Москва, 24 июля — Наша Держава. Мы предлагаем читателям отрывок из книги «О Царской власти с библейской точки зрения» выдающегося русского публициста и мыслителя конца XIX– начала ХХ века Александра Сапожникова.
В последнее время в нашей повременной печати довольно много писали и пишут о преимуществах единоличного управления государством. Разбирают этот вопрос с различных точек зрения: этической, философской, исторической. Со всех этих точек зрения немало и прежде говорилось и за и против царской власти; немало и теперь можно сказать в ту и другую сторону. При пользовании доводами только человеческой мудрости этот вопрос всегда останется открытым. Чтобы получить решение вполне определенное, окончательное, мы рассмотрим этот вопрос с библейской точки зрения, то есть покажем, как относится к царской власти слово Божие.
Конечно, полученное таким путем решение будет окончательным только для лиц, признающих христианство безусловною истиною, а Библию подлинным словом Божиим, данным для руководства и научения всех верующих на все времена.
Людей же, отрицающих истинность христианства или боговдохновенность книг Священного Писания, ничем нельзя убедить; они всегда будут «жить по своим помыслам» и будут «поступать каждый по упорству злого своего сердца» (Иер. 18, 12).
(…) Бесспорно, что Господь дает Свое освящение и покровительство всякой власти, служащей для установления порядка и законности (Рим. 13, 1–7); бесспорно, что всякий образ правления может быть угоден Господу, но слово Божие положительно говорит, что монархический образ правления лучше республиканского.
«Превосходство же страны в целом есть царь заботящийся остране» (Еккл. 5, 8).
«Царь разумный — благосостояние народа» (Прем. 5, 26)
(…) Хотя Священное Писание не говорит прямо, что царская власть должна быть наследственной, но многие места его вполне ясно указывают, что Богу угодна именно наследственная монархия.
При установлении монархии у израильтян наследственность царской власти считается ее естественною принадлежностью, как обычное право наследства, всегда освящаемое Богом.
По свидетельству Писания, между царем и народом существует таинственная, непонятная для человеческого ума, но тем не менее действительная связь. За грехи царя наказывается весь народ; разные неустройства в царской семье влекут за собоюбедствия для всего народа (1 Цар. 28, 18, 19): поступок Давида с Урией повлек за собою гибель многих израильтян во время восстания Авессалома: (2 Цар. 21, 1; 24-я глава). Точно также благочестие царя, исполнение им заповедей и повелений Господних приносит всякие блага государству и народу (3 Цар. 6, 12, 13; 4 Цар. 18, 1–8; 2 Цар. 17, 3–10; 26, 4, 5, 7). При существовании такой связи между царскою семьею и народом наследственность монархии, являющаяся благословением Божиим для царской семьи, должна быть благословением Божиим и для народа.
(…) Излагая права царской власти, Самуил, между прочим, сказал: «И сами вы будете царю рабами: и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда» (1 Цар. VIII, 17, 18).
Здесь, очевидно, речь идет не о правах, а о возможных злоупотреблениях царской власти. Слова «и не будет Господь отвечать вам тогда» показывают, что такие злоупотребления будут иметь место только при упадке в народе веры и нравственности, потому что только тогда Господь перестанет отвечать Своему народу: «Вот, рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать. Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лицо Его от вас, чтобы не слышать» (Исаии LIX, 1, 2).
При сохранении же истинной веры и нравственности народ Господень не должен и не будет испытывать рабства.
Царь должен читать данный Господом закон «во все дни жизни своей…, чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его, и чтобы не уклонялся он от закона ни направо, ни налево» (Втор. XVII, 19, 20).
«Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Иоан. VIII, 31, 32).
«Вы куплены дорогою ценою: не делайтесь рабами человеков» (1 Кор. VII, 23).
«Господь есть Дух: а где Дух Господен, там свобода» (2 Кор. III, 17).
«Духа не угашайте» (1 Фесс. V, 19).
Мы видим, что слово Божие требует, чтобы истинно верующий, т.е. православный народ был свободным; а так как всю полноту земной власти Господь вручил царю, то, следовательно, царь должен всячески оберегать и поддерживать народную свободу.
В чем же должна состоять народная свобода в самодержавном государстве?
О свободе в частной деятельности говорить нечего: пределы ее указываются уголовными и гражданскими законами: мы будем говорить о свободе деятельности общественной.
Общественная деятельность граждан может проявляться в участии в различных обществах, в устройстве различных учреждений, в распространении разных идей словесно и путем печати.
Как мы видели (V глава), Господь возложил на царя обязанность истреблять всякое зло и нечестие и покровительствовать всякому добру.
Поэтому должна быть предоставлена полная свобода составлять общества и устраивать учреждения, полезные для государства; точно также должна быть предоставлена полная свобода распространять устно и печатно полезные для государства идеи.
Здесь является вопрос: как отличить добро от зла? Одни, напр., находят полезным воспитывать детей в религии и церкви, другие, напротив, предпочитают воспитание безрелигиозное и внецерковное: одни считают необходимым заботиться о сохранении в русском народе православной веры, другие находят полезным распространять идеи Дарвина, Ницше и т.п.
Кто может быть судьею в подобных вопросах?
Когда Моисей, по повелению Божию, избрал в помощь себе 70 человек из старейшин израильских, Господь взял от Духа, который был на Моисее и возложил на них; избранные стали пророчествовать. Двое из них пророчествовали в станеизраильском. «Иисус Навин сказал: господин мой Моисей! запрети им. Но Моисей сказал ему: не ревнуешь ли ты за меня? О если бы все в народе Господнем были пророками, когда бы Господ послал Духа Своего на них!» (Числ XI, 16, 17, 24—29).
Пример Моисея показывает, что не должно стеснять деятельность людей, которые работают в согласии с духом православной церкви, в которой живет Дух Божий (Иоан. XIV, 16, 17).
Все, что полезно для церкви, будет полезно и для государства, и все вредное для церкви будет вредно и для государства.
Так как православная церковь обладает безусловною истиною (1 Тим. III, 15; Иоан. XVI, 13), то она может и должна быть судьей в том, что зло, и что добро.
Поэтому должна быть предоставлена полная свобода устраивать всякие учреждения (благотворительные, школы, библиотеки и т.п.), составлять всякие общества (благотворительные, миссионерские, церковные попечительства, братства и т.п.) под покровом и наблюдением православной церкви. Надзор православных епископов будет представлять полное ручательство и в пользе и в безвредности таких учреждений и обществ для государства.
А учреждения и общества, не находящиеся в связи с православною церковью, какие бы почтенные названия они ни носили, должны быть подчинены самому строгому и действительному надзору государственной власти, одним из органов которой должны быть епархиальные епископы, как порука за то, что в них не будет ничего вредного для церкви, а, следовательно, и для государства.
Александрийского патриарха Юстиниан поставил во главе гражданских властей, управлявших Египтом (Терновский. Греко-Восточная церковь в период Вселенских Соборов, стр. 84 и 285).
Образец для таких законов св. Константин и Юстиниан могли найти в Священном Писании. Давид назначил шесть тысяч левитов судьями в земле Израильской, «по всаем делам Божиим и делам царя» (1 Пар. XXIII, 4; XXVI, 30—32) «И в Иерусалиме приставил Иосафат некоторых их левитов и священников и глав поколений у Израиля — к суду Господню и к тяжбам. И дал им повеление, говоря: …и вот Амария первосвященник над вами во всяком деле Господнем, а Зевадия, сын Исмаилов, князь дома Иудина во всяком деле царя» (2 Пар. XIX, 8—11).
В настоящее время огромное влияние наобщество имеет повременная печать. Одни издания работают на пользу церкви и государства, совершают работу созидания: другие, напротив, действуют во вред, совершают работу разрушения.
В государствах безрелигиозных и даже протестантских, где нет общепризнанной истины, может быть и уместна полная свобода печати; как говорят, истина познается из столкновения мнений. Но православное государство, обладающее безусловною истиною, вряд ли имеет право (нравственное) допускать беспрепятственный соблазн «малых сих» (Матф. XVIII, 6).
Вопрос о свободе печати принадлежит к числу важнейших и труднейших. Есть невыгоды и в запрещении распространять известные идеи: запрещенный плод сладок: кроме того, многие идеи теряют свою зловредность, будучи печатно опровергнуты.
Мы думаем однако, что наша государственная власть вступила на правильный путь к разрешению этого вопроса, по крайней мере относительно провинциальных изданий. Из частных газет право выхода безпредварительной цензуры дано пока только «Киевлянину» и харьковскому «Южному Краю»; которые уже показали, что работают на пользу церкви и государства. Такую меру было бы полезно распространить и на столичные издания, по крайней мере на самые дешевые и общедоступные (т.е. в настоящее время запретить или подчинить цензуре дешевые газеты и журналы, распространяющие идеи, вредные для церкви и государства).
Указанные мероприятия относительно провинциальных изданий могут найти себе основание в вышеприведенном образе действий Моисея: не должно возбранять говорить людям, которые одного духа с православною церковью.
Сказанное о свободе печати может быть применено и к свободе устного слова.
Полную свободу следовало бы допустить для открытия путем печати всяких злоупотреблений и несправедливостей, для чего необходимо издать более целесообразные, нежели существующие в настоящее время, законы о клевете и диффамации. Никакой сан не должен спасать от обнаружения злоупотреблений и беззаконий. Правда не боится света.
Для того, чтобы царь мог проводить всюду справедливость, спасать всех обиженных и угнетенных (Притч. XXXI, 8, 9), он должен быть поставлен в возможность знать правду о всем, происходящем в стране.
«Слава царей — исследовать дело» (Притч. XXV, 2).
«Если правитель слушает ложные речи, то и все служащие у него нечестивы» (там же XXIX, 12).
«Приятны царю уста правдивые, и говорящего истину он любит» (там же XVI, 13).
Для того, чтобы царю не приходилось слушать ложных речей, для того, чтобы до него могли доходить вести о всяких несправедливостях и притеснениях, — для этого, кроме свободы печати в обнаружении всяких беззаконий, должна быть допущена в самой широкой степени свобода жалоб и ходатайств непосредственно на имя царя со стороны всяких корпораций и обществ, а также и отдельных лиц, подобно тому, как это было, в Московской Руси.
Третьею мерою для достижения той же цели, а вместе с тем и для уменьшения всяких беззаконий и несправедливостей, могло бы служить предоставление чиновникам возможности безбоязненно говорить правду; а для этого им должна быть дана большая независимость от произвола своих начальников. Чиновники должны сознавать себя действительно слугами царя (а следовательно и Бога), а не рабами своих начальников, которые в настоящее время могут уволить их даже без объяснения причин увольнения.
Ни для кого не тайна, что теперь, благодаря такой зависимости, главная забота чиновников состоит не в том, чтобы сделать дело как следует, а в том, чтобы угодить начальству. А низшее начальство более всего жаждет доложить высшему, что все обстоит благополучно. Так оно обыкновенно и делается, хотя часто дело идет далеко не так, как бы следовало. Благодаря подобным порядкам, дело Божие и государево часто терпит большой ущерб, и до высших властей, а, следовательно, чрез них и до государя нередко доходят неверные сведения.
С большим удовлетворением можем отметить, что указанные нами меры к расширению свободы в России частью уже осуществлены, частью находятся на пути к осуществлению. Растет число православных обществ и учреждений; увеличивается свобода печати, работающей на пользу церкви и государству; расширяется постепенно свобода ходатайств; частью приняты, частью предположены меры для обращения чиновников в действительных слуг Бога и Царя.
Мы коснулись только некоторых сторон вопроса. Полная разработка вопроса о развитии свободы в православном государстве принадлежит будущей практике нашей верховной власти, вступившей со времени великого Царя-Миротворца на древние, проложенные пути истинного самодержавия.
Так как исполнение воли Божией есть самая истинная и совершенная свобода, то в государстве, самодержавным правителем которого является истинный помазанник Божий, может и должна существовать самая полная свобода в делании добра.
Об авторе
Александр Аполлонович Сапожников родился в 1860 году в Холмском уезде Псковской губернии в дворянской семье (дворянство выслужил беспорочной службой его отец).
Еще будучи в гимназии, он потерял, по его признанию, веру и приобрел ее заново уже в зрелом возрасте, обстоятельно изучив Священное Писание.
Внешне жизнь А.А. Сапожникова шла размеренно. Он был преподавателем математики в Ейском реальном училище Кавказского учебного округа, в Бакинском реальном училище и, наконец, в Кутаисской гимназии. Вероятно, в Кутаиси А.А. Сапожников начал преподавать математику и в местной духовной семинарии основательно изучил богословие и вернулся к вере. За время службы в учебных заведениях он дослужился до чина статского советника.
Свои апологетические исследования он начал печатать в журнале «Странник». «В Российской Империи частный интерес создавал очень интересные, как сейчас бы назвали, проекты, в том числе и в области духовной журналистики. Одним из наиболее ярких периодических изданий был журнал «Странник», объединявший на своих страницах разных христианских писателей», — отмечает современный исследователь русского консерватизма Михаил Смолин.
В 1908 году А. А. Сапожников возвращается на свою малую родину, до 1916 года занимает должность председателя Земской управы Холмского уезда Псковской губернии.
Параллельно с земской деятельностью А.А. Сапожников считал своим долгом вести христианскую проповедь. Он издавал журнал «Правда» и печатался в газетах «Голос Порядка» и «Холмитянин», опубликовал несколько брошюр.
О последних годах его жизни ничего неизвестно. Вероятно, погиб в революционном лихолетье.
