Симферополь, 5 марта — Наша Держава, Игорь Азаров, обозреватель НД. Сверкание бриллиантов завораживает. Солнечный луч, отражаясь от ровных поверхностей и преломляясь в сотнях граней, рассыпает множество разноцветных искр, подобных крошечным фейерверкам. Автору этих строк не довелось своими глазами лицезреть сокровища Алмазного фонда. Для общего впечатления хватило усыпанной бриллиантами звезды ордена Св. Андрея Первозванного, принадлежавшей Александру II, в Золотой кладовой Эрмитажа…
Кто без коня, иди пеш…
Иеремия Позье, наш герой, родился ровно 300 лет назад – в 1716 году, точная дата нам не известна. Многодетное семейство Позье, видимо, бедствовало. Вовсе не от хорошей жизни пришлось Этьену Позье с сыном-подростком Жереми (Иеремией) покинуть родную Женеву. Пешком (!) прошли они швейцарские и германские земли, оказались в Голландии, откуда пешком же дошли до Гамбурга и, надо думать, отдав почти все свои деньги, по морю добрались из Гамбурга в Санкт-Петербург. На календаре было лето 1729 года. Российский престол занимал император Петр II, такой же мальчишка, как Жереми Позье, на год лишь старше. Императорский двор находился в Москве, а сам малолетний венценосец носился как угорелый по громадным подмосковным владениям князей Долгоруковых, перемежая и совмещая бесконечные охоты с бурными попойками. При императорском дворе служил хирургом Пьер Позье (любопытно, но официальные документы о нем не говорят ни слова!) – брат Этьена Позье. К нему-то и двинулись наши странники – и снова пешком!
Через много лет с ужасом то путешествие из Петербурга в Москву будет вспоминать Иеремия Позье: «Нам пришлось сложить наши скудные пожитки на маленькую тележку, которая отправлялась в Москву с вином, а самим пешком идти за русским извозчиком, с которым мы могли объясняться только знаками, и питаться всю дорогу только хлебом и молоком, и спать под открытым небом, где нас заедали комары, которых там множество…» При этом дорога – по страшной жаре! – заняла шесть недель. Конечно, Жереми Позье и предположить не мог, что он, щедро делясь кровью с комарами, идёт к своей мировой славе.
В Москве отец и сын бросились искать дом Пьера Позье, но после затянувшихся поисков обнаружили пепелище – незадолго до их появления в Первопрестольной жилище Пьера Позье почти со всем нажитым добром сгорело; сам хозяин, к счастью, спасся.
Конечно, чем-то весомым помочь брату и племяннику Пьер Позье не мог. Но помог всё-таки! Каким-то чудом он пристроил швейцарских «беженцев» к бригадиру (военный чин XVIII в., средний между полковником и генерал-майором, V класс в Табели о рангах) Ролану, получившему как раз назначение комендантом в Архангельск. Так отец и сын Позье оказались (видимо, уже не пешком) на новом месте службы своего покровителя. Чем занимался там папаша Этьен, сказать сложно, а 13-летний Жереми был записан сержантом в Вологодский полк, т.е. перешёл «на казённый кошт».
Архангелогородская интермедия не затянулась. Местный губернатор князь Мещерский так щедро потчевал коменданта Ролана горячительными напитками, что несчастный бригадир очень скоро испустил дух.
Отец и сын Позье были вынуждены вернуться в Москву, видимо, снова без копейки денег. При этом младшего Позье с большим трудом (сколько это стоило серебром?) удалось выписать из списков Вологодского полка, так что дезертиром паренёк не оказался. В 1731 году в Москве, после стольких невзгод и потрясений, Этьен Позье скончался. Впрочем, перед смертью он договорился о том, что Иеремия-Жереми на семь лет поступает в учение к французу Бенуа Граверо, ювелиру. На престоле уже была Анна Иоанновна, и двор вернулся в Петербург.
От ремесла к мастерству
В первом номере «Русской старины» за 1870 год А. А. Куник со своим предисловием и в своём переводе опубликовал воспоминания Иеремии Позье – откровенные и бесхитростные. Вот как по прошествии многих лет великий бриллиантщик характеризовал своего учителя: «Это был человек чрезвычайно красивый, остроумный и забавный. Многие иностранные господа зазывали его к себе, а он никогда не отказывался от приглашений, потому что любил играть и выпить так же, как и другие удовольствия, так что он по целым месяцам проводил ночи в кутеже, возвращаясь домой не раньше утра, а во хмелю он был такой злой, что, если заставал кого-нибудь в доме спящим, зверем накидывался на него, а если никого не находил, на ком сорвать сердце, то бедную жену свою колотил кулаками до полусмерти».
Чёрт знает, чему мог научить этот алкоголик и как сам месье Граверо выполнял придворные заказы, которых было множество. Можно предположить, впрочем, что ювелир Граверо всё-таки не был лишён известных педагогических талантов, а в ученики ему достался просто гений – Иеремия Позье, всё схватывающий на лету. Так как сам Бенуа Граверо находился либо в запое, либо между таковыми, Позье всё чаще стал появляться вместо него во дворце, получив возможность общаться не только с Бироном или Левенвольде, но и с самой государыней. Кстати, к удивлению всех позднейших комментаторов, Позье – единственный из мемуаристов XVIII века, кто находит для образа Анны Иоанновны светлые краски. Императрице молодой ювелир явно нравился; мало того, она очень хотела отправить Позье в составе русского посольства в Китай – за драгоценностями. План этот не осуществился лишь из-за смерти Анны в октябре 1740 года.
У Позье уже было некоторое положение, небольшие, но достаточные для столичной жизни средства, мастерская и – это самое главное – исключительный талант ювелира; Иеремия Позье считался бриллиантщиком, он сам превосходно гранил алмазы.
Виртуоз
Двадцатилетнее правление императрицы Елизаветы Петровны (1741–1761) – период триумфа бриллиантщика Позье. К тому времени в России нашего героя почтительно называли Еремей Петрович. Роскошь двора Елизаветы была неописуема, причём немыслимой ценности украшения из редкостных камней и бриллиантов носили и женщины, и мужчины.
Капризная императрица велела сломать все драгоценные украшения своих ненавистных предшественниц, так что поле деятельности для Позье открывалось преобширное. При этом ему приходилось работать не только по личным заказам государыни, но и обслуживать верхушку придворной знати – Воронцовых, Шуваловых, Разумовских. Тогда же у Позье наладились доверительные отношения и с «малым двором» – будущими Петром III и Екатериной II.
«Елисавета нередко ночью посылала за мною и задавала мне какую-нибудь работу, какая найдёт её фантазия, – вспоминал Позье, – и мне иногда приходилось оставаться всю ночь (во дворце. – Авт.) и дожидаться, пока она вспомнит, что требовала меня».
В те годы Позье сделал огромное количество роскошнейших табакерок, «букетов», которыми украшали дамские причёски, орденских знаков, диадем, колец, серёг… Самым знаменитым шедевром работы Иеремии Позье следует назвать аграф – огромную брошь-пряжку, которую Елизавета использовала в качестве застежки для горностаевой мантии. Ясно, что мантию и аграф царица надевала не каждый день.
Перед нами брошь в виде банта, длиной 25 см и шириной 11 см, являющая собой причудливое переплетение довольно массивных ветвей, усыпанных индийскими и бразильскими бриллиантами, которых 805 штук, общим весом 475,44 карата. Основа пряжи – серебро (319,34 грамма; золота всего 20 граммов).
Кстати, долгое время ювелиры и их высокородные заказчики считали природное сверкание бриллиантов слишком холодным и однообразным, поэтому в изделиях под бриллианты подкладывали цветную фольгу – красную, жёлтую и т.д. Позье, кажется, первым из ювелиров XVIII века отказался от этой «подсветки».
Большая императорская корона
Елизавета скончалась 25 декабря 1761 года. На троне оказался
Петр III; он очень хорошо относился к Позье, даже присвоил ему звание бригадира, дававшее свободный доступ во внутренние императорские покои. Но не все так было безоблачно!
«Несмотря на этот счастливый поворот в судьбе моей, я скоро заметил, что упал в пропасть, из которой нелегко мне будет безопасно выбраться, – пишет в мемуарах ювелир. – Я видел, что императора окружали молодые люди, известные мне по своим дурным правилам, нечестности, и которые, не имея ничего, были надменнее императора и воображали, что делают мне большую честь, заказывая мне всё, что приходило им на ум, тогда как я не имел ни малейшей надежды получить от них деньги».
Отказать окружению государя робкий и деликатный Позье не мог, работал «в кредит» и очень скоро оказался сам в долгах как в шелках.
А. А. Куник, издатель мемуаров ювелира, так прямо и пишет: «Позье скорее сам терял, нежели наживал… именно по излишней доверчивости, благородству и чрезвычайной мягкости характера».
Один раз, не выдержав, Позье довольно резко оборвал самого
Петра III, когда тот попросил мастера о какой-то работе: «Я буду крайне рад посмотреть, какого цвета у Вас деньги, которых я уже 15 лет от Вас не видел!»
Чем больше обижали Позье в окружении Петра III, тем ближе подходил ювелир к заговорщикам. У меня нет никаких сомнений в том, что Иеремия Позье, конечно, очень осторожно, выполнял некоторые деликатные поручения Екатерины, готовящей свержение своего недалёкого супруга.
Именно Иеремия Позье (совместно с опытнейшим ювелиром Георгом Фридрихом Экартом) изготовил самый главный коронационный атрибут дома Романовых – большую императорскую корону.
Несколько цифр. Корону венчает огромный красный драгоценный камень (только это не рубин, а шпинель) в 398,72 карата. Общий вес бриллиантов – 2,858 карата, всех бриллиантов 4 936 штук. 75 крупных жемчужин общим весом 763 карата. Общая масса короны – 1993,8 грамма. Длина нижней окружности – 64 см. Общая высота (с крестом) – 27,5 см.
Позье заявил, что изготовил «богатейшую вещь, какая только имеется в Европе». Чистая правда: уже в 1762 году (она была всего за 2 месяца – рекордно короткий срок – изготовлена для коронации Екатерины II) большую императорскую корону оценили в сказочную по тем временам сумму: 2 млн рублей! Если исключить короны Британии, все венцы европейских монархов рядом не лежали с творением «Еремея Петровича». К примеру, корона испанских королей, изготовленная для Карла III в 1775 году, не более чем килограмм позолоченного серебра с немногими жемчужинами и каменьями. По нынешним оценкам, её реальная стоимость примерно 6 000 евро, лишь как историческую реликвию испанскую корону оценивают ориентировочно в 100 000 евро.
Корона Мальтийского ордена, изготовленная в 1799 году для Павла I, в тогдашних ценах стоила 2 500 рублей.
Екатерина II расплатилась с Позье за работу, и ювелир смог закрыть свои личные долги. Кое-какие средства у Позье имелись. Огранку бриллиантов и ремесло ювелира швейцарский виртуоз, видимо, рассматривал не в качестве Божьего дара и призвания, а как напряжённый, даже изнурительный труд, дававшийся с годами всё тяжелее. А тут снова полезли с заказами фавориты – Понятовский, орда Орловых – и снова «в кредит». И Позье… решил бежать.
В январе 1764 года ювелир с женой и взрослыми дочерями выехал в Швейцарию, якобы в небольшой отпуск. Все вещи, квартира, мастерская, приказчики оставались в Петербурге: это должно было создать иллюзию скорого возвращения хозяев. Впрочем, вице-канцлер князь Голицын прямо сказал Позье: «Если вы уедете, вы сюда более не вернётесь». Позье клятвенно всех заверял в обратном.
Накопленных средств хватило ему и его семье на безбедную, хоть и без затей, жизнь в Швейцарии. Семейство Позье поселилось в Женеве, в старой части города, сначала на улице Верден, потом на площади Фюстери. Умер Иеремия Позье в декабре 1779 года.
Прощаясь со своим ювелиром, Екатерина II вручила ему две памятные коронационные медали – для передачи Даламберу и Вольтеру. Зная глубокую порядочность Позье, можно не сомневаться, что медали были вручены адресатам.
И снова корона
В 1971 году на экраны вышел фильм Эдмонда Кеосаяна «Корона Российской империи», чудовищная, бездарная и лживая, полная нелепостей халтура, уже в момент проката признанная провальной. Фильм не спасли ни замечательные артисты, ни его «правильная» идейная направленность.
Одной из основных идей этой агитки для слабоумных было якобы исключительно бережное отношение большевиков к «народному достоянию», отнятому у «проклятых эксплуататоров». А на самом деле всё было с точностью до наоборот. Прорвавшиеся к власти швондеры и шариковы ободрали величайшую историческую реликвию до голого остова и передали все бриллианты из императорской короны министру финансов Ирландской Республики Майклу Коллинзу – как залог за денежный заём, кстати, весьма небольшой. В сейфах города Дублина бриллианты, огранённые и оправленные Позье, лежали довольно долго; по официальной версии, их выкупили в 1950 году. Но лишь в 1984 году большая императорская корона была отреставрирована и выставлена в Алмазном фонде – в том виде, в котором последний раз предстала на публике в 1906 году, во время церемонии открытия I Государственной Думы.
Но и это официальная версия. Злые языки утверждают, что в действительности шедевр Позье безвозвратно утрачен, а в музее представлена современная копия короны («реплика»), собственно говоря, новодел…
