Москва, 12 октября – Наша Держава. Не реагировать, молча смотреть, как издеваются над твоей святыней – суть предательство своей веры, своих идеалов, размышляет Михаил Кулыбин и пишет далее:
Возмущаться и протестовать – значит повестись на провокацию, сделать
именно то, чего от тебя хотели хулители святыни, подставиться под
очередную волну издевательств.
Оба варианта «хуже».
Это я, собственно, к заявлениям некоторых особо «продвинутых»
православных о том, что для христиан будто бы совершенно не важна
государственная система, и что нынче у них, якобы, возможностей больше,
чем когда-либо.
Между тем, создание государственности, строящей свою идеологию на
заповедях Христовых и учении Церкви, – это единственный известный
истории эффективный способ самозащиты христиан от попирания их святынь.
О малых шагах и больших последствиях
Есть маленькие шаги, небольшие движения в духовной жизни общества, которые вызывающие серьезные последствия.
На исходе советской власти в людях проявился искренний интерес к
1000-летию Крещения Руси. И это что-то сдвинуло во всей стране –
безбожные власти неожиданно разрешили Церкви отпраздновать это событие
как бы полуофициально. А всего через несколько лет богоборческая тирания
гибнет, съедая сама себя.
Вот и сейчас все адекватные люди видят, что Россия гораздо сильнее, чем
была в 1990-е. Начиная с 2000 года уровень жизни людей в среднем растет,
влияние страны в мире усиливается, армия крепнет и т.д. На внешний
взгляд все это является следствием прихода к власти нынешнего президента
Владимира Путин. Но я думаю иначе, что причина духовно глубже и
незаметнее для обывателя. Дело в том, что именно в 2000 году в России
начался процесс покаяние в грехе измены Николаю II. Собор РПЦ прославил
свв. Царственных страстотерпцев, засвидетельствовав их подвиг. И снова
что-то сдвинулось в жизни страны.
Недавно Патриарх Кирилл впервые со столь высокой трибуны назвал не
только богоборческие гонения, но именно революцию (а коль скоро дело
было в феврале, нетрудно догадаться, что имелся в виду не только
«Великий Октябрь») – величайшим преступлением. Бог даст – это станет
новым толчком к движению страны в нужном направлении.
Церковь свое слово сказала. Хотелось бы дождаться официальных заявлений
первых лиц страны о Февральской революции. По тому, что они скажут, мы
поймем, есть ли у верховной власти понимание глобальных задач, стоящих
перед Россией.
О свободе (от) совести
Демократическая концепция, ныне успешно выдающая себя за
безальтернативную (даже режимы, антагонистичные западному
либерально-демократическому глобалистскому проекту именуют себя
«суверенными демократиями»), по самой своей сути, удаляет из
общественной жизни такие понятия, как «мораль» и «нравственность».
Дело в том, что человеку как таковому в рамках этой идеологии нет места.
Имеются лишь «граждане», их права и свободы, а также некоторое
количество обязанностей, каковые определяются законом.
Закон во время господства традиционных государственных систем опирался
на религиозный морально-нравственный базис. Но по мере борьбы за
демократические права и свободы произошел отказ от этой основы. «Свобода
совести» по умолчанию предполагает и свободу от совести – то есть право
быть аморальным и безнравственным, если это не запрещено законом. А
поскольку закон в демократических системах уже давно оторвался от
традиционных морально-этических норм, то положения его не только могут
быть, но сплошь и рядом являются аморальными.
Таким образом, понимаемые в демократическом смысле «права человека», в
частности, «свобода совести» автоматически исключают нравственность из
жизни общества. Основанный на этих понятиях закон не может
предписать «гражданам» соблюдать моральные нормы. А значит
безнравственность – это «законно» и «нормально». Со всеми проистекающими
отсюда для общества последствиями.
Ярким примером в этом смысле является ставшая уже классической присяжная
судебная система. Когда-то, когда она только формировалась, еще в
традиционных обществах, общей задачей всех участников процесса – прокурора, адвоката, присяжных и судьи – было вынесение справедливого
вердикта и наказание виновного. Функция адвоката заключалась в том,
чтобы не допустить осуждения невинного человека. Сейчас же, после
торжества демократической законности, его задачей сплошь и рядом
является тем или иным способом «отмазать» виновного (часто
виновность даже особо и не скрывается) от заслуженного наказания. И это
не только «законно», но, по мнению, апологетов системы, и «морально».
«Национальное примирение» по-медински
Понял, наконец, что именно мне очень напоминает «национальное
примирение» в изложении культурного министра. Это, знаете ли такой
вариант а la turque, точнее, даже а la jeunes-turcs.
Как известно, по исследованиям генетиков, современные турки – более чем
на 80% – потомки отнюдь не сельджуков, а греков, армян, других
малоазийских народов. Точнее, – тех представителей этих народов, которые
предали свою историю, исламизировались, отказались от веры,
языка и традиций предков. Сделано это было из страха перед
завоевателями, из-за выгод, которые давало новое положение, из-за
моральной деградации и равнодушия к духовному наследию предков. Из
потомков этих людей, собственно, и состоит «турецкая нация».
Те же, кто отказался стать потурченцами, были долгое время утесняемы,
затем же – либо физически ликвидированы (геноцид армян, греков, других
христианских народов в начале ХХ века), либо были вынуждены бежать из
Турции.
Но это еще полдела. В соответствии с современными турецкими
историческими концепциями, Турция является преемницей Византийский
империи, а история древних культур Малой Азии (персов, хеттов,
ассирийцев и пр.) – это история турок. Святая София – это памятник прототурецкой архитектуры, писания греческих отцов Церкви и хронистов – шедевры прототурецкой
письменности и т.д. То же касается любых предметов материальной
культуры, изготовленных представителями любых древних народов. Всякий,
кому довелось послушать турецких гидов в туристических поездках, – имел
возможность подивиться такой интерпретации событий прошлого. Впрочем,
гиды излагают лишь официальную версию турецкой истории, для утверждения
которой написаны толстые «ученые труды».
В сущности аналогичный подход предлагает нам культурный министр.
Рекомендуется чтить «великие завоевания революции», хранить благодарную
память о вождях большевицкой партии и их свершениях и достижениях,
беречь выдуманные богоборческим режимом лживые исторические басни и т.д.
При этом (в отличие от времен дистиллированного красного режима), как
бы заодно, разрешается иногда припоминать и о дореволюционной
эпохе, которую предлагается рассматривать как период приуготовления к
«великим советским достижениям».
Такое вот «национальное примирение». Тем, кто согласен считать, что
революция и ее кровавые последствия во всей их полноте – суть благо для
России, а борьба с ними – преступная глупость и идеологическая
зашоренность, разрешили вспомнить, что и до 1917 года «было что-то
хорошее».
Полагаю, однако, что такой вариант «примирения» нежизнеспособен. И не только потому, что нелицемерных
наследников революции он не устраивает, и они продолжают жаждать «вбить
осиновый кол в гидру контрреволюции». Есть и другой нюанс: в Турции для
возможности «примирения» а la turque прошло примерно полтысячелетия,
большевицкое же пленение России продолжалось лишь около 70 лет.
Советизация населения не достигла нужных масштабов, жива Церковь, есть
люди, которые чтят национальное духовное наследие, а значит превратить
Софию Новгородскую или храм Василия Блаженного в шедевр протосоветской архитектуры, а наследие Илариона Киевского, Нестора Летописца, Державина, Пушкина, Достоевского и т.д. – в шедевры протосовстской письменности – вряд ли удастся.