Москва, 16 декабря-Наша Держава. Глава Российского Императорского Дома Е.И.В. Великая Княгиня
Мария Владимировна благоволила ответить на вопросы «Учительской газеты».
Мария Владимировна благоволила ответить на вопросы «Учительской газеты».
— Сто лет прошло со времени Октябрьской революции. Россия прошла
большой путь экономического и социального прогресса. Что, по Вашему
мнению, мы выиграли и что потеряли в ХХ веке в результате социального
эксперимента?
большой путь экономического и социального прогресса. Что, по Вашему
мнению, мы выиграли и что потеряли в ХХ веке в результате социального
эксперимента?
— Вы, наверное, помните, что в период правления коммунистического режима
часто утверждалось, что все успехи России, особенно в XIX– начале
XXвеков, были достигнуты не благодаря монархии, а вопреки ей. Я не стану
применять такой примитивный и ошибочный пропагандистский прием в
отношении советской эпохи. Несомненно, в СССР не только совершались
массовые репрессии, беспощадные эксперименты, насилия и разрушения, но
было много героического и созидательного. И неразумно отрицать, что
немалую роль в победах и достижениях этого периода сыграли те люди,
которые находились у власти. Без организующего начала и руководства,
добиться каких бы то ни было результатов невозможно.
Но означает ли это, что без Революции 1917 года или без той ее стадии,
которая началась после захвата власти партией большевиков, Россия
остановилась бы в развитии или пошла вспять? Конечно же, нет. Думать так
– унизительно и оскорбительно для нашего народа. Прогресс вообще не
прекращается в принципе. И главной его движущей силой всегда был и
остается народ, при любом строе и режиме.
Да и объективные статистические данные свидетельствуют о том, что
процесс экономического и социального развития Российской империи был
весьма интенсивным. Первая Мировая война приостановила или замедлила
многое, а Революция и Гражданская война на время отбросили наше
Отечество далеко назад. Не случайно вплоть до 1980-х годов в СССР
продолжали сравнивать текущие показатели с данными последнего
благополучного года дореволюционной России – 1913-го.
Большевики, победив в Гражданской войне и объединив значительную часть
территории бывшей Российской Империи на новых идейных и политических
началах, должны были решать задачи, которые стоят перед любой властью.
Поначалу они видели в России лишь плацдарм для мировой революции. Но уже
в годы Гражданской войны стало ясно, что вселенской победы коммунизма
не получается. И тогда, постепенно переходя к более прагматичной
политике, коммунистический режим стал выстраивать свою систему в
отдельно взятой стране. Он должен был добиться подчинения себе народа и
обеспечить оборону от внешних противников, управлять экономикой и
общественной жизнью, проводить внешнюю политику, разрабатывать свое
законодательство, регулировать вопросы науки, культуры и образования,
подготовки профессиональных кадров… И когда он осуществлял эти общие для
всех государств функции, обращаясь к наследию прошлого и объективно
действуя в национальных интересах, ему удавалось созидание. Однако
богоборческая материалистическая идеология и порожденная ею тоталитарная
репрессивная политическая практика изуродовали или омрачили весьма
многие достижения советского периода.
Несмотря на мощные рывки в индустриализации, на победу во IIМировой
войне, на военную мощь и на множество других впечатляющих свершений, в
целом коммунистический эксперимент потерпел крах. Пример гибели
могущественной державы СССР свидетельствует, что любая сила без Бога,
без опоры на наследие предков, без бережного отношения к каждой
человеческой жизни и без уважения к достоинству человеческой личности –
колосс на глиняных ногах. И любые выигрыши обязательно обернутся
страшным проигрышем, если мы впадаем в гордыню, оправдываем целью любые
средства и забываем о вере, любви, чести и сострадании.
— Был ли марксистский эксперимент неизбежен для России, или он был
навязан извне и осуществлен руками наших революционеров, членов
Интернационала?
навязан извне и осуществлен руками наших революционеров, членов
Интернационала?
— Никаким внешним и внутренним деструктивным силам
невозможно вызвать смуту, если народ един и дорожит своими национальными
духовными и нравственными ценностями. Революция, безусловно, имела
политические, экономические и социальные причины, но главной и самой
фатальной причиной стал глубокий духовный кризис — разочарование
значительной части соотечественников не только в монархии, но и в
религии, в семье, практически во всех традиционных устоях.
невозможно вызвать смуту, если народ един и дорожит своими национальными
духовными и нравственными ценностями. Революция, безусловно, имела
политические, экономические и социальные причины, но главной и самой
фатальной причиной стал глубокий духовный кризис — разочарование
значительной части соотечественников не только в монархии, но и в
религии, в семье, практически во всех традиционных устоях.
Этот кризис зрел долго, и за него несет ответственность и наша династия,
и правящие сословия Империи, и духовенство, и интеллектуальная элита.
Осуждать других, не признавая собственной доли вины за революцию –
нечестно, неразумно и безответственно.
В день отречения от престола государь записал в своем дневнике: «Кругом
измена, и трусость, и обман». Но откуда это взялось? И кто собрал это
окружение? Как бы мы ни почитали государственную деятельность,
мученический подвиг и святость Николая II, мы не вправе уходить от того,
чтобы ставить эти вопросы и искать на них ответы. В целом же,
императорская власть пала, в первую очередь, не потому, что у нее были
сильные противники, а потому, что у нее оказалось слишком мало
защитников, и они были разобщены.
После же того, как оказался надломленным стержень исторической
государственности, неизбежно настал хаос, и в нем могли победить только
самые жестокие, решительные и целеустремленные деятели. Поэтому
февральские умеренные революционеры в лице Белого движения закономерно
проиграли радикальным революционерам – большевикам.
Большевики использовали террористические методы значительно активнее и
шире, чем их противники. Это факт. Но фактом является и то, что одним
террором и насилием невозможно удерживать власть в течение длительного
времени. В арсенале коммунистов были и реальные меры по решению
хозяйственных и социальных вопросов, и умелая пропаганда, и
манипулирование патриотическими и даже религиозными чувствами.
Марксистская атеистическая интернациональная идеология, находящаяся в
вопиющем противоречии со всей исторически сложившейся в России системой
ценностей, конечно, была навязана – где-то насилием, где-то обманом. И
поэтому, несмотря на видимое торжество, так по настоящему и не
прижилась. Об этом свидетельствует стремительное возрождение
религиозности и достаточно ярко выраженное желание народов России
воссоздавать национальные традиции.
Но жизнь народа, в том числе и тех, кто верил в коммунизм и осознанно
боролся за него, не могла быть загнана в рамки партийной идеологии.
Поэтому нам нужно рассматривать и оценивать историю Российского народа в
годы Революции и при власти Коммунистической партии не формально,
обращая внимание лишь на официальные лозунги и внешние формы, а такой,
какой она была по сути, во всей своей драматической противоречивости и
многообразии.
— Многие мыслители, в частности, Иван Бунин, Иван Солоневич и другие
прямо обвиняют интеллигенцию в подготовке революции. Как вы оцениваете
роль интеллигенции? Ведь она не желала ввергнуть страну хаос и
гражданскую войну, привести к диктатуре. Какой опыт должна извлечь
нынешняя интеллигенция?
прямо обвиняют интеллигенцию в подготовке революции. Как вы оцениваете
роль интеллигенции? Ведь она не желала ввергнуть страну хаос и
гражданскую войну, привести к диктатуре. Какой опыт должна извлечь
нынешняя интеллигенция?
— Я уже сказала, что не склонна никого обвинять.
Взаимные обвинения не исправят того, что уже произошло. А грехи и ошибки
были у всех.
Взаимные обвинения не исправят того, что уже произошло. А грехи и ошибки
были у всех.
Но, действительно, иногда, анализируя слова и действия наиболее
образованной и одаренной части российского общества, приходится
испытывать чувство горького удивления. Как могут умные, талантливые,
ищущие, тонко чувствующие люди зачастую быть настолько слепы и
недальновидны? Как могут не отдавать себе отчет, что недостатки дома
невозможно исправить, выбивая камни из фундамента и разжигая костры в
комнатах?
Дар письменного и устного слова, авторитет науки, сила изобразительного,
музыкального, театрального и кинематографического искусства, другие
виды интеллектуальной и культурной деятельности имеют огромную силу. И
как любая сила, эти дарования могут быть обращены и на созидание, и на
разрушение.
Интеллигенция должна особенно глубоко понимать свою высочайшую
ответственность. И видеть эту ответственность не в том, чтобы непременно
находиться в постоянной оппозиции любой государственной власти, а в
том, чтобы влиять и на власть, и на общество, и на отдельных людей силой
своего нравственного примера, мудростью, скромностью, взвешенностью
решений, достоинством и спокойствием в защите своих убеждений.
Русское понятие интеллигента в чем-то аналогично английскому понятию джентльмена.
Для того, чтобы стать джентльменом, в Англии недостаточно родиться в
хорошей семье и добиться высокого положения. О знатном лице, которое
ведет себя неподобающим образом, в благородном обществе могут сказать:
«Этот господин – не джентльмен», «эта дама – не леди». И такая оценка
сродни пригвождению к позорному столбу.
Так же для того, чтобы стать настоящим интеллигентом, недостаточно иметь
диплом о высшем образовании и профессиональный опыт. И даже
недостаточно обладать врожденными талантами. Необходимо соответствовать
высоким моральным критериям, быть честными, воспитанными, милосердными и
отзывчивыми, уважать всех окружающих, независимо от их ранга в
обществе, иметь собственные твердые убеждения и, в то же время,
признавать право других на их убеждения, избегать любых форм фанатизма.
Если говорить о политической роли интеллигенции, то, во-первых, далеко
не всем творческим людям полезно участвовать в политических баталиях. В
этой борьбе легко разменять свои дарования на бессмысленные сиюминутные
мелочи, стать игрушкой в чужих руках. Чем меньше интеллигент участвует в
повседневной политике, тем весомее прозвучит его слово, когда он
почувствует, что вмешаться в какую-то проблему велит его совесть.
Той части интеллигенции, которая все-таки склонна к
общественно-политической активности, не пристало становиться послушной
служанкой власти, но, с другой стороны, не следует видеть в любой
власти тиранию.
Свобода мысли и творчества должна защищаться законом и обеспечиваться на
деле. Если право на эту свободу нарушается, за него нужно бороться.
Однако никогда нельзя забывать, что кому больше дано, с того больше и
спросится, и что любые права нерасторжимо связаны с обязанностями,
прежде всего, со служением Родине и исполнением гражданского долга.
— Как показывают историки, народ в своей массе, особенно
крестьянство, не был против царя, хотя критически относился к власти.
Царь был отстранен верхушкой, превратившей монархию в буржуазную
республику, как оказалось, нежизнеспособную. Стоило ли огород городить?
Ведь монархия сохранилась в ряде европейских стран и не помешала
развитию и социальному прогрессу.
крестьянство, не был против царя, хотя критически относился к власти.
Царь был отстранен верхушкой, превратившей монархию в буржуазную
республику, как оказалось, нежизнеспособную. Стоило ли огород городить?
Ведь монархия сохранилась в ряде европейских стран и не помешала
развитию и социальному прогрессу.
— Я всегда говорю, что Императорский дом, отрекшийся от
идеи монархии, был бы столь же абсурден, как Церковь, проповедующая
атеизм.
идеи монархии, был бы столь же абсурден, как Церковь, проповедующая
атеизм.
По моему глубокому убеждению, монархический идеал Государства-Семьи во
главе с отцом или матерью нации остается вечным и может быть востребован
народом на новом витке истории. Наследственный законный государь не
обязан властью никакой группировке и поэтому является прирожденным
арбитром для всей нации в целом и для ее составляющих, а также живым
символом преемственности всех исторических эпох.
Я и мой сын прекрасно отдаем себе отчет, что в настоящее время и в
обозримом будущем предпосылок для восстановления в России монархии нет.
Современной ситуации внутри страны и ее международному положению сейчас
соответствует сильная президентская республика. Ее поддерживает
большинство наших соотечественников. Мы, как граждане России, лояльны
существующей власти, всецело признаем действующую Конституцию и законы и
стараемся быть полезными нашей Родине независимо от того, что сейчас у
нас не монархический, а республиканский строй. В то же время мы имеем
полное право свободно говорить о том, что, по нашему мнению, составляет
преимущества монархического строя. И верим, что когда-нибудь монархия
будет возрождена.
При этом мы твердо убеждены, что восстанавливать монархию в качестве
декорации не имеет смысла. Тем более, просто преступно и бесперспективно
было бы пытаться добиваться Реставрации за спиной народа, путем
закулисных сделок и интриг. Восстановление монархии может состояться
только путем народного волеизъявления, основанного на осознанном выборе и
на понимании большинством соотечественников сути этого строя со всеми
его достоинствами и недостатками.
Господь попустил свержение монархии в России. Государь и его семья, ряд
других членов Династии, множество оставшихся им верными людей приняли
мученическую смерть. Это больно, печально и ужасно. Но с точки зрения
исторического процесса (в котором всегда много жестокого), именно такая
катастрофа Российской монархии, возможно, спасла ее от медленного
разложения и гниения, от выхолащивания ее сущности. И если ей суждено
вернуться, она никогда уже не окажется в роли ширмы, не будет
восприниматься в качестве атавизма. А вновь, как образно писал
упомянутый Вами Иван Солоневич, станет «хлебом нашей Родины».
— Можно ли сказать, что русская революция завершилась в 1991 году, когда страна вернулась к прежнему социальному укладу?
— Возвращения к прежнему социальному укладу не было, да и не могло быть.
Вообще в истории нельзя ни к чему вернуться. Даже в 1920-е годы, спустя
всего несколько лет после Революции, мой дед государь Кирилл
Владимирович утверждал, что безумно и пагубно лелеять надежды на
восстановление дореволюционных порядков. О том, что было порождено
Революцией, он говорил: «Не нужно уничтожать никаких учреждений, жизнью
вызванных, но необходимо отвернуться от тех из них, которые оскверняют
душу человеческую».
После падения коммунистического режима и распада СССР, к сожалению, под
их развалинами оказались погребены многие вещи, возникшие в советский
период, но которые, и вправду, были вызваны жизнью. Не удалось найти
нового принципа для сохранения единства народов, принадлежащих к единому
цивилизационному пространству. Так и не обрела нового дыхания
освобожденная от партийного диктата советская система народного
представительства. Исчезли или превратились в фикцию многие социальные
гарантии. Подверглись разорению и упадку вполне еще жизнеспособные
промышленные и сельскохозяйственные комплексы. Сильно ослабли
международные позиции нашей страны.
А вот то, что оскверняет душу человеческую, что выросло на ядовитой
почве безбожия и революционного отношения к морали, к сожалению, пустило
глубокие корни. И рецидивов такого отношения к жизни мы видим и еще
увидим немало.
В 1991 году государство перестало быть атеистическим, наладило добрые
отношения с Русской Православной Церковью и другими конфессиями,
обратилось ко многим традиционным ценностям, восстановило право частной
собственности, многоукладность в экономике. Это, несомненно,
положительные явления. Но думать, что революция завершилась окончательно
и бесповоротно, было бы преждевременно и легкомысленно.
Мы как будто застряли между Февралем и Октябрем 1917 года и еще не
избавились в полной мере от красно-белого мировосприятия. То и дело
встречаются попытки то красного, то белого реванша. Сменилось уже
несколько поколений, но раны, нанесенные революцией, все еще кровоточат.
Я благодарю Бога, что 2017 год, вызвавший очередную волну жарких споров о
том, что случилось век назад, не принес новых потрясений. Все-таки,
патриотизм и здравый смысл, проявляемые и государственной властью, и
обществом, сильнее попыток некоторых политических сил опять стравить
соотечественников.
Однако сказать, что Революция закончилась, мы сможем только тогда,
когда, наконец, оценим наше прошлое не как наследники Октября или как
наследники Февраля 1917 года, а как наследники всей многовековой истории
России.
— Россия выбрала демократический путь развития не в октябре 1917
года, а спустя 70 лет. Что, по Вашему мнению, граждане России должны
сохранить из прошлого, чтобы страна продолжала развиваться дальше, дать
народу процветание?
года, а спустя 70 лет. Что, по Вашему мнению, граждане России должны
сохранить из прошлого, чтобы страна продолжала развиваться дальше, дать
народу процветание?
— Демократические традиции в России существуют с древних времен. Они не
исчезали и при монархии. Вообще глубоко неверно противопоставлять
монархию и демократию. Ни один из этих принципов никогда не существует в
чистом виде. В любом государстве наблюдается сосуществование и
взаимодействие монархического, аристократического и демократического
начал.
Сторонники современной либеральной демократии любят цитировать
остроумные слова У. Черчилля: «Демократия—наихудшая формаправления, за
исключением все остальных». Но они забывают упомянуть, что эту фразу
произнес убежденный монархист, неоднократный премьер-министр Его
Величества и затем Ее Величества.
Так путем различных искажений, недомолвок, а иногда и прямого обмана под
лозунгами демократии насаждается совсем не то, чем она должна бы быть. О
современных европейских монархиях любят говорить, что они
«декоративные». В этом есть доля истины. Но с не меньшим основанием мы
часто можем назвать декоративными и многие современные республиканские
демократии.
Задумаемся, а что такое «демократия»? Буквально это «власть народа». Но
прямая демократия возможна только в маленьких сообществах. А как только
возникает представительная демократия, уже создается механизм
перетекания власти в руки той или иной олигархии.
Или, может быть, демократия – это полная свобода действий и
самовыражения? Но такой безграничной свободы нет, и не может быть нигде.
Если где-то она на время появляется (как правило, во время революций),
это приводит к анархии и хаосу. А потом, в соответствии с «законом
маятника», происходит отклонение в сторону резкого ограничения свобод.
Я убеждена, что наиболее правильное развитие демократических институтов
возможно на путях совершенствования и расширения институций местного
самоуправления. Гражданам надо предоставить право и возможность решать
насущные задачи и самостоятельно контролировать их выполнение.
Государство должно помогать, поддерживать общественные инициативы,
поощрять самоорганизующиеся сообщества и предоставлять им льготы (в том
числе налоговые), не обременять их излишними проверками. Это снизит
уровень коррупции, уменьшит количество чиновников и повысит социальную
ответственность граждан. Люди перестанут ждать решения проблем только и
исключительно от государства и постепенно научатся обустраивать
окружающий мир не только в узких границах своих квартир и участков, но и
для живущих рядом с ними. Это восстановит чувство солидарности, умение
вести диалог, находить компромисс ради общего блага.
Конечно, ничего идеального нет, и на этом поприще тоже никто не
застрахован от разного рода конфликтов. Здесь как раз и пригодится
регулирующая роль государства – принять законное и справедливое решение,
если общественными силами не удалось преодолеть противоречия, защитить
добропорядочных людей от мошенников… Но в целом должна существовать
презумпция доверия. В самом деле, нормальные люди не будут воровать у
самих себя, не пойдут на то, чтобы сознательно самим себе сделать
некачественный ремонт, проложить плохую дорогу или соорудить непрочный
мост, лишить своих детей полноценного питания, превратить прогулочную
зону в свалку…
Именно в такой области народовластие должно быть как можно более
развитым. Если здесь удастся добиться гармонии и баланса, то и все
прочие демократические институты и механизмы заработают честнее и
эффективнее.
И тут нам есть, чему поучиться, и из времен вечевых собраний, и из эпохи
Иоанна IV Грозного, и из Соборов XVII века, и из реформ Александра II
Освободителя. И идею подлинно народных советов, избавленных от
подчинения какой-то одной партии, тоже нельзя забывать и сбрасывать со
счетов.
Другие материалы о перспективе восстановления Монархии в Державе Российской и Святых Царственных Мучениках можно найти в нашем ЧИТАЛЬНОМ ЗАЛЕ, АУДИО— и ВИДИОТЕКЕ
