Москва 6 марта — Наша Держава. Уже более чем полтораста лет отделяют нас от дня отмены крепостного права, но это явление не сходит с повестки дня Истории нашей Державы и продолжает интересовать общество, особенно сейчас, когда мы вновь осмысляем «корни» антирусской революции, которая продолжается уже сто лет. Именно «благодаря» событиям столетней давности, потомки лиц «революционной национальности» продолжают нас пичкать «знаниями», которые отрывочны, неполны, тенденциозны, а, значит — не шибко достоверны. Чтобы проложить тропинку к прояснению сей проблемы далее Михаил Диунов пишет:
Русская классическая литература, множество страниц которой было посвящено крепостным крестьянам, не только не помогает узнать о крепостном праве больше, но часто только запутывает читателя, вводя его в заблуждение термином «раб». Оттого множество людей пребывает в убеждении, что крепостное право в Русском царстве и Российской империи было именно своеобразной формой рабство, сравнивая положение крепостного и рабов в Америке XVIII-XIX веков.
Усугубляет положение тот факт, что русская историография занималась крепостным правом довольно ограничено. Подробно изучался вопрос рабства и зависимости в эпоху феодализма, хорошо была изучена тема труда крепостных, но вот юридическим аспектам крепостного права уделялось на удивление мало внимания. В XIX веке эта тема стала предметом интереса историков народнических, левых убеждений, а в ХХ веке крепостное право, как правовой феномен, не был интересен потому что не лежал в сфере ни экономических проблем, ни истории революционной борьбы, которые считали приоритетными для советских историков.
В результате сложилась ситуация, когда сугубо историческая проблема крепостного права используется как инструмент пропаганды, для подтверждения тезисов о «рабском характере русского народа», «Россия против русских» и других подобных идеях. При этом вводится в обиход ложное сопоставление крепостное право и античного рабства. А для доказательства этого используются отдельные вырванные из исторического контекста факты. При этом, защищающие эту позицию категорически отказываются рассматривать крепостное право, как цельный феномен, как правовое явление характерное для определённого периода времени, распространенное совсем не только в одной России.
Для того чтобы разобраться в огромном количества недомолвок и умолчаний связанных с крепостным правом, необходимо прежде всего разобраться, что такое рабство и крепостное состояние с точки зрения терминологии. Рабство, это юридический институт. Положение раба весьма точно описывается правовым языком. Раб — человек, который находится в полной собственности другого человека, являющимся его хозяином, господином. Он лишен политических и экономических прав, его хозяин распоряжается рабом как любым иным имуществом, а владение рабом не накладывает на хозяина никаких обременений. Раб не правомочен и поэтому не отвечает в суде, где за раба отвечает его хозяин. В свою очередь, хозяин может сам наказывать раба так, как сочтет нужным.
Римский автор М. Варрон в трактате «О земледелии», подразделял орудия сельского хозяйствя на три категории: «на орудие говорящее, полуговорящее и немое; орудие говорящее — это рабы; полуговорящее — это быки; немое — это повозки». Этот взгляд на рабов отражен и в римском законодательстве. Закон Аквилия (287 г. до н. э.) посвященный ответственности за уничтожение и повреждение чужих вещей приравнивал рабов к четвероногим домашним животным: «кто, не имея права, убил раба или домашнее четвероногое, ему не принадлежащее, тот должен уплатить высшую цену стоимости убитого».
В кодификации законов при императоре Юстиниане (VI в.) раб рассматривался не как субъект прав — «res non persona». Поэтому раб, как и любая вещь, мог быть объектом сделок: он мог быть подарен, продан, обменен, завещан, уступлен на время по договору найма.
Традиционные институт брака и семьи не распространялись на рабов. Допускаемая связь между рабом и рабыней юридически не считалась браком и могла быть в любой момент расторгнута по воле хозяина. Если рабам дозволялось употреблять слова «отец» и «сын», то это было актом милости владельца, не имевшим правового значения. Как пишет римский юрист Юлий Павел «отцовство у рабов не имеет никакого отношения к законам».
Раб был лишен собственности. Если господин наделял его имуществом, то делал это только в своих интересах. Имущество это оставалось собственностью владельца раба, и продажа раба не влекла утраты имущества господином. Как писал римский юрист Ульпиан: «in personam servilem nulla cadit obligatio» — по отношению к рабу не существует никаких обязательств. Существует ложное уподобление крепостного состояния позднеримскому явлению «раб с пекулием». Но такие утверждения ошибочны, потому что пекулий (к примеру, участок земли, или мастерская ремесленника) передавались рабу во временное пользование и могли быть изъяты хозяином в любой момент и не могли быть унаследованы потомками раба, в то время как крепостной имел собственное имущество, над которым барин был абсолютно не властен.
Термины «гражданские права» и «личность» были лишены смысла по отношению к рабу, Институции Юстиниана определяли: «nullum caput habet» — «[у раба] нет правоспособности». Рассматривая раба как вещь, римляне признавали за господином право жизни и смерти над его рабами.
Вот, что такое классическое рабство. И если большинство имеет о нем довольно точное представление, хотя бы по школьному курсу истории античности, то о крепостном праве у множества людей самые фантастические, зачастую связанные с литературной трактовкой крепостного права в эпоху Просвещения, как явления равнозначного рабству. Обличительный пафос просветителей понятен и объясним, но литература и публицистика, это не история и юриспруденция.
В чем принципиальное отличие крепостного от раба? Прежде всего в юридическом статусе. Крепостной — это человек, не находящийся в собственности у господина, а обязанный ему службой. Он не лишается политических и экономических прав, а права барина по отношению к крепостному сильно ограничиваются законом. Владением крепостными крестьянами накладывает на владельца целый ряд обременений. Раб лишен правовой субъектности, крепостной правомочен и отвечает за свои преступления в суде. Права господина на наказание крепостного существенно ограничены законом.
Крестьянин уже в XVII веке выступает в русском законодательстве как органическая принадлежность поместья или вотчины независимо от того, кто владеет землей. Хозяин имел определенные права распоряжения крестьянами, но лишь тогда и в той мере, когда и в какой мере он был владельцем имения.
Если римское законодательство определяет правовое положение раба как объекта собственности, то русские акты формулируют это иначе. В состав акта, с которым была связана передача прав собственности на вотчину или поместье, традиционно входила формула определяющая несение повинностей. Вот как она звучала в отказной памяти 1657 г. на поместье Костромского уезда: «…крестьянам, которые в тех деревнях живут… [господина], во всем …слушать и оброк его боярский ему платить и пашню на него пахать…».
Очевидно, что речь здесь идет совсем не о «говорящих орудиях», а о людях несущих повинности, чье положение схоже с положением дворян. Подобно тому, как дворяне получали имение за то, что несли военную повинность, крестьяне получали землю за то, что несли рабочую повинность. В этом отношении положение дворян и крестьян удивительно схоже.
Наличие правомочий нобилитета в отношении крестьян не исключало того, что крестьянин обладал как субъект права определенными правами на владение своим наделом и хозяйством. Уже согласно кодексу законов — Уложению 1649 г. и позднее обе эти стороны правового положения крестьян, одновременно являющихся объектом феодального права (в смысле факта поземельной зависимости) и субъектом права (в смысле правоспособности) – существовали одновременно в состоянии баланса, основанного как на праве, так и на традиции. В XVIII веке под воздействием дворянства, желающего расширения прав на владение крестьянами, происходит постепенный сдвиг в сторону уменьшения прав крепостных, но уже начиная с правления Павла I, ситуация выравнивается и права крестьян восстанавливаются и расширяются.
Каковы же права крепостного крестьянина? Они были довольно обширны и лишь немногим отличались от прав свободного. Естественно крепостной не был собственностью господина как «говорящее орудие». Вот что пишет об этом М.О. Меньшиков: «…крепостных продавали. Но ведь это была продажа совсем особого рода. Продавали не человека, а обязанность его служить владельцу. И теперь ведь, продавая вексель, вы продаете не должника, а лишь обязанность его уплатить по векселю. «Продажа крепостных» — просто неряшливое слово… Это оплошность Церкви и государства, не догадавшихся почистить официальный язык».
Крепостной являлся субъектом права — он обладал частной собственностью, она могла им приобретаться и наследоваться. Запрещено было лишь владеть крепостными, самому находясь в крепостном состоянии. Собственность крестьянина была неотчуждаема, кроме как по суду и не принадлежала его господину. Никаких ограничений на распоряжение собственностью не существовало. В то время, когда крестьянин не выполнял установленные законом повинности, он мог заниматься собственным хозяйством в той мере, в какой сочтет нужным. В случае же перевода на оброк, повинность крестьянина приобретала форму не отработки а оплаты (натуральной или денежной) и возможность хозяйствования для крестьянина с этого момента не ограничивалась ничем.
Крепостной самостоятельно отвечал за свои преступления в суде. Помещик обладал в пределах имения определенной административной властью, как обладали ей в то же самое время, к примеру, английские лорды, но любое преступление выходящее за рамки административного судилось уже государственным судом, где крепостной выступал как правомочный ответчик. Крепостные, равно как и другие сословия присягали императору. Лишенные прав объекты собственности не могут быть приведены к присяге, так как не отвечают за свои поступки и не могут принимать на себя никаких обязательств.
В этом отношении русское крепостное право отличалось от его европейской формы, где скажем в германском Privilegium Gothardianum (1570 г.) фиксирующем положение крепостных на момент начала нового закрепощения крестьян в Европе, определялось: «у крепостного столько прав, сколько желает его хозяин». В России такое было принципиально невозможно и лишь в период расцвета вольностей дворянства при Екатерине II о чем-то подобном могли говорить, как о желаемом, но не закрепленном законом.
Имущество и жизнь крестьянина защищались законом от произвола со стороны господ. Указ 13 июня 1682 г. о возвращении мурзам ранее конфискованных у них поместий и вотчин, прямо указывалось: крестьян не угнетать и не теснить. Наказания за нарушения этого порядка были весьма суровы. Так 7 июня 1669 г. князь Т. В. Оболенский был посажен в тюрьму за то, что заставлял крестьян работать в воскресенье в своем имении. Вплоть до 1765 г. крестьяне могли жаловаться на помещиков лично царю и императору. Документы подтверждающие, что такие жалобы были действенны давно введены в научный оборот. Указ Екатерины II часто называют «указом о запрете крестьянам жаловаться на помещиков», но это не так. Запрещалась лишь прямая жалоба императрице, но жалобы губернатору или наместнику не запрещались и оставались эффективным механизмом контроля.
Несмотря на пик крепостничества, при Екатерине II также постепенно отменялись ограничения на экономическую деятельность крестьян. В результате в ХIХ в. они могли свободно торговать‚ заводить фабрики. Множество крестьян выкупалось и переходило в купеческое сословие. Именно крепостные крестьяне основали национальный центр хлопчатобумажной промышленности в Иваново-Вознесенске. «Главными торговыми деятелями» нижегородской ярмарки, писал А. де Кюстин в 1839 г. — были крестьяне. Результаты труда крепостного крестьянина, лежащие за пределами несомой им повинности, принадлежали только ему и не могли быть отчуждены господином.
Право крепостного на семью никогда не оспаривалось. В отличие от раба, крепостной мог вступать в брак, его дети были законны и наследовали его имущество. Жизнь, здоровье и имущество крепостных защищались законом, за преступления в отношения крепостных их господин отвечал перед государственным судом.
Помещик имел в отношении крепостных значительные обременения, не исполнять которые не мог, под угрозой лишения имущества и даже судебного преследования. В случае неурожая помещик был обязан кормить своих крестьян и предоставлять им посевной фонд на следующий год. В случае пожара, помещик был обязан дать крестьянину лес на новый дом и оказать при необходимости финансовую помощь (приобретение инвентаря и пр.). Документы обязывающие при необходимости оказывать помощь крестьянам, известны еще с середины XVII века. Крестьяне в России всегда и без каких-либо ограничений охотились в барских лесах и ловили рыбу в реках.
И наконец, крестьянин издавна обладал правом на оружие. Держать дома и использовать на охоте оружие было не просто допустимым, но широко распространенным явлением в русской деревне. Русское крестьянство было тем самым «вооруженным народом», который обретя оружие становится свободным [1].
Закончу словами М.О. Меньшикова [2]: «Пушкин …придавал огромное значение свободному обращению крестьян с господами и отсутствию даже «тени рабского унижения в его поступи и речи». Какой же, в самом деле, это был раб, если он ничуть не был похож на раба, а был совсем похож на свободного человека? Пушкин справедливо находил, что на Западе (даже в Англии) отношения между высшими и низшими сословиями отличаются гораздо большей унизительностью, доходящей до подлости».
[1] на картине Кустодиева «Освобождение крестьян», помещённой в заглавие статьи, видим ли мы униженных, забитых, раздетых и разутых рабов?
[2] Этот труд Михаила Осиповича Меньшикова «Письма к русской нации» можно скачать и читать в нашем ЧИТАЛЬНОМ ЗАЛЕ
