Москва, 1 марта — Наша Держава. Что
тогда, что сейчас говорю: заимствования в любом языке — это
естественно. Мы не живём в изоляции, кроме совсем уж отсталых стран. Не
живут в изоляции и языки. Однако в плане заимствований важна
умеренность, то есть употреблять их нужно к месту. Основная проблема даже не в заимствованиях, а в том, что многие люди кичатся на публику своими «лайфхаками» да «факапами». То есть общего этикета обращения с заимствованиями у нас попросту нет.
Есть
и противоположная сторона медали, тоже не менее раздражающая. Это
требования «запретить, искоренить английские слова в русском».
Попахивает откровенной советчиной и бюрократизмом, когда самое простое —
издать указ о запрете всего и вся, а разбираться в причинах
происходящего — нет-нет, что вы… В таких вопросах важна золотая середина.
Запретить иностранные слова в русском = запретить Волге впадать в Каспийское море.
Удивляют
своей наивностью высказывания вроде того, что англицизмы и любые другие
заимствования — это не русский язык. Понимаю, кому-то сложно это
принять, но иностранная лексика — один из основных источников пополнения
словарного состава любого языка в принципе.
Многие сейчас удивятся, но даже причастия «-ущ-/-ющ-» считаются заимствованиями, потому что они пришли к нам из старославянского. То же самое относится к словам с приставками «воз-» и «вос-»: воскресени(ь)е, воздви́же́ние, восторг и другие. Они называются старославянизмами.
Что происходит с заимствованиями, когда они попадают в русский язык
Заимствования,
когда приходят в наш язык, начинают жить по нашим лингвистическим
законам. Способов «одомашнивания» хватает. Выделю пять моментов:
1. Меняется внешний вид. Тарелка — это переиначивание немецкого talier. Зонтик — от нидерландского zonnedek, потом от «зонтик» произошло «зонт».
Иногда
облик слова меняется до неузнаваемости вместе с произношением.
Например, голландское komfoor мы переиначили в «конфорка» (комфорка —
устаревшее).
Разговорное «ксерокс» — это переделанное Xerox, которое, если следовать фонетике английского, нужно произносить как «зирокс».
2. Выпадают двойные согласные.
Фактически это к первому пункту, но нужно сказать отдельно. В русских
корнях удвоенные согласные — музейная редкость. Двойная «ж» (вожжи, дрожжи, можжевельник), двойные согласные «з», «с», «н» и др. на стыке приставки и корня, корня и суффикса. Да и всё.
Более-менее хорошо чувствуют себя удвоенные «л» и «р» в словах вроде аллея, иллюстрация, терраса и др. Однако «ф» почти всегда выпадает: офлайн, офис, трафик, офшор. Конечная «с» тоже не сохраняется: бизнес, фитнес вместо «бизнесс» (business), «фитнесс» (fitness).
3. Меняется ударение. Фу́тбол → футбо́л.
Русское ударение больше любит вторую половину слова, поэтому
французские слова у нас легко прижились с ударным последним слогом. В
англицизмах ударение часто перескакивает с первых слогов на середину или
в конец. Спо́ртсмен → спортсме́н.
4. Неологизмы могут оставаться признаком какого-то одного стиля, бытовать исключительно в определённой социальной группе. Это девелопер, коуч, реселлер, комьюнити-менеджер и др. Слова пруф, рофл, лол
— это и вовсе интернет-сленг. Язык понимает, что это какая-то «лимита
понаехавшая», и оставляет их на задворках. Многие из таких лексических
единиц даже в третьесортные словари не попадают.
5. Погостят, погостят да уйдут восвояси. Естественный отбор в действии: если языку какой-нибудь инородный элемент не понравился, он от него избавляется.
Как было раньше?
История
идёт по кругу. В XIX веке таким же образом боролись с галлицизмами
(французскими заимствованиями). Писали, что они портят, уродуют русский
язык, и всё в таком духе. Думаю, читателям канала известно
противостояние шишковистов и карамзинистов в XIX в. под названием
«Полемика о старом и новом слоге».
Многие
приводят в качестве примера для подражания Францию, где языковой пуризм
— один из атрибутов государственной политики. Идея хорошая, однако мало
кто помнит фундаментальные вещи:
- Франция — моноэтническая страна;
- даже в своих африканских колониях она проводила экспансию французского языка. Проще говоря, насаждала его (информация взята отсюда).
Из-за внешней экспансии родились креольские языки на Гаити, Сейшелах и
др. Во многом из-за подобного насаждения родился французский язык
Канады; - Россия же столетиями развивалась как многонациональное государство.
Диалекты не притеснялись. В XIX в. благодаря А. Х. Востокову, И. И.
Срезневскому, В. И. Далю русские говоры, народный язык широко начал
изучаться.
Попытки
Французской Академии и правительства вернуть французскому языку былое
величие вполне понятны. Это даже в чём-то похоже на обиду: только наше,
но не английское! Что тоже объяснимо, если вспомнить, сколько веков
Англия и Франция враждовали, воевали, одна только Столетняя война чего
стоит.
Однако
подобная языковая политика издавна, с конца XVIII века, соседствует с
языковым шовинизмом, из-за которого региональные языки признавались чуть
ли не отсталыми.
Серьёзное нашествие иностранных слов в русский язык началось ещё в XVIII в., с лёгкой руки Петра I. Тогда
к нам пришло множество понятий из голландского и немецкого языков.
Языковая политика Петра до сих пор не получила однозначного толкования. С
одной стороны, он «прорубил окно в Европу», а с другой — его часто
обвиняют в преднамеренном потакании западным тенденциям и в нелюбви ко
всему русскому.
До
начала петровской эпохи наблюдалась диглоссия — одновременное
сосуществование двух языков, но в разных сферах. Русский использовался в
повседневном общении и быту (хотя знали его так себе), а
церковнославянский язык — во время службы в церкви, для написания
летописей и преподавания. Буквари и грамматики до XVIII в. писались на
церковнославянском. Позже могли писать на латыни и немецком труды по
филологии.
Если убрать тонкости, в языковом плане у нас и после Петра царила свобода и в какой-то мере вакханалия. Нашёл цитату одного публициста и литератора тех времён А. С. Кайсарова: «Мы рассуждаем по-немецки, мы шутим по-французски, а по-русски только молимся Богу или браним наших служителей».
Это к тому, что русский до первой половины XIX в. могли знать лишь на
бытовом уровне, тогда как главным языком придворной аристократии
считался французский.
Далеко ходить не надо, достаточно открыть «Войну и мир» Л. Толстого и посмотреть, сколько в ней французских вставок.
Кто виноват и что делать?
Я
согласен, что нашествие иностранных слов можно было бы серьёзно
притормозить. И в их наводнении в какой-то мере виноваты мы сами. Вижу
несколько причин:
1. С самого детства нам вбивают в голову, что придумывать новые слова, — это плохо, это неправильно, этого делать нельзя. Убивают
всю тягу к словотворчеству. Напомню, конструированием, придумыванием
новых слов занимался Н. Карамзин, Ф. Достоевский и другие великие
писатели. А что творили в своих стихотворениях футуристы (Кручёных,
Маяковский, Хлебников и др.)!
Послушайте,
как говорят наши дети, когда учатся говорить на русском до поступления в
школу. Их сознание ещё не затуманено правилами.
В
начале XX века большая часть населения была неграмотна, куда там до
словотворчества. А позже было поздно, ведь тенденция принимать спокойно
заимствования уже началась. Да и Пушкин в XIX в. иностранных слов не
чура́лся: «Но панталоны, фрак, жилет, / Всех этих слов на русском нет…».
Пример
словотворчества — слово от четырёхлетнего ребёнка «всколькером», о
котором рассказывал К. И. Чуковский в книге «От двух до пяти». Она
посвящена детской речи.
2. Русский язык изучается как статичная субстанция, состоящая из правил, которые нужно переписать из учебника и вызубрить.
Как следствие, это воспитывает в нас лень и нежелание копаться в
«устройстве языка». Честь и хвала тому учителю, который рассказывает
детям об истории русского языка.
3. Многие явления придуманы не нами. Терминологию придумали тоже не мы. Тут, я думаю, без комментариев.
4. Угасают диалекты русского языка.
Это происходит во многом из-за опустошения русской деревни. Душа нашего
языка — именно в говорах. Приведение языка к единому стандарту — это
одновременно и хорошо, и не очень, ведь тогда местные разновидности
(говоры) делаются нежизнеспособными.
В общем, если в XVIII — XIX вв. наши люди хотя бы иностранные языки знали, то сейчас с английским у многих полная засада, зато «позовите мне комьюнити-менеджера, надо запрувить эту локейшн, иначе будет факап»…
Творческое задание
А теперь то самое задание: давайте вместе позанимаемся словотворчеством и придумаем русские слова на замену следующим:
интернет, компьютер, онлайн, офлайн, лайк, лайкать, селфи.
Приветствуется обсуждение и других иноязычных слов. На замену лайка различные энтузиасты давно предлагают любо, лады. Вместо «интернет» у нас живёт малоупотребимое «всемирная сеть», но оно длинное. «Компьютер» во-французском заменили ординатором, что на русский можно перевести как «приказыватель».
Конечно
же, буду рад любым конструктивным комментариям по теме статьи.
Поставьте «Нравится» и поделитесь статьёй с вашими знакомыми, пусть её
прочитают как можно больше людей.
