23 апреля — Наша Держава (Николай Малишевский). Сто лет назад, в разгар Великой войны, мир
облетела крылатая фраза «Русские не сдаются!». Произошло это во время обороны
небольшим русским гарнизоном крепости Осовец, что на Гродненщине — в той
части западной Белоруссии, которая после 1945 года будет подарена Польше…
С января по август 1915 года немцы применяли против защитников крепости все
новейшие достижения тогдашней военной техники, включая авиацию. На каждого
защитника пришлось несколько тысяч бомб и снарядов, сброшенных с аэропланов и
выпущенных из десятков орудий 17 батарей. Против оборонявших Осовец действовали
и четыре из девяти имевшихся тогда у Германии знаменитых «Больших Берт» (две из
них вместе со складом 800-килограммовых боеприпасов для этих супергаубиц русские
ухитрились подбить).
В намного менее тяжёлых условиях французские и бельгийские крепости
капитулировали перед немцами в течение одной-двух недель. Например,
колоссальное фортификационное укрепление Льеж, включавшее 12 фортов и десятки
отдельных долговременных оборонительных сооружений, пало через 11 дней – как
только немцы начали стрелять по его фортам из «Больших Берт». Маленькому
русскому гарнизону Осовца, имевшего 4 форта, требовалось продержаться лишь 48
часов. Он защищался более полугода – 190 дней.
Только в первую неделю обстрела немцы выпустили по русской крепости более
250.000 снарядов и применили не только «Большие Берты», но и бившие
400-килограммовыми боеприпасами тяжелые осадные мортиры «Шкода».
Одновременно в германском генштабе лихорадочно штудировали специальный раздел
«Ливонской хроники» (1584) немецкого летописца Балтазара Рюссова; раздел
назывался «Почему русские так хороши в крепостях». Хронист XVI века
писал: «Русские в крепостях являются сильными боевыми людьми. Происходит
это от следующих причин. Во-первых, русские — работящий народ: русский в случае
надобности неутомим во всякой опасной и тяжелой работе, днем и ночью, и молится
Богу о том, чтобы праведно умереть за своего государя. Во-вторых, русский с
юности привык поститься и обходиться скудной пищей; если только у него есть
вода, мука, соль и водка, то он долго может прожить ими, а немец не может.
В-третьих, если русские добровольно сдадут крепость, как бы ничтожна она ни
была, то не смеют показаться в своей земле, так как их умерщвляют с позором; в
чужих же землях они не могут, да и не хотят оставаться. Поэтому они держатся в
крепости до последнего человека, скорее согласятся погибнуть до единого, чем
идти под конвоем в чужую землю. Немцу же решительно все равно, где бы ни жить,
была бы только возможность вдоволь наедаться и напиваться. В-четвертых, у
русских считалось не только позором, но смертным грехом сдать крепость».
Вызубрив эту науку, немцы бомбили крепость день и ночь. Месяц за месяцем. Слово
очевидцу: «Страшен был вид крепости, вся крепость была окутана дымом, сквозь
который то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки от
взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх; земля
дрожала, и казалось, что ничто не может выдержать такого ураганного огня.
Впечатление было таково, что ни один человек не выйдет целым из этого урагана
огня и стали».
Русские защищались среди урагана огня и железа до последнего. Их было крайне
мало, но на предложения о сдаче всегда следовал один и тот же ответ. Тогда
немцы развернули против крепости 30 газовых батарей.
В 4 часа утра 24 июля (6 августа) 1915 года на русские позиции ударила
12-метровая волна химической атаки. Противогазов не было. Все живое на
территории крепости было отравлено. Из строя выбыло более 1600 человек.
Отравления разной степени тяжести получил весь гарнизон. Почернела и пожухла
даже трава. Толстый ядовито-зеленый слой окиси хлора покрыл металлические части
снарядов и орудий защитников крепости.
1-я и 2-я линии русской обороны фактически лишились оборонявшихся. Полностью
погибли 9,10 и 11-я роты Землянского полка, в 12-й роте осталось несколько
десятков человек при одном пулемете. Одновременно германцы начали массированный
артобстрел. Били одновременно обычными снарядами и снарядами с хлорпикрином.
Вслед за ним на штурм русских позиций двинулись свыше 7000 пехотинцев.
Казалось, крепость обречена и уже взята. Густые, многочисленные немецкие цепи
подходили все ближе и ближе… И в этот момент из ядовито-зеленого хлорного
тумана на них обрушилась… контратака!
Русских воинов было чуть больше шестидесяти. Остатки 13-й роты 226-го
Землянского полка. Командовал ими уроженец Псковщины подпоручик Владимир
Котлинский (за этот подвиг он будет позже посмертно награжден орденом Святого
Георгия 4-й степени).
На каждого контратакующего приходилось больше ста врагов! Русские шли в полный
рост. В штыковую. Вдоль железной дороги – единственного ориентира в отравленной
мгле. Сотрясаясь от кашля, выплевывая сквозь тряпки, обматывавшие лица, куски
легких на окровавленные гимнастерки…
Атакующие повергли противника в такой ужас, что немцы, не приняв боя, ринулись
назад, в панике топча друг друга, повисая на собственных заграждениях из
колючей проволоки. И тут по ним из клубов отравленного тумана ударила, казалось
бы, уже мертвая русская артиллерия.
Сражение за крепость Осовец войдет в историю как «атака мертвецов». В ходе
атаки несколько десятков полуживых русских воинов обратили в бегство 14
батальонов противника! Слово участнику боя: «Эта атака «мертвецов» настолько
поразила немцев, что они не приняли боя и бросились назад, много немцев погибло
на проволочных сетях перед второй линией окопов от огня крепостной артиллерии».
К 8 часам утра все последствия немецкого прорыва были ликвидированы. Русские вернули
1-ю и 2-ю линии своей обороны. К 11 часам немцы прекратили обстрел крепости,
что даже формально означало окончание неудавшегося штурма.
Крепость так и не была сдана, русские оставили её позже по приказу
командования, когда оборона потеряла смысл. Всё уцелевшее в крепости от
немецкого огня и бомбежек было взорвано. 22 августа 1915 года командовавший
обороной генерал Брозовский лично привел взрывное устройство в действие не
оставив врагу ни патрона, ни гвоздя. Немцы решились занять руины только через три
дня.
В своем последнем приказе в качестве коменданта крепости Осовец Николай
Александрович Брозовский написал: «В развалинах взрывов и пепле пожаров гордо
упокоилась сказочная твердыня, и мертвая она стала еще страшнее врагу, всечасно
говоря ему о доблести защиты. Спи же мирно, не знавшая поражения, и внуши всему
русскому народу жажду мести врагу до полного его уничтожения. Славное, высокое
и чистое имя твое перейдет в попечение будущим поколениям. Пройдет недолгое
время, залечит Мать Родина свои раны и в небывалом величии явит Mиpy свою
славянскую силу; поминая героев Великой Освободительной войны, не на последнем
месте поставит она и нас – защитников Осовца».
