Как обучались и воевали артиллеристы в старину

Москва, 25 марта — Наша Держава. Есть
такой забавный фильм «1612: Хроники Смутного времени». Там, если кто не
знал или запяматовал, главный герой — беглый холоп, выдававший себя за
погибшего португальского бомбардира — наемника-пушкаря на польской
службе. Если
верить фильму, то пальба из орудий — ваще дело плевое. Навел пушку «на
глазок», выверил угол возвышения ствола при помощи сапога и такой-то
курвы, поднес фитиль к запалу — и готово… Ан нет!

На
самом деле пушкарь (бомбардир) в те годы — это военный специалист
наивысшего класса. Он должен был знать математику на уровне выпускников
тогдашних европейских университетов (хотя бы на базовом — бакалавра или
лиценциата), мочь в уме или, по крайней мере, на коленке, при помощи
самых простых инструментов решать сложные тригонометрические уравнения,
обладать также кое-какими познаниями в физике и химии — на тогдашнем
уровне, конечно, но все-таки. Он должен был знать в точности все секреты
изготовления хорошего пороха, в том числе методику получения селитры,
уметь определять качество пороха, рассчитывать количество, а в некоторых
случаях — и состав пороха для стрельбы тем или иным боеприпасом.
Свинцовое ядро, железное ядро, каменное ядро, предшественник шрапнели —
несколько мелких ядер, скованных свинцовыми полосами и заряжаемых единым
блоком, зажигательная бомба, или «»огнистый куль» — все это весит
по-разному и имеет совершенно разную баллистику.

«И
повеле князь велики пушкарю Стефану пушками город бити июля в 29 день в
суботу, на 3-м часу дни, из-за Днепра. И удари по городу болшею пушкою.
И лучися на городе по их пушке по наряженои ударити, и их пушку
розорвало, и много в городе в Смоленску людей побило… на шестом часу дни
тот же Степан ту же пушку пустил, и много ядер мелких собра, и окова
свинцем, и удари в другой. И того боле в городе людей побило…»

1514 год, осада русскими Смоленска (тогда — литовского). Город пал 30-31 июля.

Он
должен был уметь контролировать техническое состояние вверенного ему
орудия, чтобы своевременно заметить появившийся дефект — например,
трещину, из-за которой при выстреле пушку может разорвать и поубивать
весь расчет, включая его самого. Он должен был уметь определять калибр
ядер при помощи кружала — специального инструмента, и знать, как
вывернуться, если присланные ядра немного меньше по диаметру, чем нужные
— а такое случалось сплошь и рядом. Обычно в этом случае хитрили с
пыжами, кстати…

Одним
словом, пушкарь должен был знать огромное количество мелких нюансов,
без которых мало-мальски эффективная стрельба попросту невозможна. И,
конечно, он должен был регулярно практиковаться.

К
сожалению, как в точности тренировались русские артиллеристы в XVI
веке, мы знаем довольно плохо. По той простой причине, что артиллерия
считалась делом государственной важности, а сведения таковые были
секретными. Сами русские об этом ничего не писали. Пушкарская служба
была потомственной, знания, изначально полученные от иностранных
специалистов, в семьях пушечников передавались от отца к сыну, в крайнем
случае — от дяди к племяннику. Но кое-что есть…

Вот такие заметки, например, сделал в 1557 году секретарь английского посольства в Москве:

«Его
Царское Величество, обыкновенно, приказывает в декабре вывозить в поле
за предместье всю артиллерию, которая находится в Москве; там ее
устанавливают и направляют на два деревянных дома, набитых землей;
против домов ставят 2 белых значка, у которых артиллерия стреляет;
делается это, чтоб царь мог видеть, на что способны его пушкари…»,
«…стреляли на воздух греческим огнем (бритт имеет в виду «огнистые
кули», зажигательные бомбы для мортир — А. Л.), что представляет
великолепное зрелище. Затем начали стрелять из пушек, начиная с самых
маленьких и постепенно переходя к большим, и, наконец, из самых больших.
Когда выстрелили из всех, пушки снова были заряжены, и стреляли в таком
же порядке 3 раза, начиная с самых маленьких и кончая наибольшими.
Заметьте, что еще до окончания стрельбы 2 дома, в которые стреляли, были
разбиты вдребезги, несмотря на то, что они были прочно сделаны из
дерева и набиты землей, имея, по крайней мере, 30 фут. в ширину.»