Москва, 26 марта — Наша Держава. Международный «трибунал» по бывшей Югославии (МТБЮ) в Гааге вынес
вердикт бывшему лидеру боснийских сербов Радовану Караджичу, приговорив
его к 40 годам заключения по обвинению в военных преступлениях,
преступлениях против человечности, в частности, в геноциде в Сребренице. Сам Радован Караджич не признаёт вину и уверен, что
служил своему народу. «Меня нужно не судить, а поощрять: я сделал все
возможное, все, на что способен человек, чтобы постараться избежать
войны, большого числа жертв», — объявил он «трибуналу».
вердикт бывшему лидеру боснийских сербов Радовану Караджичу, приговорив
его к 40 годам заключения по обвинению в военных преступлениях,
преступлениях против человечности, в частности, в геноциде в Сребренице. Сам Радован Караджич не признаёт вину и уверен, что
служил своему народу. «Меня нужно не судить, а поощрять: я сделал все
возможное, все, на что способен человек, чтобы постараться избежать
войны, большого числа жертв», — объявил он «трибуналу».
Комментарий Леонида Ивашова
На Западе понятие справедливости не сильно распространено.
Справедливость они ассоциируют с выгодой. Справедливо то, что выгодно
конкретному лицу, обществу, государству. И хоть Запад говорит
демократическим языком, но на другие народы по-прежнему смотрит как на
неполноценные, варварские. И сербы, как и все славяне, через всю историю
проходят как люди второго сорта, как нечто непослушное, мешающее. И то,
что Гаагский трибунал с самого своего начала был несправедливым,
формировался, прежде всего, для подавления сербского народа –
очевидно.
Мне довелось участвовать в защите Слободана Милошевича. Когда
выступали представители НАТО, тот же генерал Кларк – это однозначно
воспринималось как истина в последней инстанции, не было даже попыток
что-то перепроверять. А когда свидетельствовали Николай Иванович
Рыжков, Евгений Максимович Примаков и я, то наши слова не принимались
во внимание. И если приводился, допустим, факт записи разговора Олбрайт
с Хашимом Тачи, то затем после перерыва англичанин-обвинитель господин
Найт говорит: нельзя принимать свидетельские показания генерала Ивашова
пока не предоставят шифры, с помощью которых прослушивали госпожу
Олбрайт и Хашима Тачи.
Те, кто защищал свой народ, свою землю однозначно оказались
зачислены в разряд преступников. И судьба Радована Караджича — не
исключение. Судят сербский народ, за то, что он не поддаётся современной
западной идеологии, выступает против однополых браков и других
подобных «ценностей». И Радован – один из сербских вождей в борьбе за
национальное освобождение. Поэтому ему впаяли 40 лет. Человек в
возрасте, имевший ранения — по сути, Караджича приговорили к смертной
казни.
Касательно Сребреницы. Объективного международного расследования
этой трагедии не было. Было одностороннее расследование, где свидетелями
были боснийские мусульмане, иногда хорваты. Не было исследовано само
начало конфликта. Ведь сначала пострадали сербские мирные жители. И была
не война классического типа – когда сражается армия с армией, а шло
гражданское противостояние на национальной и религиозной основе,
которое очень сложно контролировать. И, конечно, такого количества в
Сребренице, по определению, погибнуть не могло. Тем более, нигде нет
сведений, что именно Радован Караджич отдал приказ. Но поскольку это
политический процесс, никто на такие мелочи как доказательная база не
обращает внимания. А то, что сейчас правительство Республики Сербской
признало – понятно, маленькая республика под мощным давлением Запада, и
американской военщины, и европейской политики, и прочее. Фактически
взяли за горло, принудили к лжесвидетельству.
Когда я встречался с Радованом, честно говоря, в чём-то ему
завидовал. Мне хотелось быть похожим на него. Мощная, славянская фигура,
красивое телосложение; мудрость выдержка; бешеная энергетика. Я
называл его славянским вождём.
Желаю Радовану не сдаваться, даже почти на смертном одре — нельзя
этим подонкам давать чувство радости. Европа недолго проживёт, а
Гаагский суд – ещё меньше. Я надеюсь, что Караджич будет освобождён.
Когда в Гааге осудили генерала Драголюба Ойданича, начальника
Генерального штаба сербской армии, а потом министра обороны, я уже не
надеялся его увидеть. И вдруг встретил его в Белграде. Думаю, с
Радованом Караджичем произойдёт такое же. Он должен увидеть свободу.
Справедливость они ассоциируют с выгодой. Справедливо то, что выгодно
конкретному лицу, обществу, государству. И хоть Запад говорит
демократическим языком, но на другие народы по-прежнему смотрит как на
неполноценные, варварские. И сербы, как и все славяне, через всю историю
проходят как люди второго сорта, как нечто непослушное, мешающее. И то,
что Гаагский трибунал с самого своего начала был несправедливым,
формировался, прежде всего, для подавления сербского народа –
очевидно.
Мне довелось участвовать в защите Слободана Милошевича. Когда
выступали представители НАТО, тот же генерал Кларк – это однозначно
воспринималось как истина в последней инстанции, не было даже попыток
что-то перепроверять. А когда свидетельствовали Николай Иванович
Рыжков, Евгений Максимович Примаков и я, то наши слова не принимались
во внимание. И если приводился, допустим, факт записи разговора Олбрайт
с Хашимом Тачи, то затем после перерыва англичанин-обвинитель господин
Найт говорит: нельзя принимать свидетельские показания генерала Ивашова
пока не предоставят шифры, с помощью которых прослушивали госпожу
Олбрайт и Хашима Тачи.
Те, кто защищал свой народ, свою землю однозначно оказались
зачислены в разряд преступников. И судьба Радована Караджича — не
исключение. Судят сербский народ, за то, что он не поддаётся современной
западной идеологии, выступает против однополых браков и других
подобных «ценностей». И Радован – один из сербских вождей в борьбе за
национальное освобождение. Поэтому ему впаяли 40 лет. Человек в
возрасте, имевший ранения — по сути, Караджича приговорили к смертной
казни.
Касательно Сребреницы. Объективного международного расследования
этой трагедии не было. Было одностороннее расследование, где свидетелями
были боснийские мусульмане, иногда хорваты. Не было исследовано само
начало конфликта. Ведь сначала пострадали сербские мирные жители. И была
не война классического типа – когда сражается армия с армией, а шло
гражданское противостояние на национальной и религиозной основе,
которое очень сложно контролировать. И, конечно, такого количества в
Сребренице, по определению, погибнуть не могло. Тем более, нигде нет
сведений, что именно Радован Караджич отдал приказ. Но поскольку это
политический процесс, никто на такие мелочи как доказательная база не
обращает внимания. А то, что сейчас правительство Республики Сербской
признало – понятно, маленькая республика под мощным давлением Запада, и
американской военщины, и европейской политики, и прочее. Фактически
взяли за горло, принудили к лжесвидетельству.
Когда я встречался с Радованом, честно говоря, в чём-то ему
завидовал. Мне хотелось быть похожим на него. Мощная, славянская фигура,
красивое телосложение; мудрость выдержка; бешеная энергетика. Я
называл его славянским вождём.
Желаю Радовану не сдаваться, даже почти на смертном одре — нельзя
этим подонкам давать чувство радости. Европа недолго проживёт, а
Гаагский суд – ещё меньше. Я надеюсь, что Караджич будет освобождён.
Когда в Гааге осудили генерала Драголюба Ойданича, начальника
Генерального штаба сербской армии, а потом министра обороны, я уже не
надеялся его увидеть. И вдруг встретил его в Белграде. Думаю, с
Радованом Караджичем произойдёт такое же. Он должен увидеть свободу.
