Москва, 21 февраля — Наша Держава. В
1986 году в серии «Литературные памятники» издательства «Наука» вышла
книга «Жизнь Суворова, им самим описанная, или собрание писем и
сочинений его». Первое издание сочинений великого полководца, который
побеждал не числом, а умением, вышло в 1819 году. Душеполезное, скажу вам, чтение:
«Доброе
имя есть принадлежность каждого честного человека; но я заключал доброе
мое имя в славе моего Отечества и все успехи относил к его
благоденствию».
Если
вынести за скобки этикет и пафос осьмнадцатого века, то вот,
собственно, и вся разница между теперешним временем и прошлым.
Какой высший чиновник или генерал мог бы сие повторить?
А доброе имя?
Сегодня
«доброе имя» или звание «благодетель» покупается и продается, как
колбаса. А в то время, которое мы называем анахронизмом и улыбаемся
нравам и причудам, человек просвещенный, умный, начитанный — не потому
что его по телевизору показали и премию «Большая книга» дали —
заслужвал.
Как
мне кажется, напрасно мы оглядываемся на 18-й век с умилением, каким
смотрят на несмышленого ребенка. Время рождает героев из обыкновенного
человека с его слабостями и антраша.
Его адъютант, Александр Столыпин, так описывал распорядок дня Суворова:
«Просыпался
он в два часа пополуночи; окачивался холодною водою и обтирался
простынею перед камином; потом пил чай и, призвав к себе повара,
заказывал ему обед из 4-х или 5-ти кушаньев, которые подавались в
маленьких горшочках[1]; потом занимался делами, и потом читал или писал
на разных языках; обедал в 8 часов поутру; отобедав, ложился спать; в 4
часа пополудни — вечерняя заря; после зари, напившись чаю, отдавал
приказания правителю канцелярии, генерал-адъютанту Д. Д. Мандрыке; в 10
часов ложился спать. Накануне праздников в домовой походной церкви
всегда бывал он у заутрени, а в самый праздник у обедни…»
Ничего необычного, кроме фамилии генерал-адъютанта Мандрыки!
На
филфаке сочинения Суворова всегда рассматривали прежде всего, как
литературный памятник. Сегодня по интернету бродит огромное количество
списков книг, которые надо срочно прочитать. Но писем Суворова среди них
нет. А зря:
«Будь
благочестива, благонравна, почитай свою матушку Софью Ивановну; или она
тебе выдерет уши, да посадит за сухарик с водицею. Желаю тебе
благополучно препроводить Святки; Христос Спаситель тебя соблюди новой и
многие годы! Я твоего прежнего письма не читал за недосугом; отослал к
сестре Анне Васильевне».
И еще. Самое, пожалуй, грустное, сегодня, что у России в союзниках тот, кого Суворов нещадно бил и не единожды: турок!
Штурм Измаила состоялся, кстати, 11 декабря в 1790 году.
А что, интересно, увидел и главное сказал бы генералиссимус, окажись он на машине времени в декабре 2020 года?
Что можно хорошего сказать тем, кто позорно сдал туркам древние христианские святыни в Арцахе?
Так
что же Суворов забыт, время его безвозвратно ушло? Или мы изменились
настолько, что для теперешних российских политиков Суворов — это детская
сказка, рассказанная на ночь?!
Хотя еще в 20-х гг.прошлого века имя Суворова было символом гордости и славы русского оружия.
Вот стихотворение Арсения Несмелова «Суворовское знамя»:
Отступать! — и замолчали пушки,
Барабанщик-пулемет умолк.
За черту пылавшей деревушки
Отошел Фанагорийский полк.
В это утро перебило лучших
Офицеров. Командир сражен.
И совсем молоденький поручик
Наш, четвертый, принял батальон.
А при батальоне было знамя,
И молил поручик в грозный час,
Чтобы Небо сжалилось над нами,
Чтобы Бог святыню нашу спас.
Но уж слева дрогнули и справа, —
Враг наваливался, как медведь,
И защите знамени — со славой
Оставалось только умереть.
И тогда, — клянусь, немало взоров
Тот навек запечатлело миг, —
Сам генералиссимус Суворов
У святого знамени возник.
Был он худ, был с пудреной косицей,
Со звездою был его мундир.
Крикнул он: «За мной, фанагорийцы!
С Богом, батальонный командир!»
И обжег приказ его, как лава,
Все сердца: святая тень зовет!
Мчались слева, набегали справа,
Чтоб, столкнувшись, ринуться вперед!
Ярости удара штыкового
Враг не снес; мы ураганно шли,
Только командира молодого
Мертвым мы в деревню принесли…
И у гроба — это вспомнит каждый
Летописец жизни фронтовой, —
Сам Суворов плакал: ночью дважды
Часовые видели его…
Впрочем,
мы, кажется, немного отвлеклись…Суворов — один из самых блестящих
русских писателей. Вы скажете: не в первую очередь? Может быть. Но в
человеке, который жил более 200 лет назад, все должно было быть прекрасно.
Чехов ожидал появления такого человека, цельной личности, спустя 200 лет
после своей смерти.
Чехов, увы, ошибся…
