Санкт-Петербург-Москва, 4 мая – Наша Держава (Димитрий Саввин). Пока страна отмечала всемирный «пролетарский» праздник, как-то незаметно проскочил один забавный юбилей: 25 апреля исполнится ровно 75 лет с того дня, когда воспитанники одного из создателей ВЧК-ОГПУ, Якова Христофоровича Петерса, пристрелили своего учителя – в порядке партийной чистки и обострения классовой борьбы. Событие было в общем малозаметное, но знаковое.
Пожалуй, то же самое, спустя какое-то время, будут писать о некоторых действиях Путина в отношении ФСБ. Ибо очень часто вещи, важные в историческом контексте, ускользают от внимания современников. В частности, это касается и некоторых роковых ошибок. В нашем случае – ошибок Путина, которые делают крах его режима неизбежным.
Чтобы понять, где еще нынешнее первое лицо фатально просчиталось, нам придется слегка углубиться в советскую историю.
Советская система, в целом, была в высшей степени неэффективной. О достоинствах плановой экономики говорить не стоит – тут и так все понятно. Но даже те сферы, которые всегда были предметом собственной гордости советских, при более тщательном рассмотрении представляли собой зрелище более чем унылое. Грозная Красная армия на протяжении всей своей истории (за редким исключением) воевала не умением, а числом. То есть, называя вещи своими именами, забрасывала врага трупами русских людей. Система ГУЛАГа, в сталинский период бывшая становым хребтом советской экономики, была не только потрясающе жестокой, но еще и обладала чрезвычайно низким КПД, без всякой необходимости превращая в «лагерную пыль» огромные трудовые ресурсы. Научные отрасли, работавшие на «оборонку», хотя и достигли ощутимых успехов в некоторых областях, на ряде участков были попросту неспособны что-то противопоставить западным странам. (Например, это касается электроники.) И т.д. и т.п.
Но была во всей советской машине одна структура, которая действительно работала эффективно – КГБ СССР.
Речь, разумеется, идет не о том, что данная контора была дружественна русскому народу, или действовала в его интересах. Комитет всегда был, до последнего дня существования СССР, верным цепным псом режима – режима антирусского и в принципе античеловеческого. Но – псом хорошим, не понарошку зубастым, сообразительным и идеально вышколенным. Интеллектуальный потенциал Конторы в лучшие годы был не ниже, чем у Академии наук, а уровень коррупции был, вероятно, самым низким в СССР Но самое главное: при прочих равных КГБ неоднократно обставлял лучшие разведки мира. То есть, по факту, был единственной структурой СССР, которая обладала реальной конкурентоспособностью на мировом уровне (помимо ВПК).
Как и всякая хорошо устроенная корпорация, КГБ обладал собственной внутренней идеологией. Причем на излете СССР эта идеология явно была не похожа на классическую версию марксизма-ленинизма (хотя ее генезис с марксизмом и был очень тесно связан). Идеи, которые овладели умами поздних чекистов – и что важно, в значительной степени владеют до сих пор – вернее всего охарактеризовать как национал-большевизм, причем почти в классическом, устряловском его изводе.
В 90-е гг., когда шелуха официальной коммунистической пропаганды отсеялась, национал-большевизм Конторы стал особенно заметен. Мало где в то время читали с таким же упоением «Сионские протоколы», книжки Григория Климова и разного рода макулатуру в духе «православного» сталинизма, как в Академии ФСБ. Идеология поздних чекистов была весьма эклектичной – тут и «тысячелетняя Россия», и великий Ленин и мудрый Дзержинский, и всемирный сионистский заговор, и «хорошие идеалы» коммунизма, и обрывки имперской идеологии, и ксенофобия, и советский интернационализм, и даже молчаливый пиетет по отношению к Православной Церкви. В общем, та самая, чаемая Устряловым «музыка», в которой слились мотивы большевизма, фашизма, и черта со ступой.
Будучи единственной действительно жизнеспособной и работоспособной структурой позднего СССР, КГБ мог бы сохранить советский режим в его более-менее классических формах, не допустив радикальной ельцинской трансформации Совка. И Ельцин это прекрасно понимал. Именно поэтому он сделал все возможное, чтобы разными путями эту угрозу снизить. Контору раздергали на несколько отдельных ведомств (СВР, ФАПСИ, ФСБ и т.д.), создали условия для массового исхода кадров, частично приватизировали. Да-да, именно приватизировали – ведь те монструозные службы безопасности, которые завели себе в 90-е гг. новоявленные олигархи, подчас были не чем иным, как подразделениями КГБ, сменившими хозяина. (Классический пример – сотрудники московского 5 Управления КГБ, перешедшие на службу к Гусинскому; командовал парадом ветеран «пятерки» генерал Бобков.)
Но Контора на то и была самым живым и самым эффективным узлом советской системы, что даже после ельцинской «терапии» сумела сохранить себя. Сохранить себя не только в виде чекистской мафии – это особая и в высшей степени упоительная история, но и в изначальном качестве государственной спецслужбы. Остались не только кадры, не только основа структуры – осталась и внутренняя, национал-большевицкая, идеология. Госбезопасность демонстративно отвергала «демократические» декорации 90-х, по-прежнему украшая свой служебный быт портретами Дзержинского, и старательно прививала молодой смене «высокие идеалы» ВЧК-ОГПУ-МГБ-КГБ. Как и ранее, ФСБисты именовали себя чекистами (момент важный: заметьте, в Российской армии никто себя красноармейцами не величает).
Либеральные клоуны, которые отвечали в ельцинские времена за пропагандистское сопровождение режима, вполне обосновано видели в ФСБ своего врага, называя Лубянку «не взятой высотой». Лубянка эту точку зрения вполне разделяла, все 90-е культивируя, для внутреннего употребления, идеологию осажденного лагеря.
Путинский, условно чекистский, поворот был наиболее логичным вариантом развития ельцинской системы. Объективно, было почти невозможно не замечать и не использовать мощнейший (по крайней мере, в сравнении со всеми остальными) ГБшный ресурс – уже хотя бы потому, что в случае игнорирования он мог бы уйти в непредсказуемо неприятном направлении. И Путин сделал ставку на Контору. А в идеологическом плане, ФСБ буквально проглотила государственное образование Российская Федерация. Ибо ядреный национал-большевизм, который в 90-е гг. передавался молодому чекистскому поколению в виде этакого эзотерического знания, становится в «нулевые» государственной идеологией. Возвращение михалковского гимна и красного знамени вкупе с перезахоронением в России Деникина и Ильина, наводнение книжных магазинов евразийской и просоветской галиматьей, ритуальная расправа с Ходорковским – это было оно! Путин выбрал наиболее эффективное и жизнеспособное советское ведомство, превратив его в центр своего политического режима – и не прогадал. Не прогадала и Контора – даже в советские времена бывшая лишь цепным псом Политбюро, в «благословенные» нулевые она всерьез заявила претензии на первые места в государстве.
И все бы у Путина и ГБ было хорошо – совет да любовь на многая и благая лета, на радость всего прогрессивного человечества – если б Путин сам, невольно, ГБ и не угробил. Правда, не специально, но это сейчас уже не так и важно.
Политико-экономическая система РФ в значительной степени похожа на примитивный азиатский извод феодализма. То есть общество делится на тех, кто имеет право воровать и грабить, и тех, кто такового права не имеет.
Добрый Владимир Владимирович наделил ФСБ названной привилегией по максимуму. Генералы ФСБ стали превращаться в неких то ли феодалов, то ли османских пашей. То есть во всем, что непосредственно не касалось их лояльности Путину, они были абсолютно бесконтрольны. Далее эта «бесконтрольность», как богатство в тэтчеровской Британии, стала просачиваться на нижние этажи. (Ибо волю паши, ничем не связанную, должен выполнять кто-то, кто также ничем, кроме желаний паши, не связан.) И некогда одна из сильнейших спецслужб стала превращаться в бизнес-проект – в том смысле, в каком бизнес могли бы понимать средневековые янычары: отнять что повкуснее и поделить между своими.
На том месте, где в 90-е гг. был осажденный лагерь национал-большевиков, Путин устроил луна-парк с блэкджэком и шлюхами. Осажденным поначалу это очень понравилось. Осваивать бюджетные средства и нагибать «коммерсов», прививая им азы социальной ответственности – это, спору нет, куда веселей, чем жить от зарплаты до зарплаты, гоняя круглыми сутками бандюков, или пытаясь реанимировать систему контрразведки. Проблема только в том, что тут уж нужно выбирать: или спецслужба, или луна-парк и т.д. Последнее гораздо веселее, но спецслужбой уже не является.
Путин сам подписал приговор своему политическому режиму, развратив последний оплот советской государственности – ФСБ. Он сам сгноил последнюю несущую конструкцию того намека на государственность, который пока что существует на территории России. Чекисты могли быть преторианской гвардией режима, но разгулявшиеся обитатели луна-парка преторианцами не станут никогда. И в том числе поэтому РФ, буквально с каждым днем, становится все более уязвимой для любых кризисов – экономических, социальных, межнациональных, и т.д. Кстати, недавняя история с забастовкой на Лубянке – она как раз про это. А опыт истории учит, что это только первые ласточки. За которыми неизбежно последует падение орла и сокола.
В общем, с юбилеем вас всех, «дорогие товарищи!» КГБ заканчивается, луна-парк, впрочем, тоже. А дальше карты могут лечь очень по-разному, и дороги могут быть самыми неожиданными. Кто-то будет (подобно тому, как когда-то Гелен в Германии) строить новые спецслужбы национальной России. (А создаваться они будут в любом случае – только леволиберальные идиоты могут верить в то, что наша страна сможет спокойно жить без сильной разведки и контрразведки.) А кто-то пойдет иным путем. Быть может, тем путем, по которому довелось пройти некоторым не очень везучим коллегам Гелена.
Момент истины уже близко…
я 5 лет прослужил по контракту прапором ФСО и видел нашу правящую камарилью изнутри вкупе с бедламом на службе. Когда срок контракта вышел послал я это всё к чертям. От всей души желаю поступать туда на службу только когда в жизни больше делать не фига!