Москва, 6 ноября — Наша Держава. Широко растиражирована точка зрения, согласно которой наша страна вступила в Первую мировую войну для того, чтобы кровью «отработать» французские кредиты. С этими представлениями связан и другой расхожий тезис: находясь в финансовой кабале, Россия неоднократно жертвовала своими интересами ради союзников, в то время как Англия и Франция не оказали ей помощи в дни Великого отступления. Однако сухие цифры статистики показывают несостоятельность данной трактовки событий.
Характерным признаком манипуляционных текстов является отсутствие статистических данных. В информационное поле вбрасывается тот или иной тезис, который многократно озвучивается в разных контекстах, и аудитория постепенно выучивается принимать его как должное. Так, например, обстоят дела и с известным представлением о «финансовой кабале», в которой царская Россия «оказалась» в предвоенный период. Картину описывают ярко, эмоционально – так, чтобы читатель и не просил подкрепить цветастые фразы цифрами. Между тем профессиональный аналитик, рассматривая вопрос о «долгах царизма», начал бы именно с цифр. Так, мол, и так, вот размеры бюджета страны, вот суммы, которые Россия должна выплачивать ежегодно, вот доход и расход. Примерно так обстоят дела, когда сейчас рассматривается ситуация в Греции. Но когда речь заходит о царской России, рассуждения не идут дальше общих слов о тяжкой доле рабочих и крестьян. С чего бы это?
Кабалы не было
В известном справочнике «Россия 1913 год», подготовленном в РАН Институтом Российской истории, есть все необходимые данные. Казалось бы, если финансовая несостоятельность дореволюционной России очевидна, то будет уместным как раз и проиллюстрировать это на конкретных цифрах статистики. Но нет, обличители «царизма» хранят гробовое молчание. И я догадываюсь, почему. Итак, наша страна в 1913 году выплатила по внешним долгам 183 миллиона рублей. Давайте сравним с общими доходами отечественного бюджета за тот же год, ведь долги выплачивают из доходов. Доходы бюджета составили 3431,2 миллиона рублей. Это значит, что на заграничные выплаты ушло всего-навсего 5,33 процента доходов бюджета. Заметьте, что речь идет обо всех выплатах по внешнему долгу, а не только французам, значит, Франции Россия платила и того меньше.
На это могут возразить следующим образом: а может быть, Россия набрала огромных кредитов, из них выплачивала предыдущие кредиты, а собственные доходы были невелики? Проверим эту версию. Я возьму несколько статей доходов бюджета 1913 года, про которые заведомо известно, что они формировались за счет собственной экономики. Счет в миллионах рублей.
Итак, прямые налоги – 272,5, косвенные налоги – 708,1, пошлины – 231,2, правительственные регалии – 1024,9, доходы от казенных имуществ и капиталов – 1043,7. Повторюсь, что это не все доходные статьи, но в целом и они дадут 3280,4 миллиона рублей. Поскольку заграничные платежи в тот год составили 183 миллиона рублей, то получим 5,58 процента от основных доходных статей российского бюджета. Да что и говорить, одни лишь казенные железные дороги принесли бюджету 1913 года 813,6 миллиона рублей. Как ни крути, а никакой кабалы от иностранных кредиторов нет и в помине. Между прочим, война с Японией обошлась России в сумму, сопоставимую с годовым бюджетом нашей страны, и всем было очевидно, что мировая окажется куда дороже. Понятно, что никакие долги, никакие кредиты не сравнятся с гигантскими тратами, которые сулит война с ведущими странами. Начать ее, оказавшись «неспособными» найти в казне 5,33 процента от ее доходов для того, чтобы потом потратить именно на войну несколько годовых бюджетов, – абсолютная нелепица. Значит, участие России в Первой мировой не имеет никакого отношения к «отработке кредитов кровью рабочих и крестьян». Столкнувшись с реальной статистикой, критик «царизма» несколько меняет свой тезис, тем не менее сохраняя его главный смысл. Модернизированные рассуждения принимают следующий вид. Да, мы признаем, что Россия вступила в войну не потому, что не смогла отыскать в бюджете денег на очередной транш. Да, причины были куда более глубокими и серьезными, а угроза со стороны Германии реальна. Перед лицом этой угрозы «царизм» лихорадочно набирал в долг у Франции, чтобы укрепить обороноспособность, но в обмен на кредиты Париж требовал от России вести боевые действия так, как это выгодно Франции. В качестве аргумента всегда ссылаются на поспешное наступление русской армии в Пруссии «ради интересов союзника», причем окончившееся поражением России. Поскольку этот тезис повторяется на все лады, необходимо сказать несколько слов о русском плане развертывания. Еще при Александре III генерал Обручев предложил в мирное время сконцентрировать значительные силы в приграничных районах. Это позволяло нанести по неприятелю максимально быстрый удар, не тратя время на подтягивание сил из сравнительно отдаленных регионов. Однако и германские полководцы прекрасно понимали суть идеи Обручева, поэтому приняли решение в случае войны ограничиться обороной против Франции, а главный удар нанести по русским армиям в бассейне Вислы. При этом одновременное наступление Австро-Венгрии из Галиции, а Германии из Пруссии приводило к тому, что русские армии в Польше попадали в клещи окружения. Участник Первой мировой генерал Свечин, впоследствии проанализировавший план Обручева, едко назвал его «громоприводом». Так вот, именно при Николае Россия отказалась быть громоприводом для Германии и оттягивать на себя основные силы, спасая Францию. Согласно новому русскому плану наша армия была отведена на некоторое расстояние от границы, что заметно снижало риск окружения и тем самым подтолкнуло Германию изменить направление своего основного удара с России на Францию. Иными словами, Николай сделал так, чтобы основным фронтом Первой мировой стал Западный, а не наш, Восточный. Этот его шаг был совершенно невыгоден Франции, но никто не смог заставить царя поменять свое решение. Изменение русского плана развертывания неопровержимо доказывает, что страна не была зависима от Франции, коль скоро принимала решения, угрожающие Парижу.
Когда началась война, основной удар Россия нанесла по Австро-Венгрии, куда и были направлены главные силы, многократно превосходившие как по численности, так и по техническому оснащению армии, направленные в Пруссию. Кстати, о Галицийской битве знают значительно меньше, чем о Восточно-Прусской операции, хотя по масштабу сражение в Галиции значительно превосходит боевые действия в Пруссии. Почему же общественность сравнительно плохо осведомлена об этом важном эпизоде Первой мировой? Да именно потому, что в Галиции Россия одержала блестящую победу над Австро-Венгрией, а во время Восточно-Прусской операции 2-я армия генерала Самсонова потерпела тяжелое поражение, а 1-я – Ренненкампфа – отступила. Что же выберет антироссийский агитатор? Разумеется, он сконцентрируется на неудачах нашей страны и о них начнет трубить.
В каком тоне обычно рассказывают о неудачной операции в Пруссии? Первый подход. Войска бросили в наступление без надлежащей подготовки, неукомплектованными, с плохой организацией тыла. Простые солдаты, разумеется, мужественны, но никакого героизма не хватит, чтобы компенсировать некомпетентность и тем более предательство генералов. Так что крах русских армий закономерен. Вывод из этого следует более чем очевидный и многократно озвученный: Российская империя прогнила, ни система в целом, ни руководство армией в частности никуда не годились. В общем, «проклятый царизм». Второй, более хитрый подход построен как бы на патриотических позициях. Суть его в следующем. Немцы теснили французов к Парижу, а Россия, верная союзническому долгу, бросилась на выручку. Германия, столкнувшись с нашим наступлением на востоке, перебрасывает с Западного фронта часть своих сил и наносит русским поражение. Толком не подготовившись, не завершив мобилизацию, русские своей кровью спасли союзника. Ура русскому солдату и офицеру. Но какой же вывод из этого можно сделать? Да практически точно такой же, что и в первом случае.
Счет шел на дни
Судите сами, Россия спасает Францию, думает о союзнике, а своего солдата бросает в неподготовленное наступление, завершившееся крахом. Россия ведет войну не за свои интересы, а за чужие. Ну и кто после этого руководители страны? В лучшем случае идиоты, в худшем – предатели. И опять получаем «проклятый царизм».
Какова же объективная сторона вопроса? План командования Германской империи базировался на идеях Шлиффена. Находясь во главе немецкого Генерального штаба, он разработал стратегию войны на два фронта. Предполагалось сконцентрировать максимальное количество войск против Франции и сначала разгромить ее быстрым ударом, а потом уже, развернувшись, всей мощью обрушиться на Россию. При этом считалось, что русская мобилизация пройдет медленно и наша армия не успеет воспользоваться тем, что немцы оставляют на востоке сравнительно незначительный заслон.
Но если сработает план Шлиффена, то миллионы немецких солдат двинутся на Россию. Этого ни в коем случае нельзя было допускать, и русское командование сделало все, чтобы сорвать немецкий блицкриг. В той ситуации счет шел буквально на дни. Русским нужно было действовать максимально быстро, этим и объясняется на первый взгляд посредственная подготовка операции. Хотелось бы задать вопрос тем, кто видит здесь признаки «бездарности и проклятого царизма»: а как должно было поступить наше Верховное командование? Дождаться полной мобилизации, подтянуть значительные резервы, укрепить тылы и… оказаться один на один со всей германской армадой, переброшенной с запада на восток? Видный германский военачальник Макс Гофман впоследствии писал, что выступление двух российских армий ожидалось немцами между 15 и 20 августа 1914 года. Однако еще до 14 августа они получили сведения, что крупные русские силы пришли в движение. Предприняв наступление в Пруссии, Россия спасала не Францию, а себя, воевала за свои интересы, а не за чужие и справилась со своими задачами просто блестяще. Блицкриг оказался сорван. Немцы не смогли додавить Францию, увязнув в позиционных боях, и тем самым не смогли перейти ко второй части плана Шлиффена, предусматривавшего удар всеми силами по России.
Что касается поражения 2-й русской армии Самсонова в Пруссии, оно не было таким уж тяжелым, как его часто пытаются представить. Иногда называют колоссальные цифры, но есть данные, согласно которым общие потери 2-й армии, включая раненых и пленных, составили 56 тысяч человек, из которых убиты шесть тысяч. Цифра 6000 на первый взгляд кажется совсем небольшой, однако, по официальным сведениям, за всю кампанию 1914 года Россия потеряла убитыми 43 тысячи человек. Правда, Борис Урланис в своем фундаментальном труде «Войны и народонаселение Европы» считает ее заниженной. Для того чтобы оценить размеры недоучета потерь, он предложил ориентироваться на 1915 год: «Если принять для 1914 г. среднемесячное число убитых в 1915 г., то за пять с половиной месяцев 1914 г. это даст около 83 тыс. человек сверх учтенного числа». Что ж, если воспользоваться подходом Урланиса, надо начать с того, что среднемесячное число убитых в 1915 году составляло 23 тысячи человек, а Восточно-Прусская операция длилась как раз один месяц. Но одновременно же шла еще и Галицийская битва. То есть эти 23 тысячи не полностью приходятся на Восточно-Прусскую операцию. Далее, «разрекламированное» окружение и поражение армии Самсонова – это тоже не вся Восточно-Прусская операция, то есть из 23 тысяч надо вычесть потери шедшей одновременно Галицийской битвы да еще отнять потери, которые пришлись на Восточно-Прусскую операцию, но не относились к окружению. Аналогичные рассуждения можно провести и по раненым, и по пленным. С учетом этого утверждение о том, что общие потери 2-й армии убитыми, ранеными и пленными составили 56 тысяч человек, вполне правдоподобно. Если же смотреть со стратегической точки зрения, то операция в Восточной Пруссии – очевидный успех русской армии и в особенности ее высшего командования.
Правда о союзниках
Еще раз подчеркну: руководство страны думало о российских интересах. Между тем до сих пор широко распространен тезис о том, что русская армия была «пушечным мясом» Антанты. Прямо утверждается, что союзники не оказывали России поддержки даже в самую трудную минуту, предпочитая отсиживаться в окопах, пока наши солдаты и офицеры истекали кровью. Как ни странно, но эту точку зрения озвучил даже такой крупный военачальник русской армии в Первой мировой, как Василий Гурко. В книге «Война и революция в России» он пишет: «Когда Франция попросила великого князя Николая Николаевича нанести удар по Германии, чтобы тем самым помочь французским войскам остановить германское наступление, он не только санкционировал в августе 1914 года дальнейшее продвижение армейских корпусов Ренненкампфа в Восточную Пруссию, но и приказал ускорить наступление армии Самсонова, хотя вполне отдавал себе отчет в том, насколько бедны наши войска всем необходимым для продолжительного наступления. Те же самые соображения руководили русским Верховным главнокомандующим, когда в мае 1916 года император дал Брусилову указание о начале вторжения в Австрию, чтобы помочь ослабить натиск австрийских войск на Италию. Это наступление лишало нас возможности нанести главный удар на Западном фронте, где нашей целью было изгнание германцев с русской территории. Данная операция была проведена, несмотря на то, что в течение всего лета 1915 года, когда наши войска испытывали нехватку всех видов военного снаряжения, союзники не смогли оказать им никакой помощи, оставаясь на своем фронте практически пассивными». Перед нами именно тот случай, когда чем чудовищнее ложь, тем быстрее в нее верят. Никому не составит ни малейшего труда найти список крупных операций на Западном и Восточном фронтах и сопоставить даты. Сразу становится видно, сидят ли союзники сложа руки, когда русская армия «истекает кровью», или нет. Гурко пишет про 1915 год, что ж, посмотрим, что происходило в это время. Великое отступление русской армии началось в мае 1915-го, а закончилось в середине сентября, когда фронт стабилизировался.
А теперь смотрите. Май-июнь – Франция и Британия наступают под Артуа, а также у Ипра. Июль-август обычно классифицируется как затишье на Западном фронте, однако во время этого «затишья» немцы потеряли 78 402 человек (убитые, умершие в госпиталях, пропавшие без вести, пленные и раненые). На итальянском фронте в мае-июне разыгралась Первая битва при Изонцо, а июнь – август – время Второй битвы при Изонцо.
В литературе подчеркивается, что в середине сентября германское наступление на Восточном фронте выдохлось. Как знать, удалось бы остановить немцев, если бы 25 сентября Франция и Британия не начали наступление в Шампани и Артуа. Иными словами, в самые тяжелые для России моменты союзники воевали и помогали русской армии. Значительные силы немцев и австро-венгров оказались скованы, они не могли быть направлены против нас. Понятно, что никакого альтруизма здесь не было. Разумеется, Англия и Франция также действовали согласно своим интересам. В 1915 году нельзя было допустить поражения России, потому что исход войны еще не был ясен. Вместе с тем существует точка зрения, согласно которой у союзников был веский мотив предать нашу страну для того, чтобы не делиться плодами победы, когда она стала неминуемой. По этой причине они поддержали февралистов и прочих революционеров, которые развалили нашу страну и армию. Это в конце концов и привело побеждающую Россию к брестской капитуляции.
Дмитрий Зыкин https://vpk-news.ru/
