Москва, 1 февраля — Наша Держава (Александр Жучковский). С некоторых пор, сталкиваясь с очередным «бредом сумасшедшего» большевистской ориентации, мне приходится обозначать сразу и недвусмысленно: с оправдателями и воспевателями красного террора и советской оккупации России — никаких разговоров, споров и дискуссий. Здесь я имею виду не тех «трудящихся», которые в силу своих немощей ностальгируют по застойным брежневским временам, а тех, кто славит СССР со всеми присущими ему злодействами, включая разрушение исторической России и перманентный террор против русского народа.
Апологетика какой-либо «целесообразности» или «исторической необходимости» уничтожения исторической России при помощи международных террористов свидетельствует о полной духовной и интеллектуальной невменяемости тех, кто этой апологетикой занимается. Поэтому дискуссии с ними для меня невозможны и неприемлемы. «В принципе».
Кем были «отцы-основатели» Советского Союза? В сегодняшнем понимании, учитывая их дореволюционную биографию и методы захвата и удержания власти, – именно международными террористами. Депутат Владимир Мединский справедливо говорил о ненормальности ситуации, когда улицы российских городов повсеместно носят «революционные» имена, и это то же самое, если бы мы назвали наши улицы именами Мовлади Удугова или Хаттаба.
С учетом характера революционных событий 1917 года, интернациональная банда большевистских палачей не может и не должна приниматься нами за «правительство России таких-то годов», как это буднично пишется в современных учебниках истории. Нельзя ставить международных террористов «на одну доску» с прочими российскими правителями и говорить о Советском Союзе – не только ленинского, но и всех его этапов — как о России (см. на эту тему статью Ивана Ильина «Советский Союз – не Россия»).
Для русского националиста и традиционалиста недопустимо ввязываться в дискуссии об «историческом примирении красных и белых». А ведь нередко даже в среде националистов звучат призывы «примириться», «не ворошить прошлое», «все мы русские» и т.д. Ну уж нет, есть русские, а есть советские. Апологет убийственного для русских советского строя русским националистом являться не может. «По определению».
Говоря о невозможности дискуссий с последователями большевизма и идеологами советизма, я не подразумеваю уход от «советского вопроса». Как раз наоборот: всяческое его обсуждение для нас жизненно важно и необходимо. Следует избрать лишь формат такого обсуждения, и в первую очередь остановиться на том, что здесь нужны не дискуссии о том «плох или хорош был СССР» (история на этот счет уже свой вердикт вынесла), а выработка понимания того, как советская оккупация повлияла и продолжает влиять на судьбу русского народа.
Но отказавшись от дискуссий с красными фанатиками, мы должны дать ответ и на заезженную в устах некоторых товарищей пластинку «советская тема неактуальна». «Давайте не с мертвым совком воевать, а с живыми жуликами и ворами», — то и дело я слышу как слева, так и справа.
Во-первых, штука в том, что «советская тема» по-прежнему «живее всех живых». Жулики и воры — это и есть «советская тема». Начиная от ленинской мумии на Красной площади и пятиконечных звезд над Кремлем, и кончая советские методами «национальной политики» и репрессивными мерами подавления недовольных советскими порядками в РФ. Рычаги государственной власти в стране находятся в руках все той же «перестроившейся» партноменклатуры, и на смену ей уже приходит молодая поросль русофобов и «безнационалов» евразийской, читай советской, ориентации.
Во-вторых, актуальность «советского вопроса» вытекает из необходимости разрушения присутствующего в массовом сознании ложного посыла «СССР – это Россия», из которого для большинства вытекает и «РФ – это Россия» (то, что ни СССР, ни РФ с исторической Россией не имеют ничего общего, для русского националиста — очевидный факт). И вот этот посыл следует всячески разрушать, ибо восприятие современной сырьевой колонии антирусских сил как России в глазах немалого количества людей является подсознательным оправданием своего бездействия (в борьбе с этими силами). Ведь, на их взгляд, как в СССР были «положительные моменты», так таковые есть и в РФ. Поэтому «всего-то» нужно этот «позитив» в государственной власти поддерживать, потихоньку «реформировать» политическую систему и ни в коем случае не допускать ее слома (совсем безнадежные совкофилы договариваются до поддержки Путина, который-де вот-вот переродится – ага, уже 13 лет как перерождается). Обычно тут добавляют популярное «еще одной революции Россия не переживет». Для нас этот подход является неверным принципиально. Слом, разрушение политической системы не подразумевает непременно разрушения государства, «революции» (революцию совершали террористы-большевики). Мы осуществляем не революцию, а контрреволюцию, не разрушение России, а ее возрождение, реставрацию. Но для этого, как в известном анекдоте про водопроводчика, не детали, а «всю систему менять надо».
Понимаю, что характеристика и советского, и РФ-периода как «беспросветного мрака» вызывает сильное отторжение, поэтому следует оговориться. Действительно, глупо говорить о совершенном отсутствии «положительных моментов» в жизни нашего народа почти на протяжении целого столетия. Но речь именно о «жизни народа», а не государственной политике (каковая и в СССР, и в РФ — подчеркнуто антирусская). Народ может существовать (в том числе разделенным – как в эмиграции или после распада СССР в союзных республиках) и вне зависимости от характера государственной власти и управления страной. Поэтому нельзя не признать, что положительные, светлые стороны в жизни русского народа в период оккупации, безусловно, были и есть. Люди во все времена и при любых обстоятельствах жили, вступали в счастливые браки, рожали детей, находили радость в религии, общении с близкими и т.д. Так уж устроен человек, что умеет приспосабливаться к любым, даже самым чудовищным условиям жизни.
И, тем не менее, нельзя забывать, в какой стране, в каком обществе, в какой атмосфере жили и живут русские люди. Ведь жить и даже радоваться жизни (см. «Один день из жизни Ивана Денисовича» Солженицина) можно и в тюрьме. Можно говорить об отдельных ее достоинствах, особенно в сравнении с другими тюрьмами – тут и полы чище, и кормят сноснее, и вертухаи не такие свирепые. Но от отдельных своих достоинств («познаваемых в сравнении») тюрьма не перестает быть тюрьмой. И никакие «маленькие радости» такой жизни никогда не заменят базовой, фундаментальной потребности человека – потребности в свободе, в том числе свободе передвижения и свободе слова. В этом плане Совсоюз и был самой что ни на есть тюрьмой народов, и прежде всего – тюрьмой русского народа. И остается этой тюрьмой и поныне. В РФ с передвижением и свободой слова получше (с поправкой на участившиеся в последнюю пятилетку посадки по 280/282 — прим. ред НД), но тюрьма остается тюрьмой, поэтому сравнение РФ с СССР будет тем же сравнением с «тюрьмой похуже».
Исходя из сказанного, ностальгия по СССР и современное «охранительство» представляется мне свидетельством умопомрачения, искалеченной психики, полного отсутствия национального самосознания и элементарного человеческого достоинства (на эту тему недавно писал Игорь Артемов в статье «Нация свободных против нации рабов»).
Это не что иное, как соглашение с положением раба или ролью заключенного, примирение с тотальной несвободой и тюремной действительностью. Примирение с тюремным начальством у нас нередко доходит до «стогольмского синдрома», который выражается в «искренней» апологетике советчины и поддержке путинщины.
Итак, именно по этим двум причинам («совок никуда не делся» и «РФ, как и СССР, — не Россия»), на мой взгляд, «советский вопрос» сохраняет свою актуальность и диктует нам необходимость дальнейшего обсуждения стратегии освобождения от оккупации, плана побега из тюрьмы, в которую русский народ заключен вот уже 96 лет.
То, что 22 года назад мы (вынужденно) были переведены в «камеру получше», не означает, что нас выпустили из тюрьмы на волю. Выпускать нас никто не собирается, надо бежать. Любой ценой.
Амнистии не будет!
