Москва, 11 октября — Наша Держава. «В начале было Слово» (Ин. 1, 1). Именно с этих первых слов Евангелия от Иоанна мы, как это не покажется некоторым странным, позволим себе обратиться к теме монархической государственности, ее задач и преимуществ, пишет А. Сорокин в газете «Монархистъ»
Как известно, человек, в отличие от всех остальных земных существ, обладает уникальным речевым аппаратом, позволяющим образовывать относительно большое количество разных звуков. Различное сочетание звуков, в свою очередь, обусловливает возможность создания десятков и даже сотен тысяч (совокупно в разных языках) слов, обладающих каждое своим отдельным и даже несколькими значениями. Соответственно уровень абстрактного мышления человека достигает высшей степени символизации.
Таким образом, вследствие единственного в своем роде строения этой части человеческого организма, включающего не только голосовые связки и прочее, но и мозг, возникла исторически сложившаяся форма общения людей посредством языковых конструкций. Состоящая из таких смысловых единиц, как слово, человеческая речь, способствуя общему интеллектуальному развитию, определила передачу знаний как превалирующий над инстинктом способ формирования личности. В отличие от животных, даже самых развитых, воспитание человека заключается более в усвоении чужого жизненного опыта, приобретении знаний других людей, чем в непосредственном, личном восприятии физической действительности. Иными словами, человек становится действительно разумным в результате общения с другими людьми, в процессе общежития. Человеческое же общежитие, когда люди постоянно вступают друг с другом в великое множество отношений, требует своего нормативного регулирования, формирования и соблюдения определенных, заранее известных, объективно обусловленных общих правил поведения. Эти правила в совокупности образуют право, или точнее, право в широком смысле. Каждая поведенческая норма, норма права отвечает на вопрос, как должно поступать (диспозиция) в той или иной ситуации (гипотеза).
Однако по мере развития, в том числе численного роста, человеческого общества на формирование личности каждого индивидуума оказывается воздействие все более различного, уникального по составу круга людей. Как при поворачивании игрушечной трубки-калейдоскопа разноцветные стеклышки образуют уникальные узоры, так и воспринятый от разных людей различный запас знаний превращает каждого из нас в нечто единичное. Какие-то черты нашей личности объединяют нас в общее во всеми людьми, какие-то – в особенные группы, отделяя от представителей других групп, а какие-то выделяют каждого, в том числе в уникальном сочетании особенных черт, в существо, отличное от всех остальных людей.
Будучи по необходимости членом общества, обязанным соблюдать принятые им правила, индивидуум субъективно может не принимать те или иные общие нормы поведения как правильные и, следовательно, внутренне обязательные для него. В результате необходимость устранения противоречия между общим и единичным, между общепринятыми и личными нормами поведения обусловливает потребность в побуждении индивидуума следовать первым нормам, если вторые с ними не совпадают. Есть, конечно, область отношений, в которой такое побуждение не может быть осуществляться путем внешнего воздействия. Так, никого нельзя вопреки его собственной воле заставить кого-либо искренне полюбить или возненавидеть. Нормы поведения, образующиеся в этой области, мы условно назовем моралью, точнее, моралью в узком смысле, т.к. нормы права в широком смысле, как объективно обусловленные, не могут быть аморальными, безнравственными. Ту часть норм права в широком смысле, которая по объему не совпадает с моралью в узком смысле, мы назовем правом в узком смысле.
Представим мысленно круг (право в широком смысле) и вертикально разделим его на две условно равные половины, два полукружия, правое из которых обозначим областью А (право в узком смысле), а левое – областью В (мораль в узком смысле).
Для обеспечения соблюдения норм общественного поведения, относящихся к области А, необходима власть, способная побудить к правомерному поведению, прежде всего силой своего авторитета (убеждение), но в соответствующих случаях даже и принуждением (гипотеза и диспозиция поведенческой нормы дополняются санкцией, мерой ответственности за ее неисполнение). Это относится к власти на всех уровнях общественных отношений, от власти главы семьи до власти, распространяющейся на всю страну. В последнем случае мы имеем дело с властью публичной, с властью государственной.
Одной из функций государственной власти является законодательство (нормотворчество), формулирование общих норм поведения подвластного населения в отношениях, которые власть считает предметом своего ведения. Однако личность (индивидуум или совокупность индивидуумов), являющаяся носителем государственной власти, так же, как и любой из нас или наших сообществ, характеризуется сочетанием общего, особенного и единичного. Поэтому формулируемые властвующей личностью нормы поведения могут адекватно отражать объективно обусловленные нормы права лишь в определенной степени. В чем-то законодательные нормы совпадают с нормами правовыми, а в чем-то нет.
На наш воображаемый круг (право в широком смысле) наложим прямоугольник (законодательство) так, чтобы последний частично совпадал с областью В (мораль в узком смысле), частично – с областью А (право в узком смысле), а частично выходил за пределы круга АВ. В результате у нас появились находящиеся за пределами прямоугольника области В1 и А1, а также охватываемые прямоугольником области D, В2 и А2.
Как видим, с областью А совпадает только та часть законодательства, которая образует область А2. Области В2 и D свидетельствуют о выходе законодателя за объективные пределы действия государственной власти, а область А1 – о бездействии власти в сфере отношений, в которой ее действие объективно необходимо. В идеале задача государственной власти состоит в том, чтобы законодательство и практика его применения максимально совпадали с областью права в узком смысле А, и не создавали (сокращали) области властного произвола В2 и D, а также область безвластия А1. Тенденцию к соответствию государственной власти такой задаче мы назовем политическим режимом правового государства, тенденцию же к сохранению областей В2 и D – тоталитарным политическим режимом, а тенденцию к сохранению области А1 – анархическим политическим режимом. Как правило, в реальности в том или ином сочетании присутствуют все три тенденции (может, например, сокращаться область D и увеличиваться область В2), и мы можем говорить лишь о преобладании той или иной тенденции, об общем векторе государственной власти.
Имеет ли отношение ко всему сказанному форма государственного правления, элемент формы государства, который определяет систему организации высших органов государственной власти, порядок их образования, сроки деятельности и компетенцию?
Имеет, и самое прямое. Французскому философу-картезианцу Рене Декарту приписывается фраза «Все познается в сравнении». Для правильной оценки чего-либо критерий оценки должен находиться вне оцениваемого предмета или явления. Действительно, если оценивать диктант исходя из объема знаний пишущего, то все, что бы он ни написал, будет считаться правильным, т.е. оценка практически невозможна. Если же за критерий оценки принять общепринятые правила правописания, независимо от того, известны они пишущему диктант или нет, то возможна и действительная оценка, и работа над ошибками.
В условиях республиканской формы правления источником общеобязательных правил поведения считается только воля самого носителя верховной государственной власти, которому эти правила сравнивать фактически не с чем. Он не видит ни области В, ни области А1, не видит он и границ круга АВ. Для него право и законодательство совпадают по объему и содержанию. Больше того, область D также воспринимается как право. Иными словами, в республиканских условиях существование права отрицается, а признается только законодательство (прямоугольник). При этом, в силу принципиальной деперсонифицированности носителя республиканской верховной власти, огромным искушением для тех, кто от его имени принимает те или иные решения, является, в конечном итоге, анонимность (ссылка на некое большинство электората), порождающая нравственную безответственность.
В условиях же настоящей монархической, прежде всего, христианской монархической формы государственного правления, критерий истинности исходящих от физически реального, персонально всем известного носителя верховной власти правил поведения находится в сфере религиозной. Хранителем этого критерия является Церковь, несущая людям Истину независимо от того, все из них субъективно признают ее или нет. Критерий оценки государства находится вне государства, почему, собственно, столь ценна независимость Церкви от государства.
Многие знают о десяти библейских заповедях, меньше – о девяти заповедях блаженства (счастья) Нагорной проповеди Христа. Но гораздо меньше людей знают о всего одной, новой, последней, всеобъемлющей заповеди Спасителя, данной им ученикам на Тайной вечере. Прощаясь с апостолами, Господь сказал: «Дети! уже недолго Мне быть с вами. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою. И нет больше той любви, как если кто положит душу свою (отдаст жизнь свою) за друзей своих. Вы – друзья Мои, если исполните то, что я заповедую вам» (Ин, 13, 33-35).
Этой заповедью, отличной от требования поступать с людьми так же, как поступают они, и даже от того, чтобы поступать с другими так, как вы хотите, чтобы они поступали с вами, Иисус Христос призвал к необусловленному взаимностью максимально положительному отношению к каждому человеку. Именно эта заповедь и есть настоящий категорический поведенческий императив, представляющий собой высший принцип морали и права (нравственности). Именно из него берут начало все объективные нормы поведения от правила перехода улицы на зеленый свет светофора до обязанности по защите Отечества земного, помня об Отечестве Небесном. Эта заповедь как бы находится в центре круга АВ, остальные точки которого есть для каждой типичной жизненной ситуации в отдельности воспроизведение центральной.
Но что есть положительное, а что отрицательное, чем отличается добро от зла, как познать Истину, которая абсолютна и, в то же время, конкретна, какой смысл наполняет слова Господа «как Я возлюбил Вас»? Для того, чтобы узнать Истину, недостаточно получить о ней более или менее полную вербальную информацию. Человек, который никогда не испытывал зубной боли, не может со слов других людей вполне осознать, что она собой представляет. Для того чтобы принять Истину в качестве личного нравственного стержня необходимо также познать Ее на уровне лично пережитого чувства. Для человека, нравственно не погибшего, возможность отличия доброго поступка от злого обеспечивает совесть: добрый поступок воспринимается как естественный, само собой разумеющийся, он не вызывает необходимости внутреннего самооправдания, не требует объяснения самому себе мотивов поступка.
Не дает же нравственно погибнуть человеку в современном мире полнота его церковной жизни. Человек, чье духовное бытие осуществляется, прежде всего, в храме, каждую зиму стоит среди мудрецов, приносящих дары новорожденному Спасителю, каждую весну с поющими осанну приветствует Мессию, каждое лето зрит снисхождение на апостолов языков огненных, каждую осень радуется с императрицей Еленой обретению Животворящего Креста. Он каждое воскресенье – вместе с женами-мироносицами у отверстого Гроба Господня и каждую пятницу у подножия Голгофы рядом с плачущей о Сыне Богородицей. Истинно верующий, воцерковленный человек, пребывая духовно рядом с первыми учениками Христа, и сегодня, как и они, ощущает всю универсальность, всеобъемлемость и безграничную глубину любви Спасителя. Постоянное, напряженное духовное переживание поддерживает совесть человека в непрерывно бодрствующем состоянии. Именно поэтому так важен для выполнения главной государственной задачи союз носителя верховной власти и Церкви, независимой от государства, не подменяющей государство, но необходимо соработающей государству, признающим эту необходимость. Такой статус присущ именно монархии, в то время как для ослепленной ложной самодостаточностью человеконадеянной республиканской формы правления Церковь, в лучшем случае, лишь одна из организаций, историческая институция, необязательное в общественно-политической жизни культурное наследие.
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОЧИТАТЬ (обновлено 11.10.16)
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОСМОТРЕТЬ (обновлено 11.10.16)
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОСЛУШАТЬ (обновлено 11.10.16)
РЕКОМЕНДУЕМ ПОСЕТИТЬ (обновлено 10.10.16)
