Москва, 22 августа — Наша Держава (Игорь Евсин). Сознание русской государственности, как охранительницы Вселенского Православия явилось перед нашим народом в конце 15 века, когда имперская Византия — мать русского православия, была завоевана турками-мусульманами. Римский Папа, пользуясь ее бедственным положением, склонил византийского Императора и Патриарха на унию, то есть соединение с католиками, изменившими первоначальной христианской вере. За обещанную помощь в борьбе с турками греческий Патриарх признавал над собой власть Папы, а, следовательно, признавал и учение католицизма.
Московская Русь, видевшая в Византии крепость Православия, была потрясена этим событием. И когда грек-изменник, митрополит Исидор, привез в 1441 г. акт подписания Флорентийской унии и прочитал его с амвона Успенского Собора Московского Кремля, все — от Великого князя Московского Василия III до последнего нищего — содрогнулись. Целых три дня никто, даже из епископов, не мог ничего сказать. У Руси словно оборвалось сердце… Но вскоре Великий князь Василий, собравшись с христианским духом, объявил митрополита Исидора еретиком и повелел сослать его в Чудов монастырь. Был созван Собор русского духовенства, на котором определение Флорентийской унии признали незаконным. Это решение впоследствии подтвердилось исследованиями событий ее подписания, когда со стороны Римского Папы применялся шантаж, подкуп, насилие.
Итак, Москва отвергла унию. Значение этого решения трудно переоценить. В свое время Римская империя утерял значение хранителя истинного христианства, создав учение католицизма, теперь имперская Византия, бывшая центром Православия, вторым Римом, утеряла чистоту веры. Таким образом, Москва стала Третьим Римом. Эту идею в формуле, что Московское княжество, Москва, стали Третим Римом оформил старец Псковского Елизарового монастыря Филофей в послании к Великому князю Московскому Василию III. Можно сказать, что именно с этого момента зародилась и идея русской монархии. Ведь cтарец Филофей ставил Московского Великого князя в один ряд с Императором Константином Великим, и называл его Царем.
В своем послании Филофей писал: «Два убо Рима падоша, а третий стоитъ, а четвертому не быти. да весть твоя держава, благочестивый царю, яко вся царства православныя христианьския веры снидошася въ твое едино царство: единъ ты во всей поднебесной христианом царь якоже выше писахъ ти и ныне глаголю: блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианская царьства снидошася въ твое едино, яко два Рима падоша, а третей стоитъ, а четвертому не быти».
Таким образом старец Филофей указал, что с падением Византийской империи хранителем и защитником Вселенского Православия стало молодое российское государство. Восприятие московскими Великими князьями преемственности византийских имперских традиций дало мощный толчок развитию русской монархической государственности, религиозное и юридическое начало которой утвердил благоверный Великий князь Иоанн IV, ставший первым русским Царем, первым Божиим Помазанником на Руси.
Однако задолго до него, какое же большое мужество и непоколебимую веру в правоту православия надо было иметь еще неокрепшей, затерявшейся в лесах Московской Руси, чтобы взять на себя ответственность быть защитницей Православия перед всем миром. По своему объединительному значению это решение можно сравнить с Крещением Руси. После Крещения древляне, поляне, кривичи, радимичи и другие славяне осознали себя единым племенем на своей земле. После принятия решения о том, что Русь должна навеки остаться Православной — московиты, куряне, путивляне, волынцы осознали себя единым народом перед всем миром. С этого времени русские становятся мировой нацией. Осознание того, что Москва стала третьим Римом, а четвертому уже не бывать, стало осознанием великой миссии русского народа — создание имперской монархии, как центра духовного единения всех православных на земле.
Приснопамятный митрополит Иоанн (Снычев) так оценивал это событие: «Два Рима пали в ересях и суетных соблазнах мира сего, не сумев сохранить благоговейную чистоту веры, чистое и светлое мироощущение апостольского Православия. Первый — наследник мировой империи языческого Рима — отпав в гордыню католицизма. Второй (Византия) — поступившись чистотой Церкви ради сиюминутных политических выгод, отданный Богом на попрание иноверцам, последователям Магомета. Третий же Рим — Москва, государство народа русского, и ему всемогущим Промыслом Божиим определено отныне и до века хранить чистоту Православного вероучения, утверждающего конечное торжество Божественной справедливости и Любви. Так к XVI веку определилось служение русского народа, таким он понял и принял. Так что ключ к пониманию русской жизни лежит в области религиозной, церковной, и не усвоив этого, не поймем мы не себя, ни свой народ, ни свою историю».
Из этих слов владыки Иоанна вытекает, что без религиозного понимания истории мы не поймем и смысла идеи «Москвы — Третьего Рима», идеи русской монархии, без которой наша история не история, народ не народ и Россия – не Россия.
