Москва, 29 июня — Наша Держава. Имя отца Серафима Платинского (1934–1982) (в миру – Юджина (Евгения) Роуза) дорого православным христианам во всем мире. Выдающийся подвижник, молитвенник, ученый, замечательный лектор и публицист, миссионер, религиозный просветитель, основатель православного скита в честь преподобного Германа Аляскинского под американским городом Платина (Калифорния), духовное чадо святителя Иоанна Шанхайского, любитель Святой Руси – это все то малое, чем известен отец Серафим. В настоящее время и в США, и в других странах, в том числе и России ревнители собирают материалы для канонизации иеромонаха Серафима (Роуза).
Среди трудов отца Серафима выделяются: «Душа после смерти», «Православие и религия будущего», «Будущее России и конец мира», «Православный взгляд на эволюцию», «Человек против Бога», «Святые отцы: верный путь христианства» и др.
Являясь духовным чадом святого Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского, чудотворца, иеромонах Серафим усвоил и его взгляды на природу и духовный смысл русской православной монархии, которые успешно развил и дополнил. А среди его работ, неизданных при жизни, но опубликованных позже, имеется статья «Царь-мученик» и ряд других, связанных с Царской Россией.
Но работы специально посвященной монархизму отец Серафим не успел написать, так как ушел ко Господу достаточно рано в возрасте 48 лет. Хотя по свидетельствам его учеников и последователей подобное намерение у него имелось.
Еще в 1960 или 1961 году (до полного воцерковления), будущий иеромонах Серафим, а тогда ученый-востоковед Юджин (Евгений) Роуз задумывался над научным исследованием «Сравнение византийского императора с императором китайским». Выбор этой темы определялся тогдашними научными интересами Роуза: китайские история, язык и философия.
Еще в 1960 или 1961 году (до полного воцерковления), будущий иеромонах Серафим, а тогда ученый-востоковед Юджин (Евгений) Роуз задумывался над научным исследованием «Сравнение византийского императора с императором китайским». Выбор этой темы определялся тогдашними научными интересами Роуза: китайские история, язык и философия.
Впрочем, с наукой, перейдя окончательно в Православие из методизма, Евгений распрощался. Он писал: «В современном научном мире нельзя глубоко и страстно любить что-либо, ведь любовь – понятие объективное. Принцип науки таков: сперва вы УБИВАЕТЕ предмет исследования, затем расчленяете его. Нужно изъять из него душу, прежде чем «объективно» изучить. Но к жизни-то потом его уже не вернуть! Итак, цена вашего знания – мертвый и расчлененный объект этого знания.»
Одним из поводов, заставивших Евгения Роуза уйти из университета в Беркли послужила публикация «труда» о сравнительном анализе китайских туалетов. Причем сей опус ученым сообществом был встречен «на ура». Евгения привлекала целостность культуры, быта и философии, а не занятие «актуальными» единичными проблемами.
О том, что Евгений Роуз полюбил святого государя Николая Александровича еще до пострига и принятия священства известно из воспоминаний его друзей и знакомых. В «красном углу» рядом с иконами у него висел и портрет императора Российского.
Вероятнее всего отец Серафим (Роуз) планировал рассмотреть монархизм в большом труде «Царство человеческое и Царство Божие», задуманном им еще в мирской жизни, но который никогда не был написан в целом и известен по публикациям отдельных глав и черновым наброскам.
Монархию иеромонах Серафим понимал подобно святителю Иоанн Златоусту и праведному Иоанну Кронштадтскому, как власть, установленную самим Богом и играющую в мире роль апокалиптического «удерживающего»: «То, что удерживает появление в мире антихриста, этого человека беззакония и анархии, последнего и самого могущественного противника Господа Иисуса Христа и Его Церкви, — по учению святителя Иоанна Златоуста и других Отцов Церкви, — это законная власть, выраженная и символизированная римской империей. Эта идея нашла себе высшее воплощение в христианской империи: сначала в Византии, когда Константинополь был Вторым Римом, а затем в православной русской империи, когда Москва стала Третьим Римом. В 1917-ом году «век Константина» пришел к концу, православная империя была разрушена – и мир, начиная с Москвы, был брошен в век беззакония и атеизма, (а в церковной жизни – и апостасии), каковых еще не было видано.
Царь Николай II был последним представителем этого идеала законной христианской власти, и век беззакония соответственно начался с его убиения. Для православных христиан, однако, новый век начинается с мученика, начинается со свидетеля Православия, до конца верного своей Церкви и своему священному призванию.»
Одним из поводов, заставивших Евгения Роуза уйти из университета в Беркли послужила публикация «труда» о сравнительном анализе китайских туалетов. Причем сей опус ученым сообществом был встречен «на ура». Евгения привлекала целостность культуры, быта и философии, а не занятие «актуальными» единичными проблемами.
О том, что Евгений Роуз полюбил святого государя Николая Александровича еще до пострига и принятия священства известно из воспоминаний его друзей и знакомых. В «красном углу» рядом с иконами у него висел и портрет императора Российского.
Вероятнее всего отец Серафим (Роуз) планировал рассмотреть монархизм в большом труде «Царство человеческое и Царство Божие», задуманном им еще в мирской жизни, но который никогда не был написан в целом и известен по публикациям отдельных глав и черновым наброскам.
Монархию иеромонах Серафим понимал подобно святителю Иоанн Златоусту и праведному Иоанну Кронштадтскому, как власть, установленную самим Богом и играющую в мире роль апокалиптического «удерживающего»: «То, что удерживает появление в мире антихриста, этого человека беззакония и анархии, последнего и самого могущественного противника Господа Иисуса Христа и Его Церкви, — по учению святителя Иоанна Златоуста и других Отцов Церкви, — это законная власть, выраженная и символизированная римской империей. Эта идея нашла себе высшее воплощение в христианской империи: сначала в Византии, когда Константинополь был Вторым Римом, а затем в православной русской империи, когда Москва стала Третьим Римом. В 1917-ом году «век Константина» пришел к концу, православная империя была разрушена – и мир, начиная с Москвы, был брошен в век беззакония и атеизма, (а в церковной жизни – и апостасии), каковых еще не было видано.
Царь Николай II был последним представителем этого идеала законной христианской власти, и век беззакония соответственно начался с его убиения. Для православных христиан, однако, новый век начинается с мученика, начинается со свидетеля Православия, до конца верного своей Церкви и своему священному призванию.»
И еще: «Мученический подвиг императора и его семьи продолжает вдохновлять верующих. Но это лишь одна сторона его образа в Православной Церкви. Его христианская жизнь и личное благочестие, его усилия и государственные меры к поддержке истинного православного возрождения России – все это ставит последнего русского царя в ряд великих и благоверных носителей самодержавной православной власти…»
Монархия священна. И не может быть иной. Монархии конституционные в качестве полноценных иеромонах Серафим не рассматривает: «Главной провиденциальной формой правления, основанной на христианской истине, является православная христианская империя, в которой верховная власть принадлежит монарху, а управление идет сверху вниз посредством иерархической социальной структуры.
…Политика, отрицающая христианскую истину, должна признать «народ» в качестве верховного правителя, а управление пойдет тогда снизу вверх, общество же будет представляться формально «равноправным». Очевидно, что эти две формы прямо противоположны друг другу, будучи полярны в своих концепциях как исходной точки, так и цели правления. Православная монархия – это богоданная форма правления, ориентированная в основном на мир иной, следующая христианскому учению об истине и полагающая своей основной целью спасение душ. Нигилистическая форма правления, которой более всего подходит наименование анархии, есть форма правления, установленная человеком и ориентированная исключительно на этот мир, у нее нет никакой высшей цели, разве что земное счастье.
…Политика, отрицающая христианскую истину, должна признать «народ» в качестве верховного правителя, а управление пойдет тогда снизу вверх, общество же будет представляться формально «равноправным». Очевидно, что эти две формы прямо противоположны друг другу, будучи полярны в своих концепциях как исходной точки, так и цели правления. Православная монархия – это богоданная форма правления, ориентированная в основном на мир иной, следующая христианскому учению об истине и полагающая своей основной целью спасение душ. Нигилистическая форма правления, которой более всего подходит наименование анархии, есть форма правления, установленная человеком и ориентированная исключительно на этот мир, у нее нет никакой высшей цели, разве что земное счастье.
Как можно догадаться, либеральное представление о власти пытается соединить две данные взаимно непримиримые идеи. В XIX веке этот компромисс принял форму «конституционной монархии» – еще одна попытка сочетать старую форму и новое содержание; а сегодня главными представителями либеральной идеи являются «республики» и «демократии» Западной Европы и Америки, большинство которых сохраняет весьма ненадежное равновесие сил власти и революции, исповедуя веру в ту и в другую. Между тем невозможно верить в обе с одинаковой искренностью и ревностью, да никто никогда на самом деле и не верил.
Конституционные монархи, правда, считали, что им удается этот компромисс, например, Луи Филипп заявлял, что он правит «по благодати Божией и по воле народа». Однако эта формула содержит две взаимоисключающие части, что очевидно не только монархистам, но и анархистам.»
Отец Серафим резко критикует либеральные подходы к монархии, как форме организации власти: «Форма правления надежна, пока она имеет своим основанием Бога и следует Его воле, а либеральная форма правления явно не такова. Либералы считают, что правит не Бог, но люди, Бог же есть в своем роде «конституционный монарх», чья власть передана народу и чьи функции и ныне чисто церемониальные…
Правление, основанное на подобной вере, на деле мало чем отличается от правления, устроенного на полном безверии. Хотя бы в настоящем и сохранялась некоторая стабильность, стрелка явно склоняется в сторону анархии.»
С точки зрения иеромонаха Серафима (Роуза) русское Самодержавие абсолютно противоположно западному поиску всемирной монархии. Фактически, Запад присвоил себе атрибутику истинной монархии и истинной империи, причем произошло это прискорбное явление достаточно рано: «В XIII веке… упования возлагались на Папу Римского – ему должна принадлежать вся земля в мире, поскольку он здесь «наместник Христа». И он уже якобы должен распределить землю меж собственниками. Эта точка зрения достигла своего высшего выражения на праздновании 1300 года в Риме, когда папа Бонифаций VIII воссел на трон Императора Константина, надел корону, взял скипетр, меч и воскликнул: «Я – кесарь, я – император!» То была не просто эксцентричная выходка, а выражение исподволь вызревавших взглядов, поиск вселенского монарха, коим будет антихрист.»
Конституционные монархи, правда, считали, что им удается этот компромисс, например, Луи Филипп заявлял, что он правит «по благодати Божией и по воле народа». Однако эта формула содержит две взаимоисключающие части, что очевидно не только монархистам, но и анархистам.»
Отец Серафим резко критикует либеральные подходы к монархии, как форме организации власти: «Форма правления надежна, пока она имеет своим основанием Бога и следует Его воле, а либеральная форма правления явно не такова. Либералы считают, что правит не Бог, но люди, Бог же есть в своем роде «конституционный монарх», чья власть передана народу и чьи функции и ныне чисто церемониальные…
Правление, основанное на подобной вере, на деле мало чем отличается от правления, устроенного на полном безверии. Хотя бы в настоящем и сохранялась некоторая стабильность, стрелка явно склоняется в сторону анархии.»
С точки зрения иеромонаха Серафима (Роуза) русское Самодержавие абсолютно противоположно западному поиску всемирной монархии. Фактически, Запад присвоил себе атрибутику истинной монархии и истинной империи, причем произошло это прискорбное явление достаточно рано: «В XIII веке… упования возлагались на Папу Римского – ему должна принадлежать вся земля в мире, поскольку он здесь «наместник Христа». И он уже якобы должен распределить землю меж собственниками. Эта точка зрения достигла своего высшего выражения на праздновании 1300 года в Риме, когда папа Бонифаций VIII воссел на трон Императора Константина, надел корону, взял скипетр, меч и воскликнул: «Я – кесарь, я – император!» То была не просто эксцентричная выходка, а выражение исподволь вызревавших взглядов, поиск вселенского монарха, коим будет антихрист.»
Русская монархия, именно, по данной причине, была и остается до сих пор неприемлемой для самого западного общества и для прозападных либералов в России.
Общее учение о монархии у отца Серафима может быть представлено так:
1. Православная монархия, она и только она, представляет собой монархию истинную.
2. Православная монархия может возродиться только в России, ибо в других странах оснований для восхождения ее нет.
3. Самодержавие противоположно, так называемой «всемирной монархии», идея коей подпитывается секуляризированным хилиазмом (построением мира всеобщего благоденствия на земле без участия Бога).
4. Самодержавие являлось высшим выражением философии настоящего монархизма.
5. Отвергать православную монархию современных людей заставляет их тяга к комфорту, материализму и нигилизму (мягкой формой которого и надо считать либерализм).
6. Православная монархия – это единственная власть, могущая остановить падение всего человечества на уровень ниже животного мира и рискующего превратиться в «недочеловечество».
7. Общество, лишенное монархического принципа организации власти, неизбежно скатывается к анархии, а затем и тоталитарному государству, где человек теряет и остатки свободы, становясь существом, попавшим в абсолютную зависимость от своих грехов, страстей, слабостей и манипуляторов от власти.
8. Истинная монархия без Православия невероятна.
9. Православный человек без оговорок принимающий все учение Церкви не может ни быть монархистом.
Общее учение о монархии у отца Серафима может быть представлено так:
1. Православная монархия, она и только она, представляет собой монархию истинную.
2. Православная монархия может возродиться только в России, ибо в других странах оснований для восхождения ее нет.
3. Самодержавие противоположно, так называемой «всемирной монархии», идея коей подпитывается секуляризированным хилиазмом (построением мира всеобщего благоденствия на земле без участия Бога).
4. Самодержавие являлось высшим выражением философии настоящего монархизма.
5. Отвергать православную монархию современных людей заставляет их тяга к комфорту, материализму и нигилизму (мягкой формой которого и надо считать либерализм).
6. Православная монархия – это единственная власть, могущая остановить падение всего человечества на уровень ниже животного мира и рискующего превратиться в «недочеловечество».
7. Общество, лишенное монархического принципа организации власти, неизбежно скатывается к анархии, а затем и тоталитарному государству, где человек теряет и остатки свободы, становясь существом, попавшим в абсолютную зависимость от своих грехов, страстей, слабостей и манипуляторов от власти.
8. Истинная монархия без Православия невероятна.
9. Православный человек без оговорок принимающий все учение Церкви не может ни быть монархистом.
Как ни странно, но монархия с фиктивными дополнениями и т. д. становится псевдомонархией. Если вы желаете установления монархии ради решения вопроса социальной справедливости или улучшения экономического положения в стране, то этим вы ничего не добьетесь. У современного христианского апологета Клайва Стейплза Льюиса (1898—1963), протестанта-англиканина, который по своим теологическим взглядам был чрезвычайно близок к Православию, в книге-притче «Письма Баламута» старший бес так поучает младшего беса-искусителя: «Самое плохое в том круге, где вращается твой подопечный, то, что они только христиане. Разумеется, у всех у них есть и индивидуальные интересы, однако связывает их вера. Мы же [т. е. бесы – прим. А. Г.], если люди становятся верующими, хотим держать их в том состоянии, которое я называю «христианство и…». Ты понимаешь? Христианство и кризис, христианство и новая психология, христианство и новое общество, христианство и исцеление верой, христианство и вегетарианство, христианство и реформа орфографии. Если уж приспичило быть христианами, пусть будут христианами с оговоркой. Пусть для них заменой самой веры будет какая-нибудь мода с христианской окраской. Тут ты должен использовать их ужас перед старым и неизменным.»
Если проводить аналогию со словами Льюиса и ориентироваться на учение о монархии отца Серафима (Роуза), то можно получить важнейший урок для российского монархического движения XXI века. Монархия ценна сама по себе и ее не следует привязывать к чем-нибудь иному. Импульсивные реакции: «монархия и социализм», «монархия и бизнес», «монархия и культура» и т. д. только отвлекают от конечной цели – восстановления православной монархии в России. А получается, что современные монархисты, увлекаясь идеями социализма, экономики, религиозной терпимости, да и прочими, безусловно важными, но не решающими для воплощения идеи монархизма в реальности, в своих спорах забывают о самой монархии. Между тем, от того, удастся ли православную монархию возродить или нет, зависит судьба России и людей здесь живущих. Без монархической государственности и Православия нас сомнут рано или поздно. И весь мир превратится в бездуховную и античеловечную клоаку.
Это отлично осознал американец – иеромонах Серафим, изначально воспитанный совершенно в другой традиции. А вот понимаем ли мы?..
Вопрос остается открытым…
Это отлично осознал американец – иеромонах Серафим, изначально воспитанный совершенно в другой традиции. А вот понимаем ли мы?..
Вопрос остается открытым…
Александр Гончаров https://rusorel.info/pravoslavnyj-amerikanec-ieromonax-serafim-rouz-platinskij-ob-istinnoj-monarxii-i-rossii/
Другие материалы о перспективе восстановления Монархии в Державе Российской и Святых Царственных Мучениках можно найти в нашем ЧИТАЛЬНОМ ЗАЛЕ, АУДИО— и ВИДИОТЕКЕ
