России. Летом 1561 года шведский король Эрик XIV заключил с Иоанном
Грозным перемирие на 20 лет, что позволило Царю активизировать борьбу с
Польшей и Крымом. Русские экспедиционные отряды высадились в Тавриде,
вызвав панику при дворах турецкого султана и польского короля. В 1563
году русские взяли важный стратегический пункт — город Полоцк, что
открывало дорогу на Вильну — столицу Литовского княжества. Испуганный
успехами русского оружия крымский хан Девлет-Гирей счел за лучшее
прекратить военные действия против России и в январе 1564 года присягнул
на верность Царю Иоанну.
Иоанн Грозный трудился во славу Отечества, стремясь создать великую
православную державу, но измена гнездилась среди ближайшего окружения,
среди вельмож, самим своим происхождением предназначенных заботиться о
благе государства. Царь страдал: «Ждал я, кто бы поскорбел со мной, и не
явилось никого; утешающих я не нашел — заплатили мне злом за добро,
ненавистью за любовь». В конце 1564 года, измученный бесконечными
интригами, Иоанн сложил с себя Царский венец и покинул столицу в
сопровождении избранных по всему государству дворян, детей боярских и
приказных людей. Остановившись в Александровской слободе, он прислал в
Москву в январе 1565 года два письма, в которых сообщал, что не имеет
гнева на простых подданных, но опалился на придворных и вельмож, которые
злоумышляли на него и не желали, чтобы он царствовал. Посему Царь
отказывается от власти и поселится, «где Бог укажет».
Народ с ужасом воспринял возможность лишиться законного Государя и
единодушно потребовал от бояр и митрополита вернуть Иоанна на трон,
обещая, что сам «истребит лиходеев и изменников». Грозному понадобился
месяц, чтобы принять решение. Оно далось ему нелегко. Второго февраля
1565 года, вернувшись в Москву, Царь вновь принял власть и объявил о
создании опричнины.
Для многих историков время опричнины — это «царство террора», порождение
«полоумного» человека, не имеющее ни смысла, ни оправдания, «вакханалия
казней, убийств… десятков тысяч ни в чем не повинных людей». Прямо
противоположного мнения придерживался митрополит Иоанн Ладожский:
«Учреждение опричнины стало переломным моментом царствования Иоанна IV.
Опричные полки сыграли заметную роль в отражении набегов Девлет-Гирея в
1571 и 1572 годах… с помощью опричников были раскрыты и обезврежены
заговоры в Новгороде и Пскове, ставившие своей целью отложение от России
под власть Литвы… Россия окончательно и бесповоротно встала на путь
служения, очищенная и обновленная опричниной».
Чаще всего опричниной на Руси называлась вдовья часть земли, выделяемая
из поместья погибшего служилого человека его вдове в виде своеобразной
пенсии для пропитания и воспитания детей до их совершеннолетия. И не
случайно Иоанн назвал свой удел также. Государь, впервые в русской
истории венчанный на царство по обрядам древних византийских
императоров, собирался «развестись» с государством. Но муж с женой и
Царь с державой в православной Руси могли разлучиться только в том
случае, если один из супругов умирал или уходил в монастырь. Последнее,
видимо, и хотел сделать в 1565 г. разочаровавшийся в подданных Царь.
Согласившись вернуться к власти, Иоанн отложил пострижение в монахи, но
зато создал опричнину, которая «многим походила на монастырское
братство». Можно сказать, что это был военно-монашеский орден, созданный
для защиты единства государства и чистоты веры. Александровская слобода
была перестроена и являлась и внешне и внутренне подобием монастыря.
При поступлении на опричную службу давалась клятва, напоминавшая
монастырский обет отречения от всего мирского. Жизнь в этом мирском
монастыре регламентировалась уставом, составленным лично Иоанном, и была
строже, чем во многих настоящих монастырях. В полночь все вставали на
полунощницу, в четыре утра — к заутрене, в восемь начиналась обедня.
Царь показывал пример благочестия: сам звонил к заутрене, пел на
клиросе, усердно молился, а во время общей трапезы читал вслух Священное
Писание. В целом, богослужение занимало около 9 часов в день.
Историки пытались объяснить феномен опричнины. Все в опричниках казалось
странным. Сам Царь был игуменом этого воинского монастыря. Опричники
носили черную одежду, как и обычные иноки. К седлу они привязывали метлу
и собачью или волчью голову. Это означало, что они будут грызть и
выметать, как мусор, всех врагов первого Православного Русского Царя.
Без понимания древнеарийского архетипа Священного воинства, воплощенного
в рыЦарской организации опричников, оценивать это «новшество» Грозного
Царя в контексте Русской истории невозможно.
На самом деле ничего необычного для Руси в таком воинском ордене
кромешников, как называли опричников за черные одежды, не было. Издавна
детей боярских, сирот из боярских семей отдавали на воспитание в
монастырь, где, наряду с общим монастырским послушанием, юноши
готовились стать воинами. Многие из них принимали затем постриг, но
большинство становились витязями в миру, исполняя как церковное
послушание дело защиты Руси и Веры Христовой от врагов. Например, в 1479
году в 20 верстах от Волоколамска Святой Иосиф Волоцкий основал в
безлюдной глуши скит. С той поры Волоколамский князь Борис Васильевич и
его бояре постоянно благодетельствовали новому монастырю, куда вступали
многие боярские дети, бравшие на себя суровые аскетические подвиги. Один
из них носил на голом теле железную кольчугу, другой — тяжелые вериги,
инок Дионисий, из князей Звенигородских клал до трех тысяч поклонов
каждый день. И если Пересвет и Ослябя вышли на ратный подвиг из стен
Свято-Троицкой Сергиевой лавры, то многие витязи вне монастырских стен
объединялись в воинские церковные братства.
Здесь мы уже вправе сделать определенные выводы и обобщения. Исходя из
вышеизложенных фактов, витязями назывались некоторые регулярные
объединения сословного характера, а каликами перехожими становились те
воины, которые составляли некоторое церковное братство и были
странниками, выходя за рамки сословности. Витязи — четко
структурированное воинское сословие, тесно связанное с княжеской старшей
дружиной. Здесь нам кажется уместным подробнее поговорить об опричнине
по той простой причине, что именно опричнина и была наивысшим моментом
развития и организации подвижничества на богатырском поприще,
оформленном в строгие, канонические формы православного рыЦарского
ордена.
…Ключевский писал: «Опричнина явилась учреждением, которое должно было
ограждать личную безопасность Царя. Ей указана была политическая цель,
для которой не было особого учреждения в Московском государственном
устройстве. Цель состояла в том, чтобы истребить крамолу, гнездившуюся в
русской земле, преимущественно в боярской среде. Опричнина получила
назначение высшей полиции по делам государственной измены. Отряд в 6000
человек становился корпусом дозорщиков внутренней крамолы… Должность
опричников состояла в том, чтобы выслеживать, вынюхивать и выметать
измену и грызть государевых злодеев — крамольников. Опричник ездил весь в
черном с головы до ног, на вороном коне, с черной же сбруей; поэтому
современники прозвали ее «тьмой кромешней» и «яко нощь темна». Это был
какой-то орден отшельников… Самый прием в опричную дружину обставлен был
не то монастырской, не то конспиративной торжественностью».
Мы видим, что историк XIX века однозначно оправдывает действия высшей
полиции по истреблению государственной измены в боярской (не
крестьянской, а именно боярской) среде! Нынешние архиереи-демократы
обвиняют Святого Царя Иоанна в том, что он был Грозным для всех
государственных изменников! Этим цареборцам, развращенных гуманисткой
болтовней о любви к врагам Царя (ибо они сами первые его враги) и к
врагам русского богоносного народа (ибо они, как правило, не из этого
народа), видите ли не нравится кровавое пресечение крамолы, расхищающей у
земного Царя его подданных, а у Небесного Царя – будущих небожителей —
православных христиан.
Это эти «служители» по «православным» СМИ объявляют епитимью,
запрещающую Причащение, нашим солдатам и офицерам за бои в Чечне, ибо
они уничтожили по одному-два кровавых убийц очень многих людей и не
оказались, несмотря на старания многих высших начальников, в зиндане в
качестве бессловесных рабов у «несчастных» и «обижаемых» русскими
чеченских нелюдей, извергов рода человеческого. Добавим к этому, что во
времена опричнины и государственный орел на российском гербе впервые
поменял свой цвет с золотого на черный, по крайней мере, на воротах
опричного дворца. Именно черный двуглавый орел на красном знамени
Лжедмитрия I призван был убедить русских людей в том, что перед ними
действительно сын Грозного Царя, чудом спасшийся Димитрий.
Итак, витязи — это воинское сословие со специфическими функциями
защитников Священных мест в языческие времена и в целом Церкви, после
принятия славянами христианства. Как мы писали выше, подобное воинское
сословие было не только на Руси, но и в Чехии, в других славянских
странах. А vitezsky по-чешски значит победоносный. …
Образ витязя в русской духовной культуре — образ глубоко символический. В
древней нашей литературе два идеальных типа представлены как характеры
эпического и символического звучания. Древнерусский идеал — Святой и
богатырь, символы воплощенной совести и чести, идеальное порождение
синтеза души и тела. Духовность Святости и твердость богатырской воли,
оплодотворяющие друг друга. В своеобразной триипостасности человеческого
бытия — физическом мире живота, социальной жизни и духовного жития —
русское Средневековье особый смысл видит в подвиге, подвижничестве, т.е.
рвении трех идеальных типов: делу живота у воина, работе в поте лица в
жизни крестьянина и труд жития у монахов.
Лишь этот истинный подвиг православие рассматривало как служение Христа
ради на всех уровнях социальной и духовной иерархии древнерусского
социума. Уже в XIX веке Федор Михайлович Достоевский оценивал одну лишь
способность к подвигу богатырства как высшее счастье. Неиссякаемым
источником информации о воинском подвиге служения православному
отечеству для нас остаются былины. …
Сознание религиозного содержания бранных подвигов русских богатырей —
особого пути православного служения — пронизывает все былины. ….Свод
былин о Святом Илье Муромце прекрасно проанализирован с христианских
историософских позиций покойным митрополитом Санкт-Петербургским и
Ладожским Иоанном (Снычевым). Воспользуемся его замечательной работой
“Подвиг богатырства” для нашего исследования витязьского сословия. При
общем числе былинных сюжетов, доходящем до 90, с бесчисленными их
вариантами, Илье Муромцу посвящено более десятка, причем большинство из
них имеет отношение к защите Православия на Руси. Все это говорит о том,
что богатырство на Руси представляло собой особый вид церковного (а
возможно, даже иноческого) служения, необходимость которого диктовалась
заботой о защите веры. …
«Просидев сиднем» долгие годы, парализованный Илья получает силушку
богатырскую чудесным образом от калики перехожего — Божьего странника,
фигуры, столь хорошо на Руси известной и столь любимой русским народом. В
Толковом словаре Владимира Даля «калика» определяется как «паломник,
странник, богатырь во смирении, в убожестве, в богоугодных делах… Калика
перехожий — странствующий, нищенствующий богатырь». Подвиг
странничества (часто соединяющийся с подвигом юродства о Христе) являет
собой одно из высших состояний духа христианина, поправшего все
искушения и соблазны мира и достигшего совершенства, по слову Господа
Иисуса Христа: Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и
даждь нищим… и гряди в след Мене (Мф. 19,21). Черты странничества и
юродства о Христе есть и в поведении самого Ильи. У него нет ни
постоянного дома, ни хозяйства, он не связывает себя никакими житейскими
попечениями и заботами, презирая богатство и славу, отказываясь от
чинов и наград.
«Странничество, — говорит преподобный Иоанн Лествичник, — есть
невозвратное оставление всего, что сопротивляется нам в стремлении к
благочестию… Странничество есть неведомая премудрость, необнаружимый
помысл, путь к Божественному вожделению, обилие любви, отречение от
тщеславия, молчание глубины… Странничество есть отлучение от всего, с
тем намерением, чтобы сделать мысль свою неразлучною с Богом… Велик и
достохвален сей подвиг…» … «Смерть и погубление, которое от нас требует
Бог, состоят не в уничтожении существования нашего, — они состоят в
уничтожении самолюбия… Самолюбие есть та греховная страсть, которая
составляется из полноты всех прочих разнообразных страстей». Этим словам
преподобного Игнатия Брянчанинова, сказанным в XIX веке [нисколько не
противоречат словам Иисуса Христа: возлюби ближнего твоего, как самого
себя (Мф. 22,39), где любовь к себе есть первообраз любви к ближнему, а
для любви к себе первообразом является любовь к Богу (Мф. 22,37).]
Один из сюжетов интересен тем, что доказывает существование целого
сословия богатырей-верозащитников, широкую распространенность державного
богатырского послушания. Когда Илья увидел, что силе поганой конца-краю
нет, он решил обратиться за помощью к сотоварищам по служению — к
«Святорусским богатырям». Он приезжает к ним на заставу и просит помощи.
Святой Илья символизирует собой единый подвиг духа и ратного служения,
оставшись в памяти народной Святым непобедимым богатырем. Идеал
христолюбивого воинства вдохновлял нашего славного полководца Александра
Васильевича Суворова и его чудо-богатырей. Былины отразили истинно
народный взгляд на вероисповедный характер русской национальности и
государственности. Мысль о неразделимости понятий «русский» и
«православный» стала достоянием народного сознания и нашла свое
выражение в действиях былинных богатырей. …Можно сказать, что былины
являются яркими и достоверными свидетельствами добровольного и
безоговорочного воцерковлении русской души.
Многие ретивые критики христианства за его «непротивление злу», как они
считают, не понимают, что Церковь наша есть Церковь воинствующая, зримый
образ которой явлен в иконе «Церковь воинствующая» XVI века, где все
небесное воинство движется за витязем-знаменосцем, на красном стяге
которого осьмиконечный крест. [А центральной фигурой на этой иконе
является Святой Благоверный Царь Иоанн Грозный. Многие воины стали
Святыми нашей Церкви, небесными покровителями богатырского подвига за
Веру. Это и Св. Георгий Победоносец, и Св. Федор Стратилат, и Св. Иоанн
Воин, и наши князья-витязи свв. Владимир Святославич, Александр
Ярославич Невский, и Меркурий Смоленский, победитель самого Батыя
Дмитрий Иоаннович Донской. Последним по времени [почитаемым] Святым
воином был наш последний Царь-Мученик искупитель Николай II. Жизнь
Воина-христианина это постоянный подвиг и в духовной брани, и в
сражениях с врагами Родины и Веры. Только христианство есть
последовательное и бескомпромиссное противостояние злу не только на поле
духовной брани, но и на бранном, ратном поприще.
