Москва, 22 сентября — Наша Держава (Павел Святенков). Сегодня исполняется 20 лет с момента начала наиболее жесткой фазы противостояния между президентом РФ Ельциным и Верховным советом. Точкой отсчета принято считать подписание тогдашним президентом указа №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», подразумевавшего роспуск Съезда народных депутатов и Верховного Совета.
Точнее сказать, противостояние продолжалось к тому моменту уже давно. Достаточно вспомнить, что 20 марта того же года Ельцин выступил с телевизионным обращением, в котором объявил, что подписал указ о введении «особого порядка управления», но тогда все обошлось без крови и, по сути, вернулось на круги своя после апрельского референдума. Осенью была предпринята вторая попытка передела власти, которая оказалась удачной (не для страны, конечно, а для тех, кто ее предпринял).
Начавшись в сентябре, государственный переворот в первых числах октября привел к закономерному результату – публичному расстрелу из танков здания Верховного совета РСФСР. Победа Ельцина привела к утверждению Конституции 1993 года, то есть создала ту политическую реальность, в которой мы и существуем последние 20 лет. Именно «ельцинская» Конституция вознесла на недосягаемую высоту президентскую власть, поставила её выше разделения властей и тем самым превратила РФ в авторитарное государство.
Что было причиной кризиса? Формально имел место классический конфликт между президентом и парламентом в стране третьего мира. Съезд народных депутатов обладал неограниченными полномочиями в полном соответствии с советской доктриной «Вся власть Советам». В скобках надо сказать, однако, что эта доктрина взята из практики государств британской (Вестминстерской) системы, где существует концепция «суверенитета парламента». Согласно ей, власть парламента ничем не ограниченна, оспорить в суде его решения невозможно. Британский парламент и его аналоги в других странах по традиции состоит из трех частей: Суверена (в данный момент – королева Елизавета Вторая), Палаты лордов (куда входят пэры наследственные и пэры пожизненные, а также епископы Англиканской церкви) и всенародновыборной Палаты общин.
Эта схема даёт возможность ограничить власть нижней палаты с помощью Палаты лордов. Большую часть английской истории именно она играла главенствующую роль при формировании правительства и принятии законов. Иначе говоря, разделение властей в британской системе было сосредоточено внутри парламента и проявлялось в противостоянии палат.
Однако созданная при Горбачеве система Съезд народных депутатов – Верховный совет была кривой и странной. Она должна была неизбежно породить конфликт. Судите сами. Существовал Съезд народных депутатов. Он обладала всей властью. Вообще всей. Так было написано в Конституции. Естественно, никаких палат внутри него не было. То есть Съезд был однопалатным. Что давало возможность принимать почти любые решения простым большинством. И любые решения – большинством в две трети.
Этот Съезд выбирал Верховный совет, который состоял из двух равноправных палат – Совета республики и Совета национальностей. Но эта формальная двухпалатность не имела особого смысла, так как Верховный совет имел право принимать решения на совместных заседаниях, чем он постоянно и пользовался.
Слабость партий, политическая неопытность депутатов привели к концентрации власти в руках председателя Верховного совета Руслана Хасбулатова, который научился пользоваться Съездом и Верховным советом как штампом для одобрения своих собственных решений.
Это не могло не привести к конфликту с Борисом Ельциным. Ведь разделения властей на исполнительную и законодательную не существовало. Был неограниченный ничем Съезд, а рядом с ним – всенародноизбранный президент РСФСР. Подобная схема автоматически означала драку.
Тем более, что вопрос стоял остро – кто будет разворовывать государственное имущество, сторонники Ельцина или Хасбулатова? Когда на кону был столь жирный кусок, было не до сантиментов.
Кроме того, существовала проблема кризиса РФ как федерации. Шел процесс полураспада государства. Республики и прочие регионы заключили с федеральным центром Федеративный договор, который превращал РФ в рыхлый конгломерат полугосударств.
Военный переворот, на который пошел Ельцин, уничтожил двоевластие по схеме Съезд – президент. Одновременно стало понятно, кто является окончательным распределителем собственности в стране. Ельцин приобрел репутацию сумасшедшего тирана, который в случае чего – расстреляет, не помилует. Как ни странно, это стабилизировало государственный строй РФ.
Республики, за исключением Чечни, согласились с верховенством Федерального центра. Главный легальный сепаратист начала 90-х Минтимер Шаймиев смирился с ролью президента полунезависимого Татарстана и перестал ставить вопрос о реальной независимости. Конституция 1993 года придавила Федеративный договор. Ведь в ней было сказано, что он действует в той мере, в какой не противоречит ей. То есть развал РФ как государства был «заморожен». Хотя никакие проблемы, вызванные советским национальным строительством, решены не были. Национальные республики и по сей день остаются источником сепаратизма. Но острота проблемы была снята.
И, конечно, собственность была поделена в интересах Ельцина и его окружения, которые превратились в бенефициаров системы, стали акционерами ОАО (а скорее – ЗАО) «Российская Федерация».
Иначе говоря, переворот 1993 года утвердил диктатуру олигархических кланов, которые сделали Ельцина своим знаменем и победили не только двоевластие в центре, но и сепаратизм на местах. Тем самым была предопределена дальнейшая деградация народа и страны. Но деградация, находящаяся по контролем центральной власти, которая опиралась на олигархов и региональных бабаев.
То есть Ельцин «подморозил» Россию, приостановил тотальный кризис, вызванный отсутствием национального государства. В замороженном состоянии страна может находиться неопределенно долго, но проблемы создания исторически обоснованной дееспособной политической системы, многоукладной национально-ориентированной экономики, возрождения науки и культуры никуда не деваются. Путь из ельцинского «льда» лежит либо в распад по советскому образцу, либо к созданию национального государства. Третьего, как говорили в начале 90-х, не дано.
Текст опубликован с незначительной редакторской правкой
