Москва, 31 января — Наша Держава. Юный Сосо Джугашвили попал в революционные бунташные ряды отнюдь не
сразу. Он готовился стать священником, исполняя мечты нежно любимой
матери, был человеком верующим, неплохо пел в церковном хоре. А еще Сосо
очень обожал читать. Но не знакомство с работами Карла Маркса, Энгельса
или социалистов-утопистов изменили его неустоявшееся мировоззрение.
сразу. Он готовился стать священником, исполняя мечты нежно любимой
матери, был человеком верующим, неплохо пел в церковном хоре. А еще Сосо
очень обожал читать. Но не знакомство с работами Карла Маркса, Энгельса
или социалистов-утопистов изменили его неустоявшееся мировоззрение.
В «народной библиотеке», сделав копеечный взнос, 13-летний книголюб
взял книгу английского ученого Чарльза Роберта Дарвина «Происхождение
видов». Прочитав оную запоем, Джугашвили в своем сознании резко повернул
в сторону атеизма и революции. От Дарвина до Сталина оказалось всего
лишь несколько шагов.
взял книгу английского ученого Чарльза Роберта Дарвина «Происхождение
видов». Прочитав оную запоем, Джугашвили в своем сознании резко повернул
в сторону атеизма и революции. От Дарвина до Сталина оказалось всего
лишь несколько шагов.
Если внимательно ознакомиться с биографиями самых известных
революционеров и террористов в России, то с неизбежностью выявляется
закономерность – они на этапе своего взросления, когда господствует
юношеский максимализм вкупе с диким малознанием и потрясающей
самоуверенностью, обязательно натыкались на труды Дарвина. Чему
удивляться право не стоит. Ведь учение этого «мыслителя» представляло
собою некий интеллектуальный батут, выбрасывающий в воздух всякого
шаткого в мышлении человека для изображения революционных выкрутасов и
па. Молодые люди желали изучить постулаты новейшей научной теории, а в
реальности получали идеологию в наукообразной упаковке.
революционеров и террористов в России, то с неизбежностью выявляется
закономерность – они на этапе своего взросления, когда господствует
юношеский максимализм вкупе с диким малознанием и потрясающей
самоуверенностью, обязательно натыкались на труды Дарвина. Чему
удивляться право не стоит. Ведь учение этого «мыслителя» представляло
собою некий интеллектуальный батут, выбрасывающий в воздух всякого
шаткого в мышлении человека для изображения революционных выкрутасов и
па. Молодые люди желали изучить постулаты новейшей научной теории, а в
реальности получали идеологию в наукообразной упаковке.
Эволюционная гипотеза Дарвина, с ключевыми понятиями «естественного
отбора» и «борьбы видов за существования» в XIX веке была востребована
совсем не в биологии. Ее быстро применили к человеческому обществу.
Маркс и Энгельс просто обрадовались. Карл Маркс пришел в восторг: «Очень
значительна работа Дарвина, она годится мне как естественнонаучная
основа понимания исторической борьбы классов» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч.
– М., 1963. Т. 30. – С. 475.). Уже гораздо позже о важности учения
писал и Ленин: «Как Дарвин положил конец воззрению на виды животных и
растений, как на ничем не связанные, случайные, «богом созданные» и
неизменяемые, и впервые поставил биологию на вполне научную почву,
установив изменяемость видов и преемственность между ними, – так и Маркс
положил конец воззрению на общество, как на механический агрегат
индивидов, допускающий всякие изменения по воле начальства (или, все
равно, по воле общества и правительства), возникающий и изменяющийся
случайно, и впервые поставил социологию на научную почву, установив
понятие общественно-экономической формации, как совокупности данных
производственных отношений, установив, что развитие таких формаций есть
естественно-исторический процесс». (Ленин В. И. Что такое «Друзья
народа» и как они воюют против социал-демократов? Выпуск I // ПСС., Т.
1. – С. 139.).
отбора» и «борьбы видов за существования» в XIX веке была востребована
совсем не в биологии. Ее быстро применили к человеческому обществу.
Маркс и Энгельс просто обрадовались. Карл Маркс пришел в восторг: «Очень
значительна работа Дарвина, она годится мне как естественнонаучная
основа понимания исторической борьбы классов» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч.
– М., 1963. Т. 30. – С. 475.). Уже гораздо позже о важности учения
писал и Ленин: «Как Дарвин положил конец воззрению на виды животных и
растений, как на ничем не связанные, случайные, «богом созданные» и
неизменяемые, и впервые поставил биологию на вполне научную почву,
установив изменяемость видов и преемственность между ними, – так и Маркс
положил конец воззрению на общество, как на механический агрегат
индивидов, допускающий всякие изменения по воле начальства (или, все
равно, по воле общества и правительства), возникающий и изменяющийся
случайно, и впервые поставил социологию на научную почву, установив
понятие общественно-экономической формации, как совокупности данных
производственных отношений, установив, что развитие таких формаций есть
естественно-исторический процесс». (Ленин В. И. Что такое «Друзья
народа» и как они воюют против социал-демократов? Выпуск I // ПСС., Т.
1. – С. 139.).
То есть дарвинизм пригодился революционерам всех времен и всех народов.
К. Р. Докинз
Впрочем, идеи Дарвина отлично примеривались и на колониальную
политику европейских стран. Например, война Британской империи с бурами
вполне попадала под «борьбу видов за существование». Те же
концентрационные лагеря, организованные англичанами для семей буров,
хорошо оправдываются дарвинизмом. Человека – «образ и подобие Божие» в
лагерь заключать как-то и не прилично, а вот человека – животное можно
посадить в клетку без особых угрызений совести. Так что всеобъемлющая
мода на дарвинизм распространилась не случайно. Тысячи ученых мужей в
Англии, Германии, Франции и т. д. пропагандировали антихристианское
учение, ибо оно было слишком удобным для политики любой окраски. И не
столь важно, что теория Дарвина не находила себе подтверждения ни в
палеонтологии, ни в антропологии, а в XX столетии ее окончательно убили
генетика и исследования сложных биохимических систем.
политику европейских стран. Например, война Британской империи с бурами
вполне попадала под «борьбу видов за существование». Те же
концентрационные лагеря, организованные англичанами для семей буров,
хорошо оправдываются дарвинизмом. Человека – «образ и подобие Божие» в
лагерь заключать как-то и не прилично, а вот человека – животное можно
посадить в клетку без особых угрызений совести. Так что всеобъемлющая
мода на дарвинизм распространилась не случайно. Тысячи ученых мужей в
Англии, Германии, Франции и т. д. пропагандировали антихристианское
учение, ибо оно было слишком удобным для политики любой окраски. И не
столь важно, что теория Дарвина не находила себе подтверждения ни в
палеонтологии, ни в антропологии, а в XX столетии ее окончательно убили
генетика и исследования сложных биохимических систем.
Кстати, уже в XXI веке дарвинизм продолжает пользоваться
популярностью среди экзальтированных юнцов и даже когорты ученых,
построивших свою научную карьеру на эволюционной теории. Когда их
прижимают фактами, то следует примерно следующий ответ: «Можно с
абсолютной уверенностью утверждать, что любой, кто не верит в эволюцию,
является либо невеждой, либо дураком, либо умалишенным (а может, и
подонком, хотя в последнее не хочется верить)» (Клинтон Ричард Докинз,
английский зоолог, атеист и дарвинист).
популярностью среди экзальтированных юнцов и даже когорты ученых,
построивших свою научную карьеру на эволюционной теории. Когда их
прижимают фактами, то следует примерно следующий ответ: «Можно с
абсолютной уверенностью утверждать, что любой, кто не верит в эволюцию,
является либо невеждой, либо дураком, либо умалишенным (а может, и
подонком, хотя в последнее не хочется верить)» (Клинтон Ричард Докинз,
английский зоолог, атеист и дарвинист).
Но вернемся в Россию XIX века, хотя сперва и заглянем на Туманный
Альбион. Книга «Происхождение видов» поступила в продажу 26 ноября 1859
г. Ее раскупили моментально. Нечто подобное произошло только с романами
Джоан Роулинг о маге Гарри Поттере в конце XX в., где наукой и не пахло.
Альбион. Книга «Происхождение видов» поступила в продажу 26 ноября 1859
г. Ее раскупили моментально. Нечто подобное произошло только с романами
Джоан Роулинг о маге Гарри Поттере в конце XX в., где наукой и не пахло.
Сам Чарльз Дарвин писал так: «С первого момента она пользовалась
чрезвычайно большим успехом. Первое небольшое издание в 1250 экземпляров
разошлось в день выхода в свет, а вскоре после того и второе издание в
3000 экземпляров. До настоящего времени (1876г.) в Англии разошлось
шестнадцать тысяч экземпляров, и, если учесть, насколько трудна эта
книга для чтения, нужно признать, что это – большое количество. Она была
переведена почти на все европейские языки, даже на испанский, чешский,
польский и русский. По словам мисс Бэрд, она была переведена также на
японский язык и широко изучается в Японии».
чрезвычайно большим успехом. Первое небольшое издание в 1250 экземпляров
разошлось в день выхода в свет, а вскоре после того и второе издание в
3000 экземпляров. До настоящего времени (1876г.) в Англии разошлось
шестнадцать тысяч экземпляров, и, если учесть, насколько трудна эта
книга для чтения, нужно признать, что это – большое количество. Она была
переведена почти на все европейские языки, даже на испанский, чешский,
польский и русский. По словам мисс Бэрд, она была переведена также на
японский язык и широко изучается в Японии».
Лекции о дарвинизме в России начались уже в 1860 году. А 30 января
1864 г. в Санкт-Петербурге был выпущена книга с названием «О
происхождении видов в царствах животном и растительном путем
естественного подбора родичей или о сохранении усовершенствованных пород
в борьбе за существование», представлявшая собою перевод главного труда
Дарвина, произведенный со второго американского издания русским ученым
С. А. Рачинским. Затем этот перевод издавался еще дважды.
1864 г. в Санкт-Петербурге был выпущена книга с названием «О
происхождении видов в царствах животном и растительном путем
естественного подбора родичей или о сохранении усовершенствованных пород
в борьбе за существование», представлявшая собою перевод главного труда
Дарвина, произведенный со второго американского издания русским ученым
С. А. Рачинским. Затем этот перевод издавался еще дважды.
30 января 1868 года в России выходит еще один труд Ч. Дарвина
«Происхождение видов. Отд. 1. Изменения животных и растений вследствие
приручения. Прирученные животные и возделанные растения», в переводе В.
О. Ковалевского. Любопытно, что эта книга опередила свое английское
издание. Ковалевский, лично знавший Дарвина, постарался предоставить
русской публике труд модного ученого как можно скорее.
«Происхождение видов. Отд. 1. Изменения животных и растений вследствие
приручения. Прирученные животные и возделанные растения», в переводе В.
О. Ковалевского. Любопытно, что эта книга опередила свое английское
издание. Ковалевский, лично знавший Дарвина, постарался предоставить
русской публике труд модного ученого как можно скорее.
Вообще, Дарвина в России издавали много и в разных переводах. В
1907—1909 гг. появилось и собрание его сочинений на русском языке в
восьми томах. Инициатором данного проекта явился К. А. Тимирязев. Причем
в отношении Дарвина русская цензура не свирепствовала. Никто из
цензоров не желал быть ославленным как обскурант и мракобес, да и к тому
же как гонитель современной западной науки. И образованное русское
общество, клюнув на науку, легко отказывалось от христианской морали.
Шло обобезьянивание его. До диктатуры пролетариата, то есть власти
наиболее приспособленного к борьбе за существование класса (вида,
расы!), оставалось всего-навсего 10 лет.
1907—1909 гг. появилось и собрание его сочинений на русском языке в
восьми томах. Инициатором данного проекта явился К. А. Тимирязев. Причем
в отношении Дарвина русская цензура не свирепствовала. Никто из
цензоров не желал быть ославленным как обскурант и мракобес, да и к тому
же как гонитель современной западной науки. И образованное русское
общество, клюнув на науку, легко отказывалось от христианской морали.
Шло обобезьянивание его. До диктатуры пролетариата, то есть власти
наиболее приспособленного к борьбе за существование класса (вида,
расы!), оставалось всего-навсего 10 лет.
Ученые могли читать Дарвина и на иностранных языках. Гимназическое и
университетское образование позволяло делать это. Русские же переводы
были направлены на мальчиков и девочек вроде Сосо. Дарвинизм позволял
порождать революционную молодежь на ровном месте. И совершенно не прав
был замечательный русский поэт А. К. Толстой в шуточном «Послание к М.
Н. Лонгинову о дарвинисме»:
университетское образование позволяло делать это. Русские же переводы
были направлены на мальчиков и девочек вроде Сосо. Дарвинизм позволял
порождать революционную молодежь на ровном месте. И совершенно не прав
был замечательный русский поэт А. К. Толстой в шуточном «Послание к М.
Н. Лонгинову о дарвинисме»:
«Полно, Миша! Ты не сетуй!
Без хвоста твоя ведь…,
Так тебе обиды нету
В том, что было до потопа…
Но на миг положим даже:
Дарвин глупость порет просто –
Ведь твоё гоненье гаже
Всяких глупостей раз во сто!
Нигилистов, что ли, знамя
Видишь ты в его системе?
Но святая сила с нами!
Что меж Дарвином и теми?
От скотов нас Дарвин хочет
До людской возвесть средины –
Нигилисты же хлопочут,
Чтоб мы сделались скотины.
В них не знамя, а прямое
Подтвержденье дарвинисма,
И сквозят в их диком строе
Все симптомы атависма:
Грязны, неучи, бесстыдны,
Самомнительны и едки,
Эти люди очевидно
Норовят в свои же предки…»
Прекраснодушный Алексей Константинович Толстой (1817—1875) не дожил
до своего столетия. В противном бы случае ему пришлось убедиться, как
нигилисты-революционеры добились озверения человека. И без дарвинизма
здесь никак нельзя было обойтись. Он снял религиозные знаки
безопасности. И опустить человека до скотины можно только, если к нему
относишься к животному, которое дрессируется и направляется палкой и
куском еды. Потомка Адама можно убить, но все равно есть понимание, что
убийца – душегуб. Потомка обезьяны, а, следовательно, всего лишь более
усовершенствованную обезьяну не слишком жалко. Животных не убивают, а
забивают для нужд личных, народного хозяйства или ради материального
прогресса: какая разница для чего, ежели кому-нибудь надо…
до своего столетия. В противном бы случае ему пришлось убедиться, как
нигилисты-революционеры добились озверения человека. И без дарвинизма
здесь никак нельзя было обойтись. Он снял религиозные знаки
безопасности. И опустить человека до скотины можно только, если к нему
относишься к животному, которое дрессируется и направляется палкой и
куском еды. Потомка Адама можно убить, но все равно есть понимание, что
убийца – душегуб. Потомка обезьяны, а, следовательно, всего лишь более
усовершенствованную обезьяну не слишком жалко. Животных не убивают, а
забивают для нужд личных, народного хозяйства или ради материального
прогресса: какая разница для чего, ежели кому-нибудь надо…
Впрочем, нельзя все беды навешивать на Дарвина. Не было бы его, так
пропагандировались тогда идеи Альфреда Рассела Уоллеса (кстати, автора
термина «дарвинизм») или кого-то еще.
пропагандировались тогда идеи Альфреда Рассела Уоллеса (кстати, автора
термина «дарвинизм») или кого-то еще.
Расчеловечивание человека началось задолго до появления вируса
«теории эволюции». Европа, отказавшись от Бога, отказалась и от
человека. Жаль, что в России мало кто заметил это и призывы Константина
Леонтьева и Федора Достоевского, русские образованные сословия, упиваясь
научными достижениями, не услышали.
«теории эволюции». Европа, отказавшись от Бога, отказалась и от
человека. Жаль, что в России мало кто заметил это и призывы Константина
Леонтьева и Федора Достоевского, русские образованные сословия, упиваясь
научными достижениями, не услышали.
Однако, лучше ли обстоят дела сейчас, в XXI веке? Не продолжаем ли мы прыгать на все том же идиотическом дарвинистском батуте?..
Александр Гончаров https://rusorel.info/batut-darvina-dlya-bunta-v-rossii/
