Москва, 4 октября – Наша Держава. Количество сторонников расстрелянного прежидентом Борисом Ельциным 23 года назад Верховного Совета РСФСР увеличивается, отмечает Левада-центр. Эксперты считают колебания в социологии незначительными, а сторонники и противники Ельцина признают: расстрел Белого дома нанес колоссальный удар по российскому парламентаризму, пишут Александр Братерский и Владимир Дергачёв
Основным выводом нового исследования Левада-центра можно назвать увеличение количества граждан, уверенных, что во время противостояния между сторонниками Верховного Совета РСФСР и президента России Бориса Ельцина в октябре 1993 года правота была за сторонниками парламента. Согласно опросу, 12% респондентов ответили, что правы в противостоянии были именно сторонники Верховного Совета. В 2006 году так считали 10% респондентов.
В свою очередь правоту за сторонниками президента Бориcа Ельцина признают всего 6% опрошенных, тогда как в 2006 году таковых было 9%.
Все меньше людей считают правыми сторонников обеих ветвей власти. Десять лет назад этой точки зрения придерживались 20% опрошенных, сегодня так считают 17% респондентов.
Во время всех опросов сторонников Верховного Совета было всегда больше, чем сторонников первого президента России, отмечает замдиректора Аналитического центра Юрия Левады Алексей Гражданкин.
«Отношения россиян [к расстрелу парламента] связаны не с симпатией к Верховному Совету как таковому, а с антипатией к Ельцину. Ошибки исполнительной власти считаются более существенными, чем ошибки законодательной власти», — говорит социолог.
По его словам, увеличение числа сторонников расстрелянного парламента «статистически незначительно».
Родовая травма Конституции
Спусковым крючком для событий 1993 года стал указ президента Бориса Ельцина №1400 о роспуске парламента страны. Верховный Совет, считал Ельцин, мешал проведению радикальных экономических реформ.
Конституционный суд признал указ незаконным, запустив процедуру импичмента. Против президента выступил его вице-президент Александр Руцкой, а также глава Верховного Совета Руслан Хасбулатов. Они возглавили вооруженное сопротивление президенту, который применил танки для расстрела парламента. Участники событий были осуждены, но вскоре амнистированы постановлением Госдумы.
Эксперты отмечают, что, несмотря на жестокость противостояния, события того времени постепенно стираются из памяти. «Людей не очень интересует этот конфликт», — говорит Гражданкин.
Детали происшедшего часто путают с событиями путча ГКЧП августа 1991 года, так как их ключевыми участниками также были Руцкой и Хасбулатов, которые в то время были на стороне президента Ельцина. События 1993 года возвращают к спору о балансе сил между президентом и парламентом в российской политической системе.
Действующая на тот момент Конституция РСФСР, в которую были внесены демократические поправки, давала большую власть Съезду народных депутатов. Но принятая в декабре 1993 года Конституция России имеет «суперпрезидентский» характер.
«Можно судить о том, кто был прав в те дни, однако эти события похоронили настоящий парламентаризм. Конституция, созданная на обломках Верховного Совета, приобрела родовую травму», — считает профессор Высшей школы экономики Елена Лукьянова.
С Лукьяновой согласен и вновь избранный депутат от КПРФ Сергей Шаргунов, который называет октябрь 1993 года «поворотными событиями». По его словам, события «черного октября» определили весь дальнейший путь страны в роковом смысле».
Лидер КПРФ Геннадий Зюганов не принимал в событиях 1993 года участия, однако в знак своего несогласия с действиями тогдашнего президента многие депутаты от Компартии по-прежнему носят значки с символикой Верховного Совета. Шаргунов собирается внести в Госдуму законопроект, который дал бы право на денежную компенсацию родственникам жертв тех событий с обеих сторон. По мнению депутата, этот закон может послужить «национальному примирению» участников событий 1993 года.
По официальным данным, в стычках между сторонниками Ельцина и Верховного Совета погибли 158 человек, 348 были ранены. По мнению Лукьяновой, жертв было гораздо больше. С ней согласны и многие участники тех событий, в том числе экс-вице-президент Александр Руцкой.
Однако власти вряд ли пойдут на то, чтобы признать право пострадавших на компенсацию, говорит «Газете.Ru» адвокат Эдуард Сухарев. По его словам, в противном случае это заставит власть косвенно принять вину за происшедшее. К тому же, отмечает юрист, «прошло слишком мало времени», чтобы давать оценки расстрелу парламента.
С этим согласен и социолог Левада-центра Алексей Гражданкин: «Мы не можем дать оценку событиям столетней давности — Февральской революции. А что уж говорить о событиях 20-летней давности».
Несмотря на то что все ключевые участники тех событий (кроме председателя Верховного суда Валерия Зорькина) уже ушли с политического олимпа, в политических элитах и даже в большой части либеральной оппозиции существует определенный консенсус насчет происшедшего. Многие из сегодняшних противников находились на одной стороне баррикад, вокруг Ельцина, и не хотят проводить ревизию событий тех лет.
В то же время в рядах бывших сторонников Верховного Совета нет единого мнения в оценке «черного октября». В своих воспоминаниях они часто обвиняют друг друга в происшедшем. Среди сторонников действий Хасбулатова и Руцкого были представители самых разных политических сил — от небольшой части демократов и умеренных активистов до радикальных левых и крайних националистов, а также примкнувших обычных депутатов, сохранивших верность Конституции.
В 2013 году Госдума не стала рассматривать обращение КПРФ к президенту Владимиру Путину провести расследование тех событий. Сам Путин ни разу не делал политических заявлений относительно расстрела парламента в 1993 году. Журналисты, которые сопровождали его при посещении Ельцин-центра в Екатеринбурге, отметили, что он долго и молча стоял в зале, посвященном расстрелу Дома Советов.
Опрос социологов Левада-центра был проведен 23–26 сентября 2016 года среди 800 человек в возрасте 18 лет и старше в 137 населенных пунктах 48 регионов страны. Исследование проводилось на дому у респондента методом личного интервью.
