Москва, 30 января — Наша Держава (Александр Чуйков). Как остановить вакханалию чиновников, скоро ли мы скатимся в пропасть каменного века и кто спасёт страну? На эти и другие вопросы отвечает уже известный читателям НД, доктор физико-математических наук, профессор Георгий МАЛИНЕЦКИЙ.
Директор Курчатовского института М. Ковальчук заявил, что страна так богата своими нефтью и газом, что инновационный путь развития нам не нужен. Правительство пропихнуло старую идею о финансировании фундаментальной науки не целенаправленно, а через некую систему грантов. По принципу старого анекдота – «дам, но не вам».
Как остановить вакханалию чиновников, скоро ли мы скатимся в пропасть каменного века и кто спасёт страну? На эти и другие вопросы «АН» отвечает вице-президент Нанотехнологического общества России, научный консультант программы «Мозговой штурм», доктор физико-математических наук, профессор Георгий МАЛИНЕЦКИЙ, принимавший активное участие в подготовке замечательной книги «Мозговой штурм. Избранные дискуссии».
Арктика и дрожжи
– Георгий Геннадьевич, буквально на днях принято решение о том, что фундаментальная наука будет преимущественно финансироваться через систему грантов, а не в соответствии с бюджетом РАН или через федеральные целевые программы, например. Это зло или благо?
– При стабильном бюджетном финансировании научные институты могут спокойно и систематически работать над теми темами, которые им назначены государством. Если же научная группа хочет расширить свои исследования, то система грантов, как более гибкая, вполне уместна. Но без основного финансирования такие решения могут привести к уничтожению тех научных крох, которые у нас ещё остались.
Например, в научном институте работает ядерный реактор. Исследования на нём длятся годами. Его надо обслуживать, тратить электроэнергию. Гранты будут выдаваться на десятилетия? А вдруг в какой-то год в гранте откажут – останавливать реактор? Так что пока очень много непонятного в этом решении.
– Но президент РАН Владимир Фортов представлен в Совете по науке, который, видимо, и будет утверждать крупные гранты…
– Сейчас голова – Академия наук – фактически отрезана от туловища – более 400 своих бывших научных институтов. Прокладка в виде Федерального агентства научных организаций (ФАНО) – ни одного учёного, сплошные менеджеры – решает: на какие темы необходимо проводить исследования. В то же время перед страной встаёт грандиозная задача, сопоставимая по сложности с ядерным проектом или запуском человека в космос – развитие Арктики. В ней множество подзадач: от военной составляющей до экономической и промышленной, например, разработка принципиально новых ледокольных платформ для Северного морского пути. Большинство проблем имеют междисциплинарную направленность, которые совместно должны решать разные научные институты. Только РАН или Госкомитет по науке и технике СССР (ГКНТ), существовавший в добрые старые советские времена, мог бы координировать эту деятельность. ФАНО во главе с финансистом эту задачу решить, вероятно, не сможет.
Россия уже находится на 21-м месте в мире по доле расходов на науку в ВВП и стремится всё ниже. С таким уровнем финансирования науки страна скатывается в третий технологический уклад. В правительстве наотрез отказываются понимать, что Академия наук (100 тысяч человек, в том числе 50 тысяч исследователей) – это дрожжи в хлебе. Без них он просто не взойдёт.
– Поясните, что такое технологические уклады?
– Это те направления научно-технического прогресса, которые преобладают в данное время. СССР был лидером в четвёртом технологическом укладе: атомная промышленность и энергетика, космос, авиастроение, нефтехимия. Затем страна двадцать лет топталась на месте и фактически пропустила пятый: электронная промышленность, вычислительная и оптико-волоконная техника, программное обеспечение, роботостроение. США готовятся к наступлению шестого технологического уклада. Это развитие наноэлектроники, молекулярной и нанофотоники, робототехники. А главное – биотехнологий.
Советский Союз был биотехнологической сверхдержавой, но за последние годы развалено всё, что можно было развалить. Нового же не создаётся. Между тем, по прогнозам европейского сообщества, к 2035 году средняя ожидаемая продолжительность жизни европейцев должна превысить 100–120 лет.
Сейчас происходит «пересдача карт будущего». Наше правительство, вместо того чтобы активнейшим образом в этом участвовать – действовать масштабно, активно, системно (как действовали в советские времена), уничтожает РАН.
Заклинившая экспертиза
– Вы не сгущаете краски?
– Увы, нет. Во всём мире идёт колоссальное сокращение времени внедрения изобретений (инноваций) в массовое производство. Систему внедрения можно сравнить с машиной. Чтобы она ехала, нужно несколько вещей: ветровое стекло, руль, мотор, колёса. Ветровое стекло необходимо, чтобы было видно направление движения, информация о маршруте. В советские времена наша ведущая научно-техническая библиотека выписывала три тысячи иностранных журналов ежегодно. Гарвард – 109 тысяч. Сейчас у нас подписка сократилась ещё на порядок.
Руля тоже нет. Его роль успешно исполнял ГКНТ, который знал всё, что изобретается или создаётся в стране. Сейчас 80 различных ведомств тратят бюджетные деньги на проведение исследований. Велосипед изобретается по пять раз в месяц.
Можно ехать и без руля, но в 90-е годы была уничтожена прикладная наука – двигатель. Именно в ней делается 75% изобретений на основе фундаментальных разработок. Нет колёс – фирм-гигантов, выводящих проект на мировой рынок. У нас пока остались, например, отличные биотехнологии, например в области нановолокна для памперсов, но нет нашего условного «Проктора и Гэмбла», который их мог бы востребовать. При этом транснациональные корпорации становятся монополистами на отечественном рынке.
В 2013 году отметили 20-летие работы «Боинга» в России. За то время более тысячи наших конструкторов, инженеров и математиков потрудились на «доброго дядю». Они ушли во внутреннюю эмиграцию, загубили свою научную карьеру, не создали своих научных школ. Им, по сути, запрещено выступать на различных конференциях, симпозиумах, нельзя делиться опытом. Нет им применения и у нас – практически уничтожены фирмы Туполева, Яковлева, Ильюшина, Антонова. Гражданское авиастроение в РФ еле теплится.
Ещё в 2001 году президент В. Путин поставил перед наукой задачу: проводить независимую экспертизу решений, принимаемых государством, строить прогнозы и планы на будущее, создать эффективную систему предупреждения чрезвычайных ситуаций. Но эта работа была фактически заблокирована на всех уровнях. Инновационное развитие страны намертво заклинено, его механизм умело поломан. Так что от российской «машины» остался только ржавый кузов. Но и его пытаются отправить в металлолом.
– Очень похоже на систему принятия законопроектов в Госдуме. Они проходят три уровня контроля: лингвистический, юридический и антикоррупционный. По существу, чего хотят добиться, сколько плюсов и минусов проявится после принятия закона – проверки просто нет.
– «Шизофренизация» власти дошла до предела. Системы государственного управления просто не существует. Одна часть властного общества хочет навести порядок, чтобы их дети жили в приличной стране. Другие же живут «начерно». Поживут, поворуют, а потом будут жить «набело» на Западе, где есть запасной аэродром. Вот и выполняется всего 5% поручений президента.
С трибуны премьер Дм. Медведев говорит, что без инноваций страна просто не выживет. А его подчинённые – министры Фурсенко и Ливанов последовательно уничтожают образование через «болонизацию» и введение единого госэкзамена (ЕГЭ), выращивают квалифицированного потребителя вместо творца, как говорил Фурсенко. Кто тогда будет внедрять инновации? Не творец, а потребитель?
– Пока у России есть углеводороды, которые мы экспортируем, страна надёжно финансово прикрыта и можно не спешить вдогонку за Западом.
– Наши разведанные запасы нефти оцениваются в 9 триллионов тонн. При уровне нынешней добычи их хватит на 18 лет. При этом 20 с лишним лет уже безнадёжно потеряны.
«Скольково» в Роснано
– Но уже фактически работает «Сколково», есть Роснано во главе с Чубайсом, которое регулярно демонстрирует первым лицам свои изобретения. Например, «читалку» для школьников за 12 тысяч рублей.
– В «Сколково» перед каждым семинаром играет живая музыка и раздают лёгкие закуски. Очень тихо и уютно. Получается «телефон Хоттабыча» – из чистого золота, но не работает. У вас нет лошади, конюшни и денег на всё это. А вам говорят, что будут шапочка и костюм для конной езды. Это будет престижно, солидно, серьёзно и красиво. Вот этот костюм без лошади и есть «Сколково».
С Роснано тоже всё понятно. Допустим, вы приходите с новейшей технологией в Роснано. Успешно проходите все экспертизы. Но Роснано не имеет никакого отношения к созданию опытных образцов, только даёт кредит под 20% годовых. Дальше выкручивайтесь сами. При этом проект в обрабатывающей промышленности выживает, если кредит не превышает 12%, а в хай-теке – 5–6%. Мы хотим быть или просто пытаемся казаться?
В МГТУ им. Баумана разработана система проверки безопасности гидроэлектростанций. Учёные ходили по кабинетам, просили её внедрить. Бесполезно. Приходили, кстати, и в Русгидро ещё до аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. Там ответили, что сначала надо разобраться с финансовыми потоками, а потом уже с электрическим током. Затем во время аварии погибли 75 человек. Так и ходят инженеры по инстанциям до сих пор. В России в зоне возможного затопления из-за прорыва ГЭС живут миллионы человек, находится ряд ядерных объектов.
– Так что такое это нано? Стоит ли на него так уповать?
– Нанотехнологии выступают как острая приправа к некоторым отраслям промышленности, они позволяют существующей продукции придать новые качества. Например, новое поколение полимеров, технологии сверхплотной оптической записи, фармацевтика… Целый набор отраслей. Но большинство из них уже уничтожены. Поэтому вначале надо приготовить основное блюдо, а потом к нему приправу.
Пока ещё есть нанотехнологии, которые очень активно используются в атомной промышленности. Но их разработка началась ещё с создания первых образцов ядерного оружия. Нужны были совершенно удивительные материалы и уникальные технологии. Есть изобретения, люди, идеи, действующие образцы, есть отдельные успехи. Но у нас очень мало времени. В течение 10–15 лет мы должны отстроить экономику следующего технологического уклада. Иначе страны просто не будет.
– Вы оптимист?
– Я верю, что дорогу осилит идущий. Думаю, что Россия может ещё очень многое. Ещё не вечер.
