Антарктида, 28 января — Наша Держава. Сегодня исполняется 205 лет со дня открытия Антарктиды нашими, русскими мореплавателями. Накануне круглой даты шестой континент посетили члены Союза ревнителей Памяти Императора Николая II, члены Латиноамериканского отдела организации — Сергей Крутько (руководитель отдела) и Ольга Скворцова. Предлагаем вашему вниманию путевые очерки Ольги Александровны.
…Вы, замечали, наверно, как череда вроде бы случайных событий вдруг оказывается началом какой-то истории? Звонок по телефону, разговор с попутчиком, услышанные новости, заметка, что привлекла внимание, котёнок, мяукающий под дверью, письмо или открытка, могут быть подарком Вселенной, неким толчком, инициацией чего-то ранее неопробованного и неизведанного.
Эту открытку с утопающими в яркой белизне снега красными домами чилийской антарктической базы я получила в подарок от своего мужа, который в 1995 году уже участвовал в Антарктической полярной экспедиции Владимира Чукова. Желание побывать на самом южном континенте появилось у меня сразу. Правда, оно было таким, заоблачным что-ли — вот бы побывать… Открытка была настойчивой и каждый раз возникала передо мной при поиске фотографий: то оказывалась на той же странице вместе с нужным снимком, то вдруг выпадала из альбома, пока я наконец не стала искать информацию о посещении Антарктиды, возможно ли это для простых смертных. Оказалось, да. Не буду вас утомлять перечислением всего того, что мне пришлось просмотреть, чтобы наконец-то выстроить правильную логистику.
Путешествие наше состоялось в декабре, почти на исходе 2024 года. Мы выбрали коммерческую экспедицию на борту “Оcean Еndeavour” с возможностью посещения материка. К нашему удивлению оказалось, что корабль был построен в советское время в 1982 году и назывался ранее “Константин Симонов”. Их было семь судов-близнецов, несколько из которых уже давно разобраны на металлолом. Нашему судну повезло больше: в лихие 90-ые в Кильском порту за неуплату налогов его всего лишь арестовали и продали с молотка. За годы своей жизни “Константин Симонов” менял флаги и страны, в том числе сменил пять названий: от романтических “Франческа” и “Кристина Катарина” до сегодняшнего, взявшего часть названия у легендарного парусника Кука, c портом приписки Мадейра и португальским флагом.
УШУАЙЯ
Стартовали мы из аргентинской Ушуайи. Ушуайя — “глубокая бухта” или “бухта, обращённая на запад” на индейских языках ямана и яган. Небольшой город насчитывает около 82 тысяч жителей. Расположен он, если вы ещё помните географию, на архипелаге Огненная Земля, на самом большом его острове с одноименным названием. Считается, что своим названием Огненная земля обязана Магеллану, который принял за вулканическую активность костры, горящие на берегу, и ошибочно посчитал Огненную землю северной частью новой южной земли. На краю мира было довольно зелено, умеренно прохладно, плюс 7. Погода постоянно менялась: мелкий дождь чередовался с ярким солнцем или порывистым ветром. Город находится на холме, с одной стороны омывается водами пролива Бигля, с другой окружён горами со снежными пятнами ледников. Грустна история коренных жителей Ушуайи, индейцев, представителей которых сейчас не существует, благодаря золотой лихорадке конца восьмидесятых 19 века и жестокой экспансии белого человека. Самый южный город Земли знаменит также музеем, расположенным в помещениях бывшей тюрьмы. Детали скудного быта заключённых и вырезки пожелтевших газет соседствуют здесь с разнообразными сведениями о других знаменитых тюрьмах, известных личностях в разное время отбывавших срок, данными истории открытия Огненной земли, описаниями флоры и фауны. Однако, скромный музей на самом краю мира поразил нас не этим. Мы нашли здесь необычную фотовыставку. “Фотографии, которые я бы никогда не хотела делать”, — так назвала свою выставку Араз Хаджиян. Армянка, она родилась в сирийском Алеппо, сейчас живёт в Аргентине. Чёрно-белые снимки были сделаны недавно, в сентябре прошлого годa, в Корнидзоре, Горисе и в других городах Армении. Потрясающие лица, глаза беженцев — омуты беды и надежды. Снимки настолько реальны, что кажется, сам стоишь на пыльной дороге с нехитрым скарбом. Совсем рядом закуривает старик и вместе с дымом пытается выдохнуть боль пережитого. Недалеко от него склонила голову пожилая женщина и ещё отчётливей стала заметна сеть морщин на её грустном лице. А ещё — дети, глядящие на тебя в упор с игрушечными пистолетами в руках, и невольно задаёшься вопросом, на кого направлены их дула и когда будет взведён курок? Невесёлые мысли поддержала погода, ударив хлёстким ветром, а мы заспешили на пристань.
“КАК ПРОВОЖАЮТ ПАРОХОДЫ, СОВСЕМ НЕ ТАК КАК ПОЕЗДА”
Если Вы когда-нибудь в своей жизни стояли на корме уходящего корабля, Вы меня поймёте. Необъяснимая грусть вместе с кружащим голову волнением владела нами. Ветер рвал капюшон с головы, Ушуайя постепенно удалялась от нас, давая место морскому простору и леденящему ветру. В течение двух последующих суток мы шли по проливу Дрейка*, самому широкому и глубокому проливу на Земле, известному ещё со времён Магеллана кладбищу кораблей. Корабль прилично качало. Радио в каюте бодро заявило, что это не совсем плохой Дрейк. “Не совсем плохой Дрейк” ощущался как воздушные ямы самолёта: вверх-вниз, вправо-влево, — морские “качели” работали непрерывно. Чтобы шагать, надо было держаться за что-то: стену, перила или за кого-то, кто предупредительно протянул тебе руку.
К концу второго дня волнение стихло и это позволило относительно спокойно стоять на палубе. Именно тогда мы увидели первый айсберг. Он величаво проплыл мимо, холодный и безразличный, огромная белая глыба почти правильной формы с бирюзовым основанием.
ЖИЗНЬ НА КОРАБЛЕ
Думаете, что туристы на корабле лежат себе в каюте, расслабляются и ничего не делают? Как же вы ошибаетесь! Наc занимали лекциями об обитателях южных широт: пингвинах, китах, морских леопардах, тюленей Веддла, морских слонах, разновидностях птиц; сообщали правила поведения на ледяном континенте, в том числе о недопустимости мусора, необходимости соблюдения гигиены при выгрузке и при возвращении на судно, о соблюдении 5-метровой дистанции при встрече с пингвинами, птицами или морскими обитателями на суше; объясняли почему на капитанском мостике нашего корабля есть надпись «Кристина Катарина», историю которой вы уже знаете; просвещали, какие виды татуировок в чести у моряков и какие означают пересечение экватора, мыса Горн, кругосветное плавание, и многое другое, в том числе рассказали историю открытия Антарктиды.
Историю открытия Антарктиды мы слушали очень внимательно. К чести лектора, он всё же заметил, что Антарктида была “одновременно” открыта Фаддеем Беллинсгаузеном**, капитаном Российской Империи, Эдвардом Брансфилдом, членом флота Британской короны и американцем Натаниэлем Палмером. Правда, со словом “одновременно” мы не согласились и считаем, что первооткрывателями Антарктиды были русские мореплаватели.
В истории государства Российского есть славная дата — 28 января 1820 года, день открытия Антарктиды. Судя по записям в судовом журнале, она предстала перед моряками как “ледяное поле большой высоты, которое простиралось так далеко, как можно было увидеть”. Два шлюпа, “Восток” под командованием Фаддея Беллинсгаузена и “Мирный” под командованием Михаила Лазарева, обошли весь новый континент, девять раз подходя к берегам Антарктиды.
Чтобы подчеркнуть нашу принадлежность к России, мы взяли с собой несколько флагов, том числе, флаг Российской Империи. Являясь членами Союза ревнителей Памяти Императора Николая II, посчитали символичным не только развернуть его в самых южных широтах мира, на Антарктиде, но и сделать с ним пару снимков.
АНТАРКТИДА
Высадка на землю — это не просто сойти с трапа. После того, как судно встало на якорь, а туристам и группе исследователей объявили, что высадка состоится, в полном комплекте тёплой одежды надо было внимательно слушать, чтобы не пропустить объявление по радио о своей группе и только тогда спешить вниз, в раздевалку, где надо было экипироваться и пройти не одну проверку на правильность снаряжения. И это ещё не всё. После обмывки обуви с соблюдением всех мер безопасности мы садились в резиновые лодки с мотором, Зодиаки, и вот тогда, обдаваемые миллионным количеством ледяных брызг, спешили к берегам Антарктиды. Нам повезло, погода благоприятствовала, поездка на континент состоялась и мы высадились в заливе Неко Харбор. Смесь восторга, удивления, радости, ликования безраздельно владело нашими лицами. Первый шаг с лодки – в воду, потом – на сушу. Снег уже успел покрыться ледяной коркой и немного подтаял. Это был совсем обычный снег, такой же как в средней полосе России, чем нас не очень-то удивишь. А вот чуть поодаль импровизированного причала нас ждали пингвины. Это были пингвины папуа с характерными для их вида белыми пятнами по бокам головы. К слову, на папуасов они совсем не похожи. Считается, что назвал их так один немецкий натуралист во время кругосветного путешествия с легендарным Куком, ошибочно посчитав средой их обитания Папуа.
Ничуть не обращая на нас внимания, они спешили по своим протоптанным дорожкам. Только тогда, когда подходили почти вплотную к нам, людям, встряхивали головы и заметно смущаясь, раздумывали, куда же им идти дальше. Это было очень забавное зрелище. Все мы, без исключения, уступали им, дорогу. Правда, дистанцию в пять метров соблюдать никак не получалось, пингвины упорно шли на сближение. Я не знаю, сколько фотографий пингвинов мы сделали, может быть 50 или даже около 100. И всё равно хотелось снимать ещё и ещё, и пингвинов, и крикливых альбатросов, и наши лица, и фантастические пейзажи, и отражение неба в хрустальной воде изумительных синих оттенков, и маленькие и большие айсберги с бирюзовыми основаниями, и наш корабль, стоящий вдали. Именно тогда, в самый первый день высадки в Антарктиде, мы и сделали снимки с флагом.
ЗОДИАКИ
Что общего может быть у резиновой лодки и зодиака, этого непременного атрибута астрологии? Вообще-то, Зодиак — это ещё и торговая марка французской компании с одноименным названием, которая начинала свою многолетнею историю с создания обшивок для дирижаблей. Сейчас название стало нарицательным и любую надёжную лодку для простоты называют Зодиаком.
В день по плану у нас было две экскурсии – утром и после обеда. Потакая капризам погоды, планы менялись и высадка на материк заменялась плаванием на Зодиаках. Так, с борта Зодиака, мы видели аргентинскую полярную базу Brown, несколько красных домиков с бело-голубыми крышами под цвет аргентинского флага. Открыли её в 1950 году. Пережив два пожара, закрытая на зиму, база функционирует с января по март, в остальное время на её территории хозяйствуют пингвины. Здесь обитал другой вид пингвинов, антарктический, с полоской на шее. К слову, уже позже, на островах, мы видели ещё и пингвинов Адели. Так когда-то назвал их именем своей жены неутомимый романтик, обнаруживший остатки экспедиции Лаперуза, французский мореплаватель Жюль Дюмон-Дюрвиль. Деловито прохаживаясь, пингвины собирались в небольшие группы и потом, по очереди, не спеша, съезжая по снегу, ныряли в воду. Отличные пловцы, развивающие скорость до 35 км в час, и не менее знаменитые ныряльщики, способные достичь 500-метровых глубин, они кружили вокруг наших лодок. Однажды наш командир и рулевой в одном лице, перегнувшись через борт, достал кусок прозрачного льда, осколок маленькой льдины. Конечно, тут же захотелось взять его в руки, прикинув вес. Осколок на килограмма два, а может и больше, был настоящей иллюстрацией к сказке о Снежной королеве.
В одну из поездок нам пришлось проверить надёжность одного из Зодиаков. В тот день погода ухудшилась, усилился ветер с колким снегом. Возвращаясь на судно с одного из островов, из-за того, что руководитель лодки решил сократить расстояние, наш Зодиак наткнулся на еле выступающий из воды подводный утёс. От удара лодка дёрнулась, мотор неприятно заскрежетал и заглох, а наш рулевой упал. Тут же вскочив, она, а это была девушка, уверила нас, что такое с ней случилось впервые, со второй попытки завела мотор и мы благополучно вернулись на судно, доказав прочность Зодиака.
На судне не очень-то и уснёшь. Во-первых, огромная эмоциональная нагрузка. Эйфорию даже к ночи не всегда удавалось погасить. Во-вторых, нет темноты. Занавески помогали, конечно. Но выглянешь в окно, а у нас в каюте их было два, и светло, ведь Антарктида — место, где сходятся все меридианы, а понятие “солнечного” времени здесь настолько условно, что теряет смысл.
В Антарктиде мы были всего 4 дня. И каждая поездка на Зодиаке, а тем более высадка на берег была неповторима. Даже в мокрый снег, мгновенно залепляющий всё — шапку, очки, объектив фотоаппарата, мы плыли на Зодиаке, пробивая тонкую корку льда. Не знаю как остальные, но я воображала себя настоящим полярником времён Амундсена. Вокруг всё располагало к этому: и льдины, и айсберги, и белое безмолвие, к которому потоки света добавляли голубые оттенки. Правда, оказалось, что тишину нередко нарушали не только пингвины и птицы, но и … морские слоны, устраивавшие свои любовные ухаживания на мелководье у берега. В действительности они и правда напоминают слонов – своей массой, вытянутым носовым выростом, похожим на хобот, и трубными звуками. Там же, на берегу, мы наблюдали за тюленями Веддлa, которые молчаливо возлежали на снегу, снисходительно разрешая себя фотографировать. Нам повезло увидеть и морского леопарда. Гроза пингвинов отдыхал на льдине, но услышав шум мотора лодки, моментально поднял голову посмотреть, кто посмел нарушить его покой, после чего равнодушно отвернулся от нас и продолжил свой отдых.
НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Путешествие подарило нам и новых знакомых: из Англии и Тайваня, Соединённых Штатов и Сингапура, Австралии и Франции. Шефом стюардов оказалась красивая статная женщина, бывшая жительница Донецка Людмила. Она не только оказалась приятным и сведущим собеседником, но и удивила нас тем, что прекрасно играла на рояле. К слову, на судне был ещё один русскоязычный член экипажа, инженер-механик,что оказалось немаловажным фактом. При возвращении, когда Дрейк, Вы ведь ещё помните, что это грозный пролив, был совсем уж суров, вечером, пассажиров собрали в зале для небольшого концерта, устроенного экипажем судна. Я лежала в каюте и смотрела концерт по телевизору, благо такая возможность была и незаметно для себя задремала. Мой супруг был на концерте и с его слов в какой-то момент после сильного удара заглохли моторы судна и погас свет. В это время на сцене наша Людмила играла на электронном пианино. Совершенно невозмутимо она встала, сказала, что концерт продолжится в классическом формате и перешла к роялю. Мелодии Таривердиева, Свиридова, Доги дали собравшимся ощущение уверенности, да и свет появился довольно быстро. Мой муж заметил ей, что она одна заменила весь оркестр Титаника. Наш же корабль дрейфовал в опаснейшем проливе Дрейка около трёх часов среди льдин и айсбергов. Уже утром тот самый инженер-механик объяснил нам детали случившегося накануне, кратко заметив, что была механическая проблема цилиндра и все системы сработали штатно.
К концу путешествия было ощущение, что все, и пассажиры, и научные исследователи, и члены экипажа — твои друзья, такая атмосфера царила вокруг. Уже потом, встречая на улицах Ушуайи знакомые лица, мы отчаянно махали руками и кричали слова приветствия.
В предпоследний день на судне, когда уже была чётко видна земля, стоя на палубе, мой муж увидел мыс Горн. Мы тотчас поднялись в капитанскую рубку, чтобы узнать наверняка и нам подтвердили, что это он, мыс Горн, суровый и опасный, воспетый в романах Жюля Верна и окутанный множеством легенд и суеверий. Если вы помните, одна из самых знаменитых легенд всех времён и народов, легенда о “Летучем голландце” как раз и связана с этим мысом. Рассказывают, что голландский шкипер, не сумев обогнуть мыс Горн, в сердцах поклялся, что обойдёт его даже если будет плавать до второго пришествия, за что и был наказан. И ещё существует поверье, что именно здесь души погибших моряков превращаются в альбатросов, обретая вечный покой. Ветер, который в начале путешествия казался нам ледяным, теперь чувствовался как немного прохладный. Мы стояли на палубе и смотрели вдаль, туда, где совсем далеко за горизонтом постепенно исчезал мыс Горн и оставалась Антарктида, земля нетронутой красоты и неразгаданных тайн.
Ольга Скворцова,
фото Сергея Крутько
Ушуайя (Аргентина) – Антарктида – Эредия (Коста-Рика)
*Пролив назван Эрнестом Шеклтоном во время Имперской трансантарктической экспедиции в честь английского мореплавателя, адмирала и известного капера Фрэнсиса Дрейка. Традиционно считалось, что Дрейк прошёл этим проливом в 1578 году во время второго в мире после Магеллана кругосветного путешествия на единственном из оставшихся от своей многочисленной флотилии фрегате «Пеликан».
***Описание экспедиции было опубликовано в 1831 году на русском языке в двух томах с приложением атласа рисунков; в 1842 году был опубликован краткий отчёт о ней в Германии. Полный перевод книги Беллинсгаузена на английский язык вышел только в 1945 году.
При использовании настоящего материала не забудьте сослаться на «Нашу Державу».
