].
офицеров, изъявивших желание безоговорочно участвовать в борьбе против
большевизма… Сперва было направлено около двухсот эмигрантов… (Им
было зачитано «приветствие Великого Князя Владимiра Кирилловича, «Главы
Императорского Дома», и его благословение на «военный подвиг»…»[23])
На фронте были довольны ими. Многие из них были награждены знаками
отличия за храбрость. Были убитые и раненые. Я беседовал с
эмигрантами-добровольцами, пережил их первоначальное воодушевление, а
позже их разочарование и горечь…»[24],
– писал участник с немецкой стороны. Но уже в 1942 г. большинство этих
эмигрантов были удалены из немецкой армии, так как они «объединялись с
населением». Некоторые ушли сами, «увидев в России безобразно дикое
обращение немцев с русским народом… Можно лишь удивляться, что немцы с
ними круто не расправились»[25].
Парижское Управление делами русской эмиграции (во главе с С.Ю.
Жеребковым) также вызвало безпокойство немцев тем, что там доминировали
монархические идеи и русский патриотизм; немецкий куратор докладывал в
Берлин: «предлагаю заменить Жеребкова и его сотрудников абсолютно
аполитическими лицами…»[26].
В Югославии «кроме небольшой группы людей, группировавшихся около
белградского представительства Земгора и его возглавителя полковника
Махина.., подавляющая масса русской эмиграции имела правое политическое
лицо и питала надежду, что поражение большевизма вызовет национальный
подъем в России». Для похода в Россию члены РОВСа создали в Белграде Русский корпус.
«При его формировании германское командование дало обязательство ни при
каких обстоятельствах не употреблять Корпус против союзников России по
1-й мiровой войне, а лишь исключительно против коммунистов. Это
обязательство было выполнено»[27]: корпус боролся в основном с партизанами Тито (но похода в Россию немцы не допустили, см. далее).
белградского представительства Земгора и его возглавителя полковника
Махина.., подавляющая масса русской эмиграции имела правое политическое
лицо и питала надежду, что поражение большевизма вызовет национальный
подъем в России». Для похода в Россию члены РОВСа создали в Белграде Русский корпус.
«При его формировании германское командование дало обязательство ни при
каких обстоятельствах не употреблять Корпус против союзников России по
1-й мiровой войне, а лишь исключительно против коммунистов. Это
обязательство было выполнено»[27]: корпус боролся в основном с партизанами Тито (но похода в Россию немцы не допустили, см. далее).
ВРусский корпус вошли также русские эмигранты из других балканских
стран, например, из Болгарии, где «более 80 % русской молодежи…
бросились искать путей и возможностей, чтобы поскорее включиться в дело
борьбы за освобождение России от большевиков… Немногим счастливчикам
удалось сразу попасть на территорию России, большинство записалось в
Русский корпус… Более 250 человек из одной НОРР ушли на войну, из них
многие погибли смертью храбрых»[28]
(в том числе и члены Союза Русского Сокольства). Как уже говорилось, в
Болгарии НОРР (Национальная Организация Русских Разведчиков) и «Витязи»
действовали под руководством офицеров РОВСа; «счастливчиками», сразу
попавшими в Россию, руководил капитан К.А. Фосс, имевший немецкие связи…
Около 20 белоэмигрантов, военных и членов Российского Имперского
Союза, вступили добровольно в «Валлонский легион», сражавшийся на
стороне Германии против СССР. Один из них, капитан Г.В. Чехов, бывший
офицер Русского Императорского Флота, командовал с августа 1941 г. 3-й
ротой «Валлонского Легиона», в марте 1942 г. всем Легионом, а затем его
запасным батальоном. Другой, в чине капитана, всю войну командовал
ротой. П.И. Сахновский служил сначала ротным, а затем батальонным
врачом. Многие русские дослужились до унтер-офицерских званий.
Валлонский легион дошел до Кавказа и имел хорошие отношения с русским
населением. Будущий руководитель послевоенного РИС Н.И. Сахновский,
также боец легиона, при поддержке бельгийских офицеров сформировал под
Корсунью «Российское народное ополчение» из 200 местных
добровольцев. Все сделали себе нагрудные нашивки на рубашках с
православным крестом и лозунгом – «За Веру, Царя и Отечество». Видимо,
это была единственная откровенно монархическая русская часть, принявшая
участие в войне на стороне Германии; она подверглась почти полному
уничтожению в своем первом и последнем бою – при прорыве из окружения на
Украине в январе 1944 года[29]…
Союза, вступили добровольно в «Валлонский легион», сражавшийся на
стороне Германии против СССР. Один из них, капитан Г.В. Чехов, бывший
офицер Русского Императорского Флота, командовал с августа 1941 г. 3-й
ротой «Валлонского Легиона», в марте 1942 г. всем Легионом, а затем его
запасным батальоном. Другой, в чине капитана, всю войну командовал
ротой. П.И. Сахновский служил сначала ротным, а затем батальонным
врачом. Многие русские дослужились до унтер-офицерских званий.
Валлонский легион дошел до Кавказа и имел хорошие отношения с русским
населением. Будущий руководитель послевоенного РИС Н.И. Сахновский,
также боец легиона, при поддержке бельгийских офицеров сформировал под
Корсунью «Российское народное ополчение» из 200 местных
добровольцев. Все сделали себе нагрудные нашивки на рубашках с
православным крестом и лозунгом – «За Веру, Царя и Отечество». Видимо,
это была единственная откровенно монархическая русская часть, принявшая
участие в войне на стороне Германии; она подверглась почти полному
уничтожению в своем первом и последнем бою – при прорыве из окружения на
Украине в январе 1944 года[29]…
Когда в августе 1938 г. германскому отделению НТСНП, как и всем
эмигрантским объединениям, было предложено подчиниться Управлению
генерала В.В. Бискупского – последовало следующее постановление
руководства Союза: «Ввиду выяснившейся невозможности самостоятельной и
независимой работы нашего Союза в пределах Германии, Исполнительное Бюро
постановило, не дожидаясь официального закрытия групп НТСНП в Германии,
приостановить работу этого Отдела до наступления более благоприятных
условий. Деятельность Отдела считать этим распоряжением прекращенной и
Отдел НТСНП в Германии распущенным»[31].
эмигрантским объединениям, было предложено подчиниться Управлению
генерала В.В. Бискупского – последовало следующее постановление
руководства Союза: «Ввиду выяснившейся невозможности самостоятельной и
независимой работы нашего Союза в пределах Германии, Исполнительное Бюро
постановило, не дожидаясь официального закрытия групп НТСНП в Германии,
приостановить работу этого Отдела до наступления более благоприятных
условий. Деятельность Отдела считать этим распоряжением прекращенной и
Отдел НТСНП в Германии распущенным»[31].
Однако отдел продолжал нелегальное существование. Еще до начала
Второй мiровой войны председатель НТСНП Байдалаков, выступая 22 февраля
1939 г. на многолюдном собрании в Русском доме в Белграде, ответил на
вопрос «с кем мы» следующими словами: «…у русской совести может быть
на это только один ответ: ни со Сталиным, ни с иноземными завоевателями,
а со всем русским народом… Никто не отрицает, что борьба на два
фронта: с завоевателями извне и с тиранией изнутри, будет весьма
тяжелой… но не мы создаем внешние события… Этот путь избрал Союз, и
мы утверждаем, что он единственно правильный… Россию спасет русская
сила, на русской земле, на каждом из нас лежит обязанность отдать себя
делу создания этой силы»[32]. Присутствовавший на докладе П.Б. Струве «крепко пожал руку Байдалакову и благодарил за услышанное»[33]…
Второй мiровой войны председатель НТСНП Байдалаков, выступая 22 февраля
1939 г. на многолюдном собрании в Русском доме в Белграде, ответил на
вопрос «с кем мы» следующими словами: «…у русской совести может быть
на это только один ответ: ни со Сталиным, ни с иноземными завоевателями,
а со всем русским народом… Никто не отрицает, что борьба на два
фронта: с завоевателями извне и с тиранией изнутри, будет весьма
тяжелой… но не мы создаем внешние события… Этот путь избрал Союз, и
мы утверждаем, что он единственно правильный… Россию спасет русская
сила, на русской земле, на каждом из нас лежит обязанность отдать себя
делу создания этой силы»[32]. Присутствовавший на докладе П.Б. Струве «крепко пожал руку Байдалакову и благодарил за услышанное»[33]…
С нападением Германии на СССР руководство НТСНП запретило своим
членам вступать в Русский корпус и призвало их двинуться в
оккупированную немцами Россию для отстройки там независимой «третьей
силы» в среде собственного народа. Эта эмигрантская организация (Союз
насчитывал тогда около двух тысяч человек во всех странах рассеяния)
оказалась единственной, психологически подготовленной для этого и
сыгравшей определенную политическую роль для русского дела в военные
годы. И если родители пытались отговаривать «нацмальчиков», сравнивая
НТСНП с песчинкой между двух жерновов, то для самой «песчинки» эта почти
утопическая цель была единственно приемлемым вариантом с нравственной
точки зрения.
членам вступать в Русский корпус и призвало их двинуться в
оккупированную немцами Россию для отстройки там независимой «третьей
силы» в среде собственного народа. Эта эмигрантская организация (Союз
насчитывал тогда около двух тысяч человек во всех странах рассеяния)
оказалась единственной, психологически подготовленной для этого и
сыгравшей определенную политическую роль для русского дела в военные
годы. И если родители пытались отговаривать «нацмальчиков», сравнивая
НТСНП с песчинкой между двух жерновов, то для самой «песчинки» эта почти
утопическая цель была единственно приемлемым вариантом с нравственной
точки зрения.
Немцы не допускали русских эмигрантов на оккупированные территории.
Проникновение в Россию было возможно либо с фальшивыми документами, либо
в виде сотрудников различных немецких ведомств и фирм (с этой целью
членами НТСНП И.И. Виноградовым и К.В. Болдыревым была создана
строительная фирма «Эрбауэр»)…
Проникновение в Россию было возможно либо с фальшивыми документами, либо
в виде сотрудников различных немецких ведомств и фирм (с этой целью
членами НТСНП И.И. Виноградовым и К.В. Болдыревым была создана
строительная фирма «Эрбауэр»)…
Руководство группами Союза в России осуществлялось на юге Е.И. Мамуковым, в центральной России – Г.С. Околовичем, который работал в городском управлении Смоленска. Вот как он видел задачу организации:
«…никто не может сказать, как будут развиваться события. А ведь от
этого все зависит. Сейчас мы даже не знаем, против кого мы будем
бороться. За русский народ, за свободу – это ясно… Если победят
немцы.., организуем партизанщину такую, какой они еще не видели. Мы
поставим террор, будем организовывать восстания, одним словом, будем их
выгонять обратно… Если победит Сталин, мы будем бороться против него.
Будем бороться за освобождение от рабства, может быть, еще более
страшного, чем немецкое. Но и для того и для другого случая мы должны
быть сильными. Нужно иметь, создать, воспитать десятки тысяч, сотни
тысяч борцов, объединенных одной идеей, одним устремлением…»[43].
этого все зависит. Сейчас мы даже не знаем, против кого мы будем
бороться. За русский народ, за свободу – это ясно… Если победят
немцы.., организуем партизанщину такую, какой они еще не видели. Мы
поставим террор, будем организовывать восстания, одним словом, будем их
выгонять обратно… Если победит Сталин, мы будем бороться против него.
Будем бороться за освобождение от рабства, может быть, еще более
страшного, чем немецкое. Но и для того и для другого случая мы должны
быть сильными. Нужно иметь, создать, воспитать десятки тысяч, сотни
тысяч борцов, объединенных одной идеей, одним устремлением…»[43].
И хотя эта цель не была достигнута – военные «жернова», советский и
гитлеровский, неумолимо вращались по-своему – в этом стремлении
эмиграции помочь России можно видеть новый этап осуществления «идеи
общей судьбы». Правомерность этого определения теперь подтверждалась и с
российской стороны: не только эмиграция, но и значительная часть народа
была поставлена перед тем же выбором: кто представляет собой меньшее
зло? И сходные мысли о «третьей силе» возникли независимо в кругах
советских военных. Но они смотрели на ситуацию более реалистически,
считая, что отстроить русскую силу можно, только пойдя на временный союз
с Германией…
гитлеровский, неумолимо вращались по-своему – в этом стремлении
эмиграции помочь России можно видеть новый этап осуществления «идеи
общей судьбы». Правомерность этого определения теперь подтверждалась и с
российской стороны: не только эмиграция, но и значительная часть народа
была поставлена перед тем же выбором: кто представляет собой меньшее
зло? И сходные мысли о «третьей силе» возникли независимо в кругах
советских военных. Но они смотрели на ситуацию более реалистически,
считая, что отстроить русскую силу можно, только пойдя на временный союз
с Германией…
Для тех, кто пережил два десятилетия большевистского террора, вопрос
решался просто: они считали, что хуже сталинского режима ничего быть не
может. У попавших в плен красных командиров еще свеж был в памяти
недавний разгром Сталиным командного состава. Некоторые из них сами
подверглись репрессиям, пыткам и были освобождены лишь в связи с началом
войны. Неудивительно, что в их среде (как и в среде РОВСа) возникла
мысль о вооруженной борьбе за освобождение России от сталинского режима,
и многие тоже были убеждены, что их поддержит народ.
решался просто: они считали, что хуже сталинского режима ничего быть не
может. У попавших в плен красных командиров еще свеж был в памяти
недавний разгром Сталиным командного состава. Некоторые из них сами
подверглись репрессиям, пыткам и были освобождены лишь в связи с началом
войны. Неудивительно, что в их среде (как и в среде РОВСа) возникла
мысль о вооруженной борьбе за освобождение России от сталинского режима,
и многие тоже были убеждены, что их поддержит народ.
Один из руководителей нынешнего немецкого Научного центра военной
истории (ФРГ) Й. Хофман на основании документов показывает, что уже в
1941 г. такое мнение высказывали попавшие в плен командующие советскими
дивизиями и армиями – генералы Ф.А. Ершаков, С. Огурцов, Снегов, П.
Абранидзе, Бессонов, Кирпичников, Д.Е. Закутный, Ф.И. Трухин, И.А.
Благовещенский, Егоров, Куликов, Ткаченко, Зыбин, Х.Н. Алавердов, М.И.
Потапов, М.Ф. Лукин. В 1942-1943 гг., помимо А.А. Власова, Г.Н.
Жиленкова, В.Ф. Малышкина, такую же готовность выражали генералы М.М.
Шаповалов, И.П. Крупенников, Ю.А. Музыченко, П.Г. Понеделин, полковники
В.И. Боярский, К.Л. Сорокин и др.[44]
истории (ФРГ) Й. Хофман на основании документов показывает, что уже в
1941 г. такое мнение высказывали попавшие в плен командующие советскими
дивизиями и армиями – генералы Ф.А. Ершаков, С. Огурцов, Снегов, П.
Абранидзе, Бессонов, Кирпичников, Д.Е. Закутный, Ф.И. Трухин, И.А.
Благовещенский, Егоров, Куликов, Ткаченко, Зыбин, Х.Н. Алавердов, М.И.
Потапов, М.Ф. Лукин. В 1942-1943 гг., помимо А.А. Власова, Г.Н.
Жиленкова, В.Ф. Малышкина, такую же готовность выражали генералы М.М.
Шаповалов, И.П. Крупенников, Ю.А. Музыченко, П.Г. Понеделин, полковники
В.И. Боярский, К.Л. Сорокин и др.[44]
Все они понимали возможную борьбу как революционно-освободительную и
ставили условием – создание независимого русского правительства со
статусом союзника Германии. Но Гитлер отвергал предложения о союзе. Его
цель была превратить «унтерменшей»-славян в рабов, а Россию в колонию.
Произвол над населением оккупированных территорий и безчеловечное
обращение с военнопленными невозможно было скрыть. Тем самым Гитлер
придал войне – в глазах советской стороны – характер Отечественной, и на
стороне защищавших сталинский режим тоже оказалась своя правда: они
защищали родную землю…
ставили условием – создание независимого русского правительства со
статусом союзника Германии. Но Гитлер отвергал предложения о союзе. Его
цель была превратить «унтерменшей»-славян в рабов, а Россию в колонию.
Произвол над населением оккупированных территорий и безчеловечное
обращение с военнопленными невозможно было скрыть. Тем самым Гитлер
придал войне – в глазах советской стороны – характер Отечественной, и на
стороне защищавших сталинский режим тоже оказалась своя правда: они
защищали родную землю…
Этой антирусской политикой Германия обрекла себя на поражение. Сталин
признавал, что в первые месяцы войны политическая неблагонадежность
населения и армейских частей создали критическое положение, но «сами
фашисты быстро их вылечили»[45].
И, опасаясь русской национальной акции со стороны немцев, а также
понимая, что на «ценностях интернационализма» войну не выиграть, Сталин
сделал ставку на то, от чего отказался Гитлер: «…только вследствие
немецкой политики в СССР, оскорбительной для национальных чувств
русского народа, Сталин получил возможность поставить национальную идею
на службу борьбе против иноземной угрозы своему правлению»[46], – пишет Хофман.
признавал, что в первые месяцы войны политическая неблагонадежность
населения и армейских частей создали критическое положение, но «сами
фашисты быстро их вылечили»[45].
И, опасаясь русской национальной акции со стороны немцев, а также
понимая, что на «ценностях интернационализма» войну не выиграть, Сталин
сделал ставку на то, от чего отказался Гитлер: «…только вследствие
немецкой политики в СССР, оскорбительной для национальных чувств
русского народа, Сталин получил возможность поставить национальную идею
на службу борьбе против иноземной угрозы своему правлению»[46], – пишет Хофман.
Это было огромным ударом и по надеждам русской эмиграции. Она судила о
немцах по их поведению в завоеванной Западной Европе. Но Гитлер вел
войну с более цивилизованным лицом на Западе, где не было особых
жестокостей по отношению к мирному населению, и с откровенно
колонизаторскими целями на Востоке. Нацистами были разработаны планы
уничтожения значительной части славянского населения России, в опоре на
антирусские сепаратизмы. Правда, как предусматривалось одной из
секретных инструкций 1940 г., «и внутри каждой народности мы не
заинтересованы в сохранении единства или во внедрении в них
национального сознания и в развитии их национальной культуры; наоборот,
нам надо расчленять» их тоже на более мелкие племена, превращая в
неграмотных рабов[47]…
https://rusidea.org/431011
немцах по их поведению в завоеванной Западной Европе. Но Гитлер вел
войну с более цивилизованным лицом на Западе, где не было особых
жестокостей по отношению к мирному населению, и с откровенно
колонизаторскими целями на Востоке. Нацистами были разработаны планы
уничтожения значительной части славянского населения России, в опоре на
антирусские сепаратизмы. Правда, как предусматривалось одной из
секретных инструкций 1940 г., «и внутри каждой народности мы не
заинтересованы в сохранении единства или во внедрении в них
национального сознания и в развитии их национальной культуры; наоборот,
нам надо расчленять» их тоже на более мелкие племена, превращая в
неграмотных рабов[47]…
https://rusidea.org/431011
Лишь осенью 1994 г. Гитлер, хватаясь за последнюю соломинку, разрешил
создание Комитета Освобождения Народов России (КОНР), выпустивший
Пражский манифест, и в январе 1945-го началось формирование двух
власовских дивизий…
создание Комитета Освобождения Народов России (КОНР), выпустивший
Пражский манифест, и в январе 1945-го началось формирование двух
власовских дивизий…
Но вернемся к эмиграции – к той ее части, которая сочла невозможным
уклониться от военного участия в Русском Освободительном Движении и
разделила его трагедию.
уклониться от военного участия в Русском Освободительном Движении и
разделила его трагедию.
Еслив «Русском корпусе», в РННА и у Хольмстона-Смысловского командный
состав состоял в основном из старых эмигрантов, то среди офицеров РОА
большинство было недавними советскими, поскольку они вообще
количественно преобладали. К тому же многие пожилые офицеры-эмигранты
отстали от последних достижений военной науки (лишь часть их оказалась
на высоте благодаря военным курсам профессора генерала Н.Н. Головина, незадолго до своей смерти он разработал и Устав внутренней службы РОА).
Тем не менее Власов ценил морально-политический опыт и национальный дух эмигрантов (в этом отношении довоенные надежды[1]
белогвардейцев еще послужить России с оружием в руках оправдались) и
ввел их в свое ближайшее окружение: полковника И.К. Сахарова (сделав
своим адъютантом) и подполковника А.Д. Архипова – оба они имели опыт
войны у генерала Франко. Начальником личной канцелярии Власов назначил
полковника К.Г. Кромиади, офицером для особых поручений – М.В.
Томашевского (во избежание упреков в карьеризме он отказался от звания
майора РОА). Комендантом штаба некоторое время был полковник Е.В.
Кравченко; начальником отдела кадров штаба вспомогательных войск –
полковник Н.А. Шоколи. Медицинским отделом руководили проф. В.Н. Новиков
и А.Р. Трушнович (оба из Югославии).
белогвардейцев еще послужить России с оружием в руках оправдались) и
ввел их в свое ближайшее окружение: полковника И.К. Сахарова (сделав
своим адъютантом) и подполковника А.Д. Архипова – оба они имели опыт
войны у генерала Франко. Начальником личной канцелярии Власов назначил
полковника К.Г. Кромиади, офицером для особых поручений – М.В.
Томашевского (во избежание упреков в карьеризме он отказался от звания
майора РОА). Комендантом штаба некоторое время был полковник Е.В.
Кравченко; начальником отдела кадров штаба вспомогательных войск –
полковник Н.А. Шоколи. Медицинским отделом руководили проф. В.Н. Новиков
и А.Р. Трушнович (оба из Югославии).
В штабе военно-воздушных сил РОА «находился генерал-майор царской
армии П.Х. Попов с группой эвакуированных из Югославии кадетов младших
классов 1-го Русского имени Великого Князя Константина Константиновича
кадетского корпуса, из которых старший лейтенант Фатьянов сформировал
взвод особого назначения [для охраны. – М.Н]. При назначении на
командные посты генерал-майор Мальцев руководствовался исключительно
интересами дела, не проводя никаких различий между бывшими советскими
офицерами и офицерами царской или добровольческой армий времен
гражданской войны, предложившими свои услуги РОА. Штаб должен был
приступить к работе в ближайшее время – поэтому большинство вакансий
заняли старые эмигранты, хотя среди боевых офицеров они составляли
меньшую часть. Среди эмигрантов выделялась группа бывших царских
офицеров, которые в промежутке между войнами служили в армии
югославского короля, а затем – в Русском корпусе: полковники Л.И. Байдак
и Антонов, подполковник Р.М. Васильев, майор Шебалин, командир
авиационного полка югославской армии, а также старшие лейтенанты
Филатьев, М.А. Гришков, Лягин, Потоцкий и другие. Майор Альбов был
корреспондентом лондонской газеты «Дейли Мейл» и американского агентства
«Ассошиэйтед Пресс» в Белграде. Майор М. Тарновский жил в Чехословакии»[2].
армии П.Х. Попов с группой эвакуированных из Югославии кадетов младших
классов 1-го Русского имени Великого Князя Константина Константиновича
кадетского корпуса, из которых старший лейтенант Фатьянов сформировал
взвод особого назначения [для охраны. – М.Н]. При назначении на
командные посты генерал-майор Мальцев руководствовался исключительно
интересами дела, не проводя никаких различий между бывшими советскими
офицерами и офицерами царской или добровольческой армий времен
гражданской войны, предложившими свои услуги РОА. Штаб должен был
приступить к работе в ближайшее время – поэтому большинство вакансий
заняли старые эмигранты, хотя среди боевых офицеров они составляли
меньшую часть. Среди эмигрантов выделялась группа бывших царских
офицеров, которые в промежутке между войнами служили в армии
югославского короля, а затем – в Русском корпусе: полковники Л.И. Байдак
и Антонов, подполковник Р.М. Васильев, майор Шебалин, командир
авиационного полка югославской армии, а также старшие лейтенанты
Филатьев, М.А. Гришков, Лягин, Потоцкий и другие. Майор Альбов был
корреспондентом лондонской газеты «Дейли Мейл» и американского агентства
«Ассошиэйтед Пресс» в Белграде. Майор М. Тарновский жил в Чехословакии»[2].
В начале 1945 г. стал считать себя частью РОА эмигрантский «Русский корпус» под командованием генерала Б.А. Штейфона,покинувший Югославию. Как уже говорилось, этот корпус считался
«охранным» и применялся в боях против партизан Тито, и лишь с 1944 г. –
для обороны от наступавших советских войск. Хофман пишет, что «в
сражениях корпус отличался безудержной отвагой, что привело к большим
потерям… в этих боях погиб цвет эмигрантского офицерства. Остатки
сильно поредевшего корпуса, около 4 тысяч человек, осенью 1944 года
прорвались из Сербии в Хорватию и с радостью восприняли известие о
создании КОНР и формировании русских национальных сил»[3].
К Освободительному движению присоединились руководитель РОВСа (с 1938
г.) генерал Архангельский, генерал А. фон Лампе (вошел в КОНР), генерал
В.В. Крейтер (в должности управляющего делами русской эмиграции в
Югославии он предупреждал членов НТС о грозивших обысках[4])
вступил в КОНР и символически передал ему остатки средств Белой армии
Врангеля (их неизрасходованная часть после войны досталась организации
РОНДД), генерал А.М. Драгомиров, а также казачьи генералы…
г.) генерал Архангельский, генерал А. фон Лампе (вошел в КОНР), генерал
В.В. Крейтер (в должности управляющего делами русской эмиграции в
Югославии он предупреждал членов НТС о грозивших обысках[4])
вступил в КОНР и символически передал ему остатки средств Белой армии
Врангеля (их неизрасходованная часть после войны досталась организации
РОНДД), генерал А.М. Драгомиров, а также казачьи генералы…
В последние дни войны присоединившиеся (формально) к 50-тысячной РОА
казачьи части удвоили ее численность: бригада под командованием
генерал-майора А.В. Туркула (5200 человек), Казачий Стан генерал-майора
(не эмигранта) Т.И. Доманова (8700 человек) и 15-й Казачий корпус под
командованием немецкого генерал-лейтенанта фон Паннвица (от 30 до 40
тысяч)[8]. [По ведомостям
Казачьего стана, не меньше 68 % офицеров, около 1430 человек, являлись
старыми эмигрантами; немало таких было среди рядовых.] Правда, из-за
большого расстояния реально объединиться не удалось. Присоединились к
РОА и «остатки 1-го полка белорусской дивизии «Беларусь»» (около 800
человек)[9].
казачьи части удвоили ее численность: бригада под командованием
генерал-майора А.В. Туркула (5200 человек), Казачий Стан генерал-майора
(не эмигранта) Т.И. Доманова (8700 человек) и 15-й Казачий корпус под
командованием немецкого генерал-лейтенанта фон Паннвица (от 30 до 40
тысяч)[8]. [По ведомостям
Казачьего стана, не меньше 68 % офицеров, около 1430 человек, являлись
старыми эмигрантами; немало таких было среди рядовых.] Правда, из-за
большого расстояния реально объединиться не удалось. Присоединились к
РОА и «остатки 1-го полка белорусской дивизии «Беларусь»» (около 800
человек)[9].
Но были русские части, не присоединившиеся к Власову. (…) Если
учесть, что на немецкой стороне воевало около миллиона бывших советских
военнослужащих, то власовская армия к апрелю 1945 г. (после
присоединения казачества) составила лишь 10 % от них. Но ее политический
статус Русской Армии придавал ей несравнимо большее значение, чем все
остальные вместе взятые. Вместе с КОНР она могла бы стать центром
кристаллизации новой российской государственно-политической структуры.
учесть, что на немецкой стороне воевало около миллиона бывших советских
военнослужащих, то власовская армия к апрелю 1945 г. (после
присоединения казачества) составила лишь 10 % от них. Но ее политический
статус Русской Армии придавал ей несравнимо большее значение, чем все
остальные вместе взятые. Вместе с КОНР она могла бы стать центром
кристаллизации новой российской государственно-политической структуры.
…Ваннотации издательства «Посев» к книге А. Казанцева «Третья сила»
сказано: «Из исторической перспективы попытка создания независимой
«третьей силы» на гитлеровской территории во время войны может
показаться еще безнадежнее, чем это выглядело тогда. Но не пришлось ли
бы всем нам еще больше стыдиться.., если бы этой попытки не было?».
Вспоминая о том выборе меньшего зла, который стоял перед русским
Зарубежьем в начале войны, можно видеть, что в своих надеждах жестоко
обманулись обе части эмиграции: ни Гитлер, ни демократии не были
заинтересованы в свободной России. Гитлер погубил в концлагерях миллионы
противников коммунистического режима, а Запад после войны выдал
уцелевших на расправу Сталину – тоже миллионы (об этом В. Варшавский,
говоря на тему выбора, не упомянул). Обманулись и те – как в эмиграции,
так и в СССР, – кто надеялся на национально-патриотическое перерождение
режима после победы…
Зарубежьем в начале войны, можно видеть, что в своих надеждах жестоко
обманулись обе части эмиграции: ни Гитлер, ни демократии не были
заинтересованы в свободной России. Гитлер погубил в концлагерях миллионы
противников коммунистического режима, а Запад после войны выдал
уцелевших на расправу Сталину – тоже миллионы (об этом В. Варшавский,
говоря на тему выбора, не упомянул). Обманулись и те – как в эмиграции,
так и в СССР, – кто надеялся на национально-патриотическое перерождение
режима после победы…
Русская «третья сила» оказалась песчинкой между трех жерновов. Но для
самой «песчинки» эта почти утопическая цель была единственно приемлемой
с нравственной точки зрения.
самой «песчинки» эта почти утопическая цель была единственно приемлемой
с нравственной точки зрения.
Тысячи эмигрантов сознательно шли на это, покидая свои семьи и рискуя
жизнью. Для них это было продолжением гражданской войны за Россию в
рамках Второй мiровой. Они не написали книг, не внесли своего вклада в
культурное наследие эмиграции. Но, как отмечал в другой связи Г.П.
Федотов: героизм и подвижничество отдельных представителей нации имеют
для нее такое же онтологическое значение, как создание художественных
памятников и научных систем. Думается, тогда личный героизм был
равноценен по обе стороны линии фронта, разделившей русских людей в те
трудные годы…
жизнью. Для них это было продолжением гражданской войны за Россию в
рамках Второй мiровой. Они не написали книг, не внесли своего вклада в
культурное наследие эмиграции. Но, как отмечал в другой связи Г.П.
Федотов: героизм и подвижничество отдельных представителей нации имеют
для нее такое же онтологическое значение, как создание художественных
памятников и научных систем. Думается, тогда личный героизм был
равноценен по обе стороны линии фронта, разделившей русских людей в те
трудные годы…
Однако годы войны наглядно показали существование в России
национально-освободительного потенциала – проявившегося, несмотря на все
разрушения и потери. И лишь состояние мiра, было таково, что этот
потенциал не мог реализоваться – в этом причина спорных и сомнительных
сторон явления РОД.
национально-освободительного потенциала – проявившегося, несмотря на все
разрушения и потери. И лишь состояние мiра, было таково, что этот
потенциал не мог реализоваться – в этом причина спорных и сомнительных
сторон явления РОД.
Вторая мiровая война стала экстремальной ситуацией, в которой
обнажилась духовная суть всех сил, противоборствовавших в расколотом
мiре: западной капиталистической демократии, коммунизма, фашизма. К
осмыслению их сущности мы еще вернемся, но уже сейчас виден главный
политический урок тех лет. Они окончательно показали, что ключ к
освобождению и возрождению России – только в самой России; что
освобождение снаружи – вряд ли возможно, ибо в эгоистическом мiре у
русского дела нет друзей. А против врагов россияне способны бороться
даже при таком режиме.
обнажилась духовная суть всех сил, противоборствовавших в расколотом
мiре: западной капиталистической демократии, коммунизма, фашизма. К
осмыслению их сущности мы еще вернемся, но уже сейчас виден главный
политический урок тех лет. Они окончательно показали, что ключ к
освобождению и возрождению России – только в самой России; что
освобождение снаружи – вряд ли возможно, ибо в эгоистическом мiре у
русского дела нет друзей. А против врагов россияне способны бороться
даже при таком режиме.
Послевоенный период характерен тем, что в мiре остались только две из
этих сил, в конфликте между которыми, грозившем новой мiровой войной,
предстояло жить и действовать политической эмиграции – помня о
полученном уроке.
https://rusidea.org/431012
этих сил, в конфликте между которыми, грозившем новой мiровой войной,
предстояло жить и действовать политической эмиграции – помня о
полученном уроке.
https://rusidea.org/431012
+ + +
Во всяком случае, нам с высоты истории должна быть совершенно
очевидна несправедливость тезиса, что «Ленинщина и Власовщина по сути
одно и тоже». РОВС и русская эмиграция не нуждаются в «отмывании» таким
способом в глазах тех наших соотечественников, которые всё еще находятся
в плену антирусской советской историографии с ее критериями патриотизма
и предательства. Какое же липкое это вещество, совпатриотизм,
паразитирующий на русском «служебно-государственном» чувстве в ущерб
необходимому различению духов…
М.В. Назаров
1.6.2019, День памяти жертв Лиенца
очевидна несправедливость тезиса, что «Ленинщина и Власовщина по сути
одно и тоже». РОВС и русская эмиграция не нуждаются в «отмывании» таким
способом в глазах тех наших соотечественников, которые всё еще находятся
в плену антирусской советской историографии с ее критериями патриотизма
и предательства. Какое же липкое это вещество, совпатриотизм,
паразитирующий на русском «служебно-государственном» чувстве в ущерб
необходимому различению духов…
М.В. Назаров
1.6.2019, День памяти жертв Лиенца
Мнение авторов, публикующихся в Нашей Державе может не совпадать с мнением редакции НД.
В данном случае, не все члены редколлегии согласны с оценкой генерала Власова
