Москва, 31 мая — Наша Держава. Наше либерально-социалистическое революционное сообщество, не скинув
Путина на теме «пенсионной реформы», решило прощупать Православную
Церковь на устойчивость. Неугомонные герои разрушения решили устроить
гонения на строящиеся храмы под видом любви к природе.
Путина на теме «пенсионной реформы», решило прощупать Православную
Церковь на устойчивость. Неугомонные герои разрушения решили устроить
гонения на строящиеся храмы под видом любви к природе.
Найдя на помойке истории ветхие одежды коммунистических безбожников,
современные храмоборцы с визгом облачились в эти презренные одежды
борцов со Христом из XX века. И теперь кто не скачет, тот не только
москаль, но и христианин. Революционные обормоты решили, что Церковь
Христову будет легче победить, чем Путина. Или, точнее, решили валить
Путина через накат на храмостроительство. В надежде подорвать авторитет
Церкви. А затем сломать и авторитет власти.
Поворот внутренне логичный для проповедников социального разрушения, вот
только всякий, кто пробовал переть против Божьего рожна, регулярно был
побеждаем. Все гонители – языческие императоры, всевозможные еретики и
сектанты, французские якобинцы, советские коммунисты – все проиграли в
этой борьбе. Проиграют и современные храмоборцы.
Уничтожить Церковь, хотя бы и русскую поместную, гораздо сложнее, чем даже свергнуть Путина.
современные храмоборцы с визгом облачились в эти презренные одежды
борцов со Христом из XX века. И теперь кто не скачет, тот не только
москаль, но и христианин. Революционные обормоты решили, что Церковь
Христову будет легче победить, чем Путина. Или, точнее, решили валить
Путина через накат на храмостроительство. В надежде подорвать авторитет
Церкви. А затем сломать и авторитет власти.
Поворот внутренне логичный для проповедников социального разрушения, вот
только всякий, кто пробовал переть против Божьего рожна, регулярно был
побеждаем. Все гонители – языческие императоры, всевозможные еретики и
сектанты, французские якобинцы, советские коммунисты – все проиграли в
этой борьбе. Проиграют и современные храмоборцы.
Уничтожить Церковь, хотя бы и русскую поместную, гораздо сложнее, чем даже свергнуть Путина.
Немного статистики Российской Империи
К 1917 году в Российской Империи проживало примерно 175-176 млн. Из них
великороссов – примерно 75-78 млн. («Статистический ежегодник России
1916 года» [Петроград, 1918]). Ежегодный прирост был 14,7 человека на
1000 жителей.
Православных было 69,9%, магометан – 10,8%, католиков – 8,9%,
протестантов – 4,85%, иудеев – 4%, прочих христиан – 0,98%, прочих
нехристиан – 0,5% (в том числе буддистов и ламаитов 0,3%).
Православных в целом насчитывалось примерно 122-123 млн. Из этого числа
занимались сферой богослужения и богослужением при зданиях – 0,7%. (У
великороссов больше – 0,9%). Таким образом, примерно 800-850 тысяч
населения было занято в религиозной сфере профессионально. Из них было
110 тысяч священнослужителей («На 1915 год духовенства было 112 629
чел., из них в священническом сане – 51 105 чел., диаконов – 15 035 чел.
и псаломщиков – 46 489» [Русскiй Календарь на 1917 г. Петроград, 1916.
С. 118].) и 100 тысяч монахов и послушников.
И при более чем 40 000 приходов («Статистический ежегодник России 1916
года» [Петроград, 1918. С. 77–78]) существовало примерно 55 000
православных храмов, 26 000 часовен и 1025 монастырей (Всеподданнейший
отчёт обер-прокурора Св. синода по ведомству Православного исповедания
за 1914 г. Пг., 1916. С. 117, 132, 139).
В год в Российской Империи строилось примерно 400 храмов.
В советские годы было рукоположено ещё более 100 000 священнослужителей.
К 1917 году в Российской Империи проживало примерно 175-176 млн. Из них
великороссов – примерно 75-78 млн. («Статистический ежегодник России
1916 года» [Петроград, 1918]). Ежегодный прирост был 14,7 человека на
1000 жителей.
Православных было 69,9%, магометан – 10,8%, католиков – 8,9%,
протестантов – 4,85%, иудеев – 4%, прочих христиан – 0,98%, прочих
нехристиан – 0,5% (в том числе буддистов и ламаитов 0,3%).
Православных в целом насчитывалось примерно 122-123 млн. Из этого числа
занимались сферой богослужения и богослужением при зданиях – 0,7%. (У
великороссов больше – 0,9%). Таким образом, примерно 800-850 тысяч
населения было занято в религиозной сфере профессионально. Из них было
110 тысяч священнослужителей («На 1915 год духовенства было 112 629
чел., из них в священническом сане – 51 105 чел., диаконов – 15 035 чел.
и псаломщиков – 46 489» [Русскiй Календарь на 1917 г. Петроград, 1916.
С. 118].) и 100 тысяч монахов и послушников.
И при более чем 40 000 приходов («Статистический ежегодник России 1916
года» [Петроград, 1918. С. 77–78]) существовало примерно 55 000
православных храмов, 26 000 часовен и 1025 монастырей (Всеподданнейший
отчёт обер-прокурора Св. синода по ведомству Православного исповедания
за 1914 г. Пг., 1916. С. 117, 132, 139).
В год в Российской Империи строилось примерно 400 храмов.
В советские годы было рукоположено ещё более 100 000 священнослужителей.
Ленин и его новый недружественный мир
Государство, появившееся после октябрьского переворота 1917 года, было
во многом действительно уникальным. Большевистское творение Ленина,
Сталина, да и Хрущёва было первым в мире государством, которое не только
провозгласило государственное разрешение на массовое осуществление
абортов, убийств младенцев в утробе матери. Но получило первенство и как
государство, впервые осуществлявшее гонения на все проявления
религиозности. Это было первое государство, официально провозгласившее
своей идеологической доктриной воинствующий атеизм. По сути,
большевистское государство во всю свою историю чередовало горячие и
холодные фазы непримиримой войны с Церковью и религией.
Ульянов (Ленин) ещё задолго до революции, как последовательный марксист,
писал: «Мы должны бороться с религией. Это – азбука всего материализма
и, следовательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм,
остановившийся на азбуке. Марксизм идёт дальше. Он говорит: надо уметь
бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить
источник веры и религии у масс». (Об отношении рабочей партии к религии
(13 (26) мая 1909 г.). Ленин, ПСС. Т. 17. С. 418).
Борьба не на жизнь, а на смерть началась сразу после прихода большевиков к власти.
Политика пропаганды атеизма сопровождалась массовыми гонениями на
религию, массовыми убийствами религиозных деятелей разных направлений,
массовым уничтожением религиозных зданий и массовым же их закрытием.
Сначала, 27 октября 1917 года, у Церкви отобрали землю «Декретом о
земле». Затем советская власть по декретам «О расторжении брака (16
декабря 1917 года) и «О гражданском браке, о детях и о ведении книг
актов состояния» (18 декабря 1917 года) отменила церковный брак и
прибрала сам институт брака к своим рукам, так как в будущем по
марксистским понятиям собиралось уничтожить моногамную семью вовсе.
Чуть позже, в следующем году, в декрете «Об отделении церкви от
государства и школы от церкви» коммунисты запретили религиозным
объединениям практически всё характерное для церковной деятельности:
«а) создавать кассы взаимопомощи, кооперативы, производственные
объединения и вообще пользоваться находящимся в их распоряжении
имуществом для каких-либо иных целей, кроме удовлетворения религиозных
потребностей;
б) оказывать материальную поддержку своим членам;
в) организовывать как специально детские, юношеские, женские молитвенные
и другие собрания, так и общие библейские, литературные,
рукодельческие, трудовые, по обучению религии и т.п. собрания, группы,
кружки, отделы, а также устраивать экскурсии и детские площадки,
открывать библиотеки и читальни, организовывать санатории и лечебную
помощь» (пункт 17).
Мы часто не задумываемся о том, что Ленин и марксисты строили глубоко
несправедливое, классовое общество, в котором поражение в правах и
уничтожение классов «эксплуататоров» было обязательной нормой.
Так, Конституция (1918 года) в статье 65 отказывала в гражданских правах
целым социальным слоям нового общества. Не могли избирать и быть
избранными следующие категории населения:
Все предприниматели «лица, прибегающие к наёмному труду с целью извлечения прибыли».
Все лица, имевшие «проценты с капитала, доходы предприятий, поступления с имущества и т.п.».
Все «частные торговцы, торговые и коммерческие посредники».
Все «монахи и духовные служители церквей и религиозных культов».
Все «служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и
охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома».
А это несколько миллионов людей.
Примерно тогда же по постановлениям Наркомюста от 14 августа 1919 года
об организационном вскрытии мощей и от 25 августа 1920 года о ликвидации
мощей во всероссийском масштабе коммунисты полезли внутрь церковной
жизни – начали вскрывать, осквернять и даже уничтожать мощи святых.
Церковь большевики рассматривали как внутреннюю контрреволюционную
организацию, с которой вели планомерную гражданскую войну на
уничтожение.
В полном согласии с программой ВКП(б), принятой на съезде в марте 1919
года, «По отношению к религии ВКП не удовлетворяется декретированным уже
отделением Церкви от государства и школы от Церкви…» и, видя цель
партии «в полном отмирании религиозных предрассудков», был создан 8-й
Ликвидационный отдел Наркомюста для уничтожения Церкви. Его начальник
Красиков говорил: «Мы, коммунисты, своей программой и всей своей
политикой, выражающейся в советском законодательстве, намечаем
единственный, в конечном счёте, путь как религии, так и всем её агентам –
это путь в архив истории».
Большевистский «архив» выглядел несколько своеобразно, там
расстреливали, пытали, сажали в лагеря, требовали писать доносы и т.д.
Уже в декабре 1920 года тот же Красиков отчитывался перед партией: «8-й
отдел поставил перед собой задачу полного уничтожения монастырей как
рассадников паразитизма. К настоящему времени ликвидировано 673
монастыря». Закрыты также и все учебные заведения Церкви, а для
острастки убиты более 20 архиереев.
Тем временем хозяйствование Ленина и его партии довело страну до
массового голода 1920–1922 годов, который охватил более 35 губерний с
90-миллионным населением. Во время голода умерло от 1 до 5 миллионов
человек, по разным оценкам.
Параллельно 23 февраля 1922 года вышел декрет ВЦИК об изъятии церковных
ценностей, находящихся в пользовании групп верующих. Советская власть
решила, что во время голода самое время заняться республиканским
грабежом Церкви. «Именно теперь и только теперь, – провозглашал Ульянов
(Ленин), – когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются
сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны!) провести
изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не
останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно
теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет
либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать
сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и
реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать
политику насильственного сопротивления советскому декрету. Нам во что бы
то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым
решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в
несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские
богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая
государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в
частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности
совершенно немыслимо… Чем большее число представителей реакционного
духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять,
тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на
несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать…»
(Письмо Молотову для членов Политбюро ЦК РКП (б) 19 марта 1922.
«Известия ЦК КПСС», 1990, № 4, с. 191–193. Фонд 2, oп. 1, д. 22947 –
машинописный текст).
В марте 1922 года Лев Троцкий также приложил свою руку к борьбе с
Церковью. Он предложил Политбюро «повалить контрреволюционную часть
церковников, в руках коих фактическое управление Церковью» с помощью
соглашательского «сменовеховского» духовенства. Троцкий предлагал
осуществлять в Церкви искусственные расколы и уничтожать её по частям
(Записка Троцкого в Политбюро ЦК РКВ (Б) о политике по отношению к
церкви от 30 марта 1922 (Архивы Кремля. Кн. 1. Политбюро и церковь.
1922–1925 гг. М.–Новосибирск, 1997. С. 161–164).
Так большевики спланировали и осуществили обновленческие расколы.
Крупные крестьянские восстания, начавшиеся с 1920 года, поражение
большевиков под Варшавой в 1920 году в походе на Европу, сопротивление
при изъятии церковных ценностей, хозяйственная разруха, борьба за власть
в самой коммунистической партии при больном Ленине привели не только к
новой экономической политике, но и к «религиозному нэпу». С 1923 года
началась короткая передышка для Церкви, в череде «горячих» и «холодных»
репрессий.
Всего при Ленине были репрессированы непосредственно за исповедание Православной веры десятки тысяч верующих.
По оценкам профессора Н.Е. Емельянова (1939–2010), «Общее число
репрессий около 20 000 (1918–1920), почти все расстреляны. 2-я волна
гонений (1921–1923) – около 20 000 репрессий, расстреляно около 1000
человек». (Н.Е. Емельянов. Оценка статистики гонений на Русскую
Православную Церковь (1917–1952 годы).
К этим антирелигиозным репрессиям надо прибавить жертв революции,
Гражданской войны, массового голода 1920–1921, подавления крестьянских
восстаний и уже чисто политических репрессий.
Здесь цифры репрессированных исчисляются несколькими миллионами. Что
хорошо видно из переписи 1926 года, в которой число жителей СССР указано
в 147 миллионов, а русских 77 млн. Число русских не увеличилось за 9
лет правления коммунистов, хотя, исходя из ежегодного прироста 14,7 на
1000 жителей, к 1926 году их число должно было прирасти примерно на
11–12 млн, то есть русских должно было быть 86–87 млн (если исходить из
цифры 75 млн на 1917 год). И это, если по советской идеологической
традиции не считать малоруссов и белоруссов – русскими людьми. С ними
цифра должна быть ещё более зловещей. Другие народы также пострадали от
действий ленинской гвардии. Свою роль сыграла и поощряемая государством
система массовых абортов.
Государство, появившееся после октябрьского переворота 1917 года, было
во многом действительно уникальным. Большевистское творение Ленина,
Сталина, да и Хрущёва было первым в мире государством, которое не только
провозгласило государственное разрешение на массовое осуществление
абортов, убийств младенцев в утробе матери. Но получило первенство и как
государство, впервые осуществлявшее гонения на все проявления
религиозности. Это было первое государство, официально провозгласившее
своей идеологической доктриной воинствующий атеизм. По сути,
большевистское государство во всю свою историю чередовало горячие и
холодные фазы непримиримой войны с Церковью и религией.
Ульянов (Ленин) ещё задолго до революции, как последовательный марксист,
писал: «Мы должны бороться с религией. Это – азбука всего материализма
и, следовательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм,
остановившийся на азбуке. Марксизм идёт дальше. Он говорит: надо уметь
бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить
источник веры и религии у масс». (Об отношении рабочей партии к религии
(13 (26) мая 1909 г.). Ленин, ПСС. Т. 17. С. 418).
Борьба не на жизнь, а на смерть началась сразу после прихода большевиков к власти.
Политика пропаганды атеизма сопровождалась массовыми гонениями на
религию, массовыми убийствами религиозных деятелей разных направлений,
массовым уничтожением религиозных зданий и массовым же их закрытием.
Сначала, 27 октября 1917 года, у Церкви отобрали землю «Декретом о
земле». Затем советская власть по декретам «О расторжении брака (16
декабря 1917 года) и «О гражданском браке, о детях и о ведении книг
актов состояния» (18 декабря 1917 года) отменила церковный брак и
прибрала сам институт брака к своим рукам, так как в будущем по
марксистским понятиям собиралось уничтожить моногамную семью вовсе.
Чуть позже, в следующем году, в декрете «Об отделении церкви от
государства и школы от церкви» коммунисты запретили религиозным
объединениям практически всё характерное для церковной деятельности:
«а) создавать кассы взаимопомощи, кооперативы, производственные
объединения и вообще пользоваться находящимся в их распоряжении
имуществом для каких-либо иных целей, кроме удовлетворения религиозных
потребностей;
б) оказывать материальную поддержку своим членам;
в) организовывать как специально детские, юношеские, женские молитвенные
и другие собрания, так и общие библейские, литературные,
рукодельческие, трудовые, по обучению религии и т.п. собрания, группы,
кружки, отделы, а также устраивать экскурсии и детские площадки,
открывать библиотеки и читальни, организовывать санатории и лечебную
помощь» (пункт 17).
Мы часто не задумываемся о том, что Ленин и марксисты строили глубоко
несправедливое, классовое общество, в котором поражение в правах и
уничтожение классов «эксплуататоров» было обязательной нормой.
Так, Конституция (1918 года) в статье 65 отказывала в гражданских правах
целым социальным слоям нового общества. Не могли избирать и быть
избранными следующие категории населения:
Все предприниматели «лица, прибегающие к наёмному труду с целью извлечения прибыли».
Все лица, имевшие «проценты с капитала, доходы предприятий, поступления с имущества и т.п.».
Все «частные торговцы, торговые и коммерческие посредники».
Все «монахи и духовные служители церквей и религиозных культов».
Все «служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и
охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома».
А это несколько миллионов людей.
Примерно тогда же по постановлениям Наркомюста от 14 августа 1919 года
об организационном вскрытии мощей и от 25 августа 1920 года о ликвидации
мощей во всероссийском масштабе коммунисты полезли внутрь церковной
жизни – начали вскрывать, осквернять и даже уничтожать мощи святых.
Церковь большевики рассматривали как внутреннюю контрреволюционную
организацию, с которой вели планомерную гражданскую войну на
уничтожение.
В полном согласии с программой ВКП(б), принятой на съезде в марте 1919
года, «По отношению к религии ВКП не удовлетворяется декретированным уже
отделением Церкви от государства и школы от Церкви…» и, видя цель
партии «в полном отмирании религиозных предрассудков», был создан 8-й
Ликвидационный отдел Наркомюста для уничтожения Церкви. Его начальник
Красиков говорил: «Мы, коммунисты, своей программой и всей своей
политикой, выражающейся в советском законодательстве, намечаем
единственный, в конечном счёте, путь как религии, так и всем её агентам –
это путь в архив истории».
Большевистский «архив» выглядел несколько своеобразно, там
расстреливали, пытали, сажали в лагеря, требовали писать доносы и т.д.
Уже в декабре 1920 года тот же Красиков отчитывался перед партией: «8-й
отдел поставил перед собой задачу полного уничтожения монастырей как
рассадников паразитизма. К настоящему времени ликвидировано 673
монастыря». Закрыты также и все учебные заведения Церкви, а для
острастки убиты более 20 архиереев.
Тем временем хозяйствование Ленина и его партии довело страну до
массового голода 1920–1922 годов, который охватил более 35 губерний с
90-миллионным населением. Во время голода умерло от 1 до 5 миллионов
человек, по разным оценкам.
Параллельно 23 февраля 1922 года вышел декрет ВЦИК об изъятии церковных
ценностей, находящихся в пользовании групп верующих. Советская власть
решила, что во время голода самое время заняться республиканским
грабежом Церкви. «Именно теперь и только теперь, – провозглашал Ульянов
(Ленин), – когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются
сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны!) провести
изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не
останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно
теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет
либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать
сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и
реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать
политику насильственного сопротивления советскому декрету. Нам во что бы
то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым
решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в
несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские
богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая
государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в
частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности
совершенно немыслимо… Чем большее число представителей реакционного
духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять,
тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на
несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать…»
(Письмо Молотову для членов Политбюро ЦК РКП (б) 19 марта 1922.
«Известия ЦК КПСС», 1990, № 4, с. 191–193. Фонд 2, oп. 1, д. 22947 –
машинописный текст).
В марте 1922 года Лев Троцкий также приложил свою руку к борьбе с
Церковью. Он предложил Политбюро «повалить контрреволюционную часть
церковников, в руках коих фактическое управление Церковью» с помощью
соглашательского «сменовеховского» духовенства. Троцкий предлагал
осуществлять в Церкви искусственные расколы и уничтожать её по частям
(Записка Троцкого в Политбюро ЦК РКВ (Б) о политике по отношению к
церкви от 30 марта 1922 (Архивы Кремля. Кн. 1. Политбюро и церковь.
1922–1925 гг. М.–Новосибирск, 1997. С. 161–164).
Так большевики спланировали и осуществили обновленческие расколы.
Крупные крестьянские восстания, начавшиеся с 1920 года, поражение
большевиков под Варшавой в 1920 году в походе на Европу, сопротивление
при изъятии церковных ценностей, хозяйственная разруха, борьба за власть
в самой коммунистической партии при больном Ленине привели не только к
новой экономической политике, но и к «религиозному нэпу». С 1923 года
началась короткая передышка для Церкви, в череде «горячих» и «холодных»
репрессий.
Всего при Ленине были репрессированы непосредственно за исповедание Православной веры десятки тысяч верующих.
По оценкам профессора Н.Е. Емельянова (1939–2010), «Общее число
репрессий около 20 000 (1918–1920), почти все расстреляны. 2-я волна
гонений (1921–1923) – около 20 000 репрессий, расстреляно около 1000
человек». (Н.Е. Емельянов. Оценка статистики гонений на Русскую
Православную Церковь (1917–1952 годы).
К этим антирелигиозным репрессиям надо прибавить жертв революции,
Гражданской войны, массового голода 1920–1921, подавления крестьянских
восстаний и уже чисто политических репрессий.
Здесь цифры репрессированных исчисляются несколькими миллионами. Что
хорошо видно из переписи 1926 года, в которой число жителей СССР указано
в 147 миллионов, а русских 77 млн. Число русских не увеличилось за 9
лет правления коммунистов, хотя, исходя из ежегодного прироста 14,7 на
1000 жителей, к 1926 году их число должно было прирасти примерно на
11–12 млн, то есть русских должно было быть 86–87 млн (если исходить из
цифры 75 млн на 1917 год). И это, если по советской идеологической
традиции не считать малоруссов и белоруссов – русскими людьми. С ними
цифра должна быть ещё более зловещей. Другие народы также пострадали от
действий ленинской гвардии. Свою роль сыграла и поощряемая государством
система массовых абортов.
Сталин и его углубление социализма
«Религиозный нэп» продолжался в период с 1923 по 1929 год. Несмотря на
это, в 1925 году уже основывается печально известная организация «Союз
воинствующих безбожников».
Параллельно увеличивалось количество лишённых прав избираться и быть
избранным в советском государстве. В 1926 году лишенцев было чуть больше
1 млн (15,2% священнослужители и монахи), в 1927 году их стало уже
более 3 млн (8,3% священнослужители) за счёт увеличения тех, кто
занимался торговлей (до 24,8%).
«В 1923–1928 годы количество репрессий равно примерно трети репрессий
1922 года». (Н.Е. Емельянов. Оценка статистики гонений на Русскую
Православную Церковь (1917–1952 годы). Отношение Сталина к Церкви хорошо
передаёт его беседа с первой американской рабочей делегацией в сентябре
1927 года. Он сказал американцам: «Партия не может быть нейтральной в
отношении носителей религиозных предрассудков и в отношении реакционного
духовенства, отравляющего сознание трудящихся масс. Подавили ли мы
реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно ещё не
вполне ликвидировано» (Сталин. Беседа с первой американской рабочей
делегацией. Газета «Правда» № 210, 15 сентября 1927 г. // Сочинения. М.,
1949. Т. 10. С. 133). Новая волна гонений против Церкви развернулась в
1929–1931 годы на фоне большевистской политики раскулачивания и
коллективизации. В начале 1929 года Каганович написал письмо руководству
партии, где сформулировал идеологическую позицию по отношению к Церкви,
сказав, что «церковь единственная легальная контрреволюционная сила». И
с ней нужно бороться.
8 апреля 1929 года президиум Всероссийского ЦИК и СНК РСФСР приняли
постановление «О религиозных объединениях», которое окончательно лишало
Церковь юридического лица. Особенно резкую позицию занимали Джугашвили
(Сталин), Бухарин, Губельман (Ярославский) и Молотов, выступавшие за
отказ от «послаблений» периода НЭПа.
Начался массовый снос храмов. Эта волна гонений стоила Церкви за
1930–1931 годы «около 60 000 арестов и 5000 казней» (Н.Е. Емельянов.
Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь (1917–1952
годы).
За очередной волной гонений последовал самый массовый голод при
коммунистах, в 1932–1933 годах. Во время голода Сталин неоднократно
лично подталкивал местных руководителей в стиле письма от 6 августа 1930
г.: «Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб
вывезем, кредиты будут».
Всего за 1930–1933 гг. из СССР в Европу вывезено не менее 10 млн тонн
зерна. А умерло за время голода от 3 до 8 миллионов человек.
В разгар массового голода была объявлена «безбожная пятилетка» (гонения
1932–1936 годов). Целью которой было уничтожение всех храмов и наведение
страха на верующих.
«Несмотря на гонения, сравнимые по силе с 1922 годом, провал «Безбожной
пятилетки» – в переписи населения 1937 года православными верующими
назвали себя 1/3 городского населения и 2/3 сельского, то есть более
половины населения СССР». (Н.Е. Емельянов. Оценка статистики гонений на
Русскую Православную Церковь (1917–1952 годы).
По переписи 1937 года верующими себя назвали 56,7% населения
атеистического государства, которое продолжило бороться с большинством
своих граждан с ещё большими усилиями.
После завершения 5 марта 1937 года Пленума ЦК ВКП(б) развернулся
массовый террор, сравнимый только со временами «военного коммунизма» при
Ленине.
В том же году председатель Союза воинствующих безбожников Губельман
(Ярославский) отчитался, что «в стране с монастырями покончено»
(Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М., 1991. С. 299). За двадцать лет
большевики закрыли почти тысячу монастырей и репрессировали почти 100
000 монашествующих.
«В результате наших оперативных мероприятий, – как в конце 1937 года
Ежов докладывал Сталину, – почти полностью ликвидирован епископат
православной церкви, что в значительной степени ослабило и
дезорганизовало церковь». (ЦА ФСБ ф.3. оп.4. д.244. лл.64-78. Публ.:
Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936–1938 гг. М,
РОССПЭН, 2009. С. 407–414).
В этом донесении есть и цифры большевистских репрессий против
православных верующих: «Всего в августе-ноябре месяцах 1937 года
арестовано 31 359 церковников и сектантов; из них: митрополитов и
епископов – 166, попов – 9 116, монахов – 2 173, церковно-сектантского
кулацкого актива – 19 904. Из этого количества осуждено к высшей мере
наказания [расстрелу] – 13 671. В том числе: епископов – 81, попов – 4
629, монахов – 934, церковно-сектантского кулацкого актива – 7 004».
Гонение на православных верующих 1937–1938 годов «примерно в 10 раз
превышает по арестам гонение 1922 года (а по расстрелам в 80 раз).
Расстрелян каждый второй (около 2 0 000 репрессий и 100.000 казней в
1937–38 гг.)» (Н.Е.Емельянов. Оценка статистики гонений на Русскую
Православную Церковь (1917–1952 годы).
В итоге к 1939 году на весь СССР оставалось чуть более 100 действующих
храмов (из 29 584 на 1928 год) и всего 4 действующих епископа.
Но вскоре были присоединены территории Прибалтики, западной Украины,
западной Белоруссии и Молдавии, где оставалось ещё много храмов и
монастырей. Коммунистам пришлось опять закатывать рукава и снова
заниматься своим безбожным делом. Начинаются репрессии против верующих
этих территорий по схеме, отработанной на старой советской территории.
Происходят закрытия храмов, арестовываются священнослужители,
репрессируются религиозные активисты. Всё это идёт наряду с
продолжающимися чисто политическими репрессиями.
«1939–1940 гг. – гонения близки к 1922 году (1100 казней в год).
1941–1942 гг. – по казням сравнимы с 1922 годом (2800 казней)».
(Н.Е.Емельянов. Оценка статистики гонений на Русскую Православную
Церковь (1917–1952 годы).
За время войны 1941–1945 годов, на оккупированных территориях русские
люди сами открыли 7 547 храмов, кроме того, на тех же территориях стало
действовать более 100 монастырей.
Зная об этом, советское руководство решило в очередной раз попробовать
прибрать к рукам церковное руководство и начало политику приглашения
оставшихся нескольких архиереев к легализации. Церкви разрешили избирать
патриархов, жертвовать деньги на нужды фронта.
Сразу же после Великой Отечественной войны, в которой народы СССР
принесли в жертву Великой победе 27 млн своих жизней, у советских
жителей начались новые проблемы. В 1946–1947 годах разразился массовый
голод. Историк В.Ф. Зима утверждает:
«Голода 1946–1947 гг. в СССР могло не быть, поскольку государство
располагало достаточными запасами зерна. Одна его часть, не самая
крупная, экспортировалась. В течение 1946–1948 гг. экспорт составлял 5,7
млн т зерна, что на 2,1 млн т больше экспорта трёх предвоенных лет.
Другая, основная часть запасов никак не использовалась. На
неприспособленных для хранения складах зерно портилось настолько, что не
годилось к употреблению. По неполным подсчётам, за 1946–1948 гг. в
целом по СССР было начисто загублено около 1 млн т. зерна, которого
могло хватить многим голодающим».
В результате массового голода умерло 1–1,5 миллиона человек.
В 1947 году секретарём по идеологической работе ВКП(б) был назначен М.А.
Суслов. Сталин при назначении порекомендовал ему «не забывать об
атеистической пропаганде среди народа» (Алексеев В.С. «Штурм небес»
отменяется: Критические очерки по истории борьбы с религией в СССР. М.,
1992. С. 210).
Джугашвили (Сталин) хотел использовать влияние Русской Православной
Церкви в своих внешнеполитических делах. Но он в целом переоценил
влияние Московской патриархии, надеясь созвать «Вселенский Собор» в 1948
году. Ставленник американцев Константинопольский патриарх Афинагор
(1886–1972) и другие греческие церкви не приехали в Москву в июле 1948
года.
И уже в сентябре 1948 года Сусловым было подготовлено и принято
постановление «О мерах по усилению антирелигиозной пропаганды». В
частности в этом постановлении было указано, что «некоторые члены партии
из факта победы социализма и господства социалистической идеологии в
нашей стране сделалиошибочный вывод, что теперь можно не вести
антирелигиозную пропаганду и что религия будет отмирать сама собой…
Задача преодоления религиозных предрассудков и суеверий имеет в период
перехода от социализма к коммунизму важное значение». (Алексеев В.С.
200).
Всё это происходило на фоне вполне «горячих» репрессий, продолжавшихся
против Церкви. В «1947, 1949–1950 гг. – опять всплески репрессий (по
докладу Абакумова «с 1.01.47 по 1.06.48 арестовано за активную подрывную
деятельность 679 православных священников»». (Н.Е. Емельянов. Оценка
статистики гонений на Русскую Православную Церковь (1917–1952 годы).
Ко смерти Сталина, в 1953 году, многие храмы из открытых на
оккупированных землях были закрыты, а из 100 монастырей уничтожены 40.
Священников расстреливать стали меньше, но если уж давали срок, то уже
не по 10 лет, как до войны, а все 25 лет лагерей. (См.: Шкаровский М. В.
Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве:
(Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). М., 2005.
С. 398).
Общее число осуждённых за политические и уголовные преступления в
1923–1953 годах составляет не менее 40 млн. Цифра эта «весьма
приблизительна и сильно занижена, но вполне отражает масштабы
репрессивной государственной политики… Если из общей численности
населения вычесть лиц до 14 лет и старше 60, как малоспособных к
преступной деятельности, то выяснится, что в пределах жизни одного
поколения – с 1923 по 1953 г. – был осуждён практически каждый третий
дееспособный член общества» (Попов В. П. Государственный террор в
советской России, 1923–1953 гг. (источники и их интерпретация) //
Отечественные архивы. 1992, № 2, с. 26).
«Религиозный нэп» продолжался в период с 1923 по 1929 год. Несмотря на
это, в 1925 году уже основывается печально известная организация «Союз
воинствующих безбожников».
Параллельно увеличивалось количество лишённых прав избираться и быть
избранным в советском государстве. В 1926 году лишенцев было чуть больше
1 млн (15,2% священнослужители и монахи), в 1927 году их стало уже
более 3 млн (8,3% священнослужители) за счёт увеличения тех, кто
занимался торговлей (до 24,8%).
«В 1923–1928 годы количество репрессий равно примерно трети репрессий
1922 года». (Н.Е. Емельянов. Оценка статистики гонений на Русскую
Православную Церковь (1917–1952 годы). Отношение Сталина к Церкви хорошо
передаёт его беседа с первой американской рабочей делегацией в сентябре
1927 года. Он сказал американцам: «Партия не может быть нейтральной в
отношении носителей религиозных предрассудков и в отношении реакционного
духовенства, отравляющего сознание трудящихся масс. Подавили ли мы
реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно ещё не
вполне ликвидировано» (Сталин. Беседа с первой американской рабочей
делегацией. Газета «Правда» № 210, 15 сентября 1927 г. // Сочинения. М.,
1949. Т. 10. С. 133). Новая волна гонений против Церкви развернулась в
1929–1931 годы на фоне большевистской политики раскулачивания и
коллективизации. В начале 1929 года Каганович написал письмо руководству
партии, где сформулировал идеологическую позицию по отношению к Церкви,
сказав, что «церковь единственная легальная контрреволюционная сила». И
с ней нужно бороться.
8 апреля 1929 года президиум Всероссийского ЦИК и СНК РСФСР приняли
постановление «О религиозных объединениях», которое окончательно лишало
Церковь юридического лица. Особенно резкую позицию занимали Джугашвили
(Сталин), Бухарин, Губельман (Ярославский) и Молотов, выступавшие за
отказ от «послаблений» периода НЭПа.
Начался массовый снос храмов. Эта волна гонений стоила Церкви за
1930–1931 годы «около 60 000 арестов и 5000 казней» (Н.Е. Емельянов.
Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь (1917–1952
годы).
За очередной волной гонений последовал самый массовый голод при
коммунистах, в 1932–1933 годах. Во время голода Сталин неоднократно
лично подталкивал местных руководителей в стиле письма от 6 августа 1930
г.: «Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб
вывезем, кредиты будут».
Всего за 1930–1933 гг. из СССР в Европу вывезено не менее 10 млн тонн
зерна. А умерло за время голода от 3 до 8 миллионов человек.
В разгар массового голода была объявлена «безбожная пятилетка» (гонения
1932–1936 годов). Целью которой было уничтожение всех храмов и наведение
страха на верующих.
«Несмотря на гонения, сравнимые по силе с 1922 годом, провал «Безбожной
пятилетки» – в переписи населения 1937 года православными верующими
назвали себя 1/3 городского населения и 2/3 сельского, то есть более
половины населения СССР». (Н.Е. Емельянов. Оценка статистики гонений на
Русскую Православную Церковь (1917–1952 годы).
По переписи 1937 года верующими себя назвали 56,7% населения
атеистического государства, которое продолжило бороться с большинством
своих граждан с ещё большими усилиями.
После завершения 5 марта 1937 года Пленума ЦК ВКП(б) развернулся
массовый террор, сравнимый только со временами «военного коммунизма» при
Ленине.
В том же году председатель Союза воинствующих безбожников Губельман
(Ярославский) отчитался, что «в стране с монастырями покончено»
(Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М., 1991. С. 299). За двадцать лет
большевики закрыли почти тысячу монастырей и репрессировали почти 100
000 монашествующих.
«В результате наших оперативных мероприятий, – как в конце 1937 года
Ежов докладывал Сталину, – почти полностью ликвидирован епископат
православной церкви, что в значительной степени ослабило и
дезорганизовало церковь». (ЦА ФСБ ф.3. оп.4. д.244. лл.64-78. Публ.:
Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936–1938 гг. М,
РОССПЭН, 2009. С. 407–414).
В этом донесении есть и цифры большевистских репрессий против
православных верующих: «Всего в августе-ноябре месяцах 1937 года
арестовано 31 359 церковников и сектантов; из них: митрополитов и
епископов – 166, попов – 9 116, монахов – 2 173, церковно-сектантского
кулацкого актива – 19 904. Из этого количества осуждено к высшей мере
наказания [расстрелу] – 13 671. В том числе: епископов – 81, попов – 4
629, монахов – 934, церковно-сектантского кулацкого актива – 7 004».
Гонение на православных верующих 1937–1938 годов «примерно в 10 раз
превышает по арестам гонение 1922 года (а по расстрелам в 80 раз).
Расстрелян каждый второй (около 2 0 000 репрессий и 100.000 казней в
1937–38 гг.)» (Н.Е.Емельянов. Оценка статистики гонений на Русскую
Православную Церковь (1917–1952 годы).
В итоге к 1939 году на весь СССР оставалось чуть более 100 действующих
храмов (из 29 584 на 1928 год) и всего 4 действующих епископа.
Но вскоре были присоединены территории Прибалтики, западной Украины,
западной Белоруссии и Молдавии, где оставалось ещё много храмов и
монастырей. Коммунистам пришлось опять закатывать рукава и снова
заниматься своим безбожным делом. Начинаются репрессии против верующих
этих территорий по схеме, отработанной на старой советской территории.
Происходят закрытия храмов, арестовываются священнослужители,
репрессируются религиозные активисты. Всё это идёт наряду с
продолжающимися чисто политическими репрессиями.
«1939–1940 гг. – гонения близки к 1922 году (1100 казней в год).
1941–1942 гг. – по казням сравнимы с 1922 годом (2800 казней)».
(Н.Е.Емельянов. Оценка статистики гонений на Русскую Православную
Церковь (1917–1952 годы).
За время войны 1941–1945 годов, на оккупированных территориях русские
люди сами открыли 7 547 храмов, кроме того, на тех же территориях стало
действовать более 100 монастырей.
Зная об этом, советское руководство решило в очередной раз попробовать
прибрать к рукам церковное руководство и начало политику приглашения
оставшихся нескольких архиереев к легализации. Церкви разрешили избирать
патриархов, жертвовать деньги на нужды фронта.
Сразу же после Великой Отечественной войны, в которой народы СССР
принесли в жертву Великой победе 27 млн своих жизней, у советских
жителей начались новые проблемы. В 1946–1947 годах разразился массовый
голод. Историк В.Ф. Зима утверждает:
«Голода 1946–1947 гг. в СССР могло не быть, поскольку государство
располагало достаточными запасами зерна. Одна его часть, не самая
крупная, экспортировалась. В течение 1946–1948 гг. экспорт составлял 5,7
млн т зерна, что на 2,1 млн т больше экспорта трёх предвоенных лет.
Другая, основная часть запасов никак не использовалась. На
неприспособленных для хранения складах зерно портилось настолько, что не
годилось к употреблению. По неполным подсчётам, за 1946–1948 гг. в
целом по СССР было начисто загублено около 1 млн т. зерна, которого
могло хватить многим голодающим».
В результате массового голода умерло 1–1,5 миллиона человек.
В 1947 году секретарём по идеологической работе ВКП(б) был назначен М.А.
Суслов. Сталин при назначении порекомендовал ему «не забывать об
атеистической пропаганде среди народа» (Алексеев В.С. «Штурм небес»
отменяется: Критические очерки по истории борьбы с религией в СССР. М.,
1992. С. 210).
Джугашвили (Сталин) хотел использовать влияние Русской Православной
Церкви в своих внешнеполитических делах. Но он в целом переоценил
влияние Московской патриархии, надеясь созвать «Вселенский Собор» в 1948
году. Ставленник американцев Константинопольский патриарх Афинагор
(1886–1972) и другие греческие церкви не приехали в Москву в июле 1948
года.
И уже в сентябре 1948 года Сусловым было подготовлено и принято
постановление «О мерах по усилению антирелигиозной пропаганды». В
частности в этом постановлении было указано, что «некоторые члены партии
из факта победы социализма и господства социалистической идеологии в
нашей стране сделалиошибочный вывод, что теперь можно не вести
антирелигиозную пропаганду и что религия будет отмирать сама собой…
Задача преодоления религиозных предрассудков и суеверий имеет в период
перехода от социализма к коммунизму важное значение». (Алексеев В.С.
200).
Всё это происходило на фоне вполне «горячих» репрессий, продолжавшихся
против Церкви. В «1947, 1949–1950 гг. – опять всплески репрессий (по
докладу Абакумова «с 1.01.47 по 1.06.48 арестовано за активную подрывную
деятельность 679 православных священников»». (Н.Е. Емельянов. Оценка
статистики гонений на Русскую Православную Церковь (1917–1952 годы).
Ко смерти Сталина, в 1953 году, многие храмы из открытых на
оккупированных землях были закрыты, а из 100 монастырей уничтожены 40.
Священников расстреливать стали меньше, но если уж давали срок, то уже
не по 10 лет, как до войны, а все 25 лет лагерей. (См.: Шкаровский М. В.
Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве:
(Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). М., 2005.
С. 398).
Общее число осуждённых за политические и уголовные преступления в
1923–1953 годах составляет не менее 40 млн. Цифра эта «весьма
приблизительна и сильно занижена, но вполне отражает масштабы
репрессивной государственной политики… Если из общей численности
населения вычесть лиц до 14 лет и старше 60, как малоспособных к
преступной деятельности, то выяснится, что в пределах жизни одного
поколения – с 1923 по 1953 г. – был осуждён практически каждый третий
дееспособный член общества» (Попов В. П. Государственный террор в
советской России, 1923–1953 гг. (источники и их интерпретация) //
Отечественные архивы. 1992, № 2, с. 26).
Гонения после Сталина и заключение
После Сталина, при Хрущёве гонения на Церковь стали менее убийственными,
но остались столь же последовательными. Расстрелов было мало,
арестовывали, по данным специалистов в этом вопросе, по нескольку сотен в
год. Но зато происходили массовые закрытия храмов, более половины.
Оставшиеся от периода оккупации 60 монастырей были почти полностью
закрыты. Священнослужителей стали гнать с помощью лишения
государственной регистрации, верующих – с помощью увольнения с работы.
Разразилась жесточайшая атеистическая истерия в партийных средствах
массовой информации. С помощью пропагандистских художественных и
документальных фильмов воинствующий атеизм продолжал свою борьбу с
Церковью вплоть до отрешения Хрущёва от власти.
При Брежневе в целом был вполне «холодный» период гонений, без массовых эксцессов.
К 1987 году, к году, предшествующему тысячелетию Крещения Руси в 988
году, в доживающей свои последние годы социалистической стране
оставалось 6 893 храма и только 15 монастырей, в основном вне территории
РСФСР. И это при том, что примерно половина православного по
происхождению населения в СССР продолжали крестить в Церкви своих детей и
более 60% отпевать в Церкви своих умерших.
Безбожные воинствующие атеисты не смогли уничтожить Русскую Православную
Церковь, даже обладая абсолютной властью в нашей стране при Ленине,
Сталине и Хрущёве, каждый из которых делал всё, чтобы стереть с лица
Русской земли всякий христианский след.
Борьба с Церковью Христовой – не только богоборчество, за которое
придётся отвечать за гробом, не только цивилизационная русофобия, за
которую придётся отвечать здесь, на земле, но и абсолютно бесполезная,
неподъёмная затея для любых человеческих сил.
Именно поэтому сегодняшние храмоборцы зря тратят свою земную жизнь на
это пагубное для души дело. При жизни им не видать победы над Христом и
Его Церковью. А после смерти им не удастся уйти в небытие. Смерти нет, а
отвечать придётся за свои глупости целую вечность. Богоборческая
одержимость лечится только в Церкви. Не губите свои души зазря, на
непосильном для человека чёрном деле.
Потому что, несмотря на предыдущие поколения богоборцев, на начало 2019
года в Русской Православной Церкви построены, восстановлены и действуют
около 38,5 тысячи храмов. И построено будет ещё больше.
Дело храмоборчества безнадёжно на земле и духовно смертельно за гробом.
После Сталина, при Хрущёве гонения на Церковь стали менее убийственными,
но остались столь же последовательными. Расстрелов было мало,
арестовывали, по данным специалистов в этом вопросе, по нескольку сотен в
год. Но зато происходили массовые закрытия храмов, более половины.
Оставшиеся от периода оккупации 60 монастырей были почти полностью
закрыты. Священнослужителей стали гнать с помощью лишения
государственной регистрации, верующих – с помощью увольнения с работы.
Разразилась жесточайшая атеистическая истерия в партийных средствах
массовой информации. С помощью пропагандистских художественных и
документальных фильмов воинствующий атеизм продолжал свою борьбу с
Церковью вплоть до отрешения Хрущёва от власти.
При Брежневе в целом был вполне «холодный» период гонений, без массовых эксцессов.
К 1987 году, к году, предшествующему тысячелетию Крещения Руси в 988
году, в доживающей свои последние годы социалистической стране
оставалось 6 893 храма и только 15 монастырей, в основном вне территории
РСФСР. И это при том, что примерно половина православного по
происхождению населения в СССР продолжали крестить в Церкви своих детей и
более 60% отпевать в Церкви своих умерших.
Безбожные воинствующие атеисты не смогли уничтожить Русскую Православную
Церковь, даже обладая абсолютной властью в нашей стране при Ленине,
Сталине и Хрущёве, каждый из которых делал всё, чтобы стереть с лица
Русской земли всякий христианский след.
Борьба с Церковью Христовой – не только богоборчество, за которое
придётся отвечать за гробом, не только цивилизационная русофобия, за
которую придётся отвечать здесь, на земле, но и абсолютно бесполезная,
неподъёмная затея для любых человеческих сил.
Именно поэтому сегодняшние храмоборцы зря тратят свою земную жизнь на
это пагубное для души дело. При жизни им не видать победы над Христом и
Его Церковью. А после смерти им не удастся уйти в небытие. Смерти нет, а
отвечать придётся за свои глупости целую вечность. Богоборческая
одержимость лечится только в Церкви. Не губите свои души зазря, на
непосильном для человека чёрном деле.
Потому что, несмотря на предыдущие поколения богоборцев, на начало 2019
года в Русской Православной Церкви построены, восстановлены и действуют
около 38,5 тысячи храмов. И построено будет ещё больше.
Дело храмоборчества безнадёжно на земле и духовно смертельно за гробом.
