Казань-Москва , 13 января — Наша Держава (Фирдус Девбаш). Если взяться отразить всю многовековую историю России в многосерийном фильме, то этот сериал с некоторой долей упрощения можно было бы назвать: «Связующая нить». Как дом невозможно построить без связующего материала – цемента, так и государство не может возникнуть и существовать без своей связующей компоненты.
У нас во все времена был актуален вопрос о том, как объединить, чем, каким материалом связать в прочное целое огромную страну, населенную многими народами? Ведь у каждого народа свои быт и нравы, язык и культура. Собрать их под крышей одного дома, в границах одного государства можно, но как их удержать, как сохранить в этом доме мир и согласие?
Пожалуй, это один из самых трудных для России вопросов. Этот вопрос, называемый национальным, вставал часто с особой остротой не только в истории нашей страны, но и многих других многонациональных государств, но именно в России в силу необъятности ее территории и многочисленности населяющих ее народов он приводил к кровавым столкновениям, восстаниям и революциям. Многие события, трактуемые российской исторической наукой как проявления социальных проблем, были вызваны на самом деле проблемами межнациональными. Во многом нерешенность национального вопроса привела к краху Российской империи.
При вдумчивом рассмотрении национального вопроса выясняется, что вариантов ответа на него немного. Европа выбрала принцип: «один язык, одна нация, одно государство». Это сегодня большинство европейских государств выглядит моноэтничными, но таковыми они были не всегда. Еще в XVIII столетии те же Франция или Германия были многоязычными и пестрыми в национальном отношении. В них проводилась целенаправленная политика ассимиляции малых народов, в результате которой к началу XX века были в основном построены национальные государства или иначе нации-государства.
В 1539 году король Франции Франциск I сделал французский язык официальным языком всего королевства. После Великой французской революции во Франции началась политика вытеснения всех остальных языков французским1. Безвозвратно ушло в этой стране то время, когда в ней были распространены языки других народов, ныне составляющих французскую нацию. До конца XIX в. на Большом Юго-Западе был очень распространен, например, окситанский язык, который вышел из широкого употребления в середине XX века в результате борьбы властей против региональных языков с целью объединения вокруг одного – французского языка.
Население Европы было чрезвычайно смешанным, и выстроить нации-государства было крайне трудно. Говоря словами Дж.Ст. Милля, для этого «должно быть совпадение государственных границ, насколько это возможно, с границами национальности»2. Смешанность населения осложняла реализацию принципа нации-государства, часто вспыхивали кровопролитные войны. Но, несмотря ни на что, Европа не меняла своего курса, в целом придерживается его она и сегодня.
Почему в европейских странах упорно стремились к моноязычности? Ответ на данный вопрос лежит в плоскости взаимосвязей языка и мышления, языка и культуры, языка и духа народа. Ведь сущность языка, его функциональная палитра, историческое предназначение и судьба тесно переплетены с судьбой народа – носителя языка.
Сегодня господствует весьма упрощенный взгляд на роль языка в жизни общества – язык считается лишь средством общения, инструментом передачи информации. В соответствии с таким пониманием совершенно неважно, каким языком пользоваться, на каком языке говорить, лишь бы он был весьма распространенным и информационно насыщенным. Данный подход к пониманию роли языка является очень узким и проистекает из незнания природы языка. Да, язык возник из потребностей общения и служит обмену информацией. Но кроме этой функции язык выполняет, по крайней мере, еще одну важную функцию – познавательную.
Язык играет в становлении личности особую роль. Человек, его духовный мир во многом определяются языком, на котором он говорит с детства. Американский исследователь языков индейцев Бенджамен Уорф выдвинул гипотезу, согласно которой человек расчленяет и познает природу в направлении, подсказанном его родным языком. Действительно, как мы, жители средней полосы, обозначаем разновидности льда? Крепкий и некрепкий. А вот в языке саами, которые живут на Кольском полуострове, имеется около 20 наименований для обозначения льда и 10 – для обозначения холода!
Несомненно, язык отражает как быт, так и образ мышления народа. Язык, на котором мы говорим, не только выражает наши мысли, но и в значительной степени определяет их ход. Язык воздействует на содержание человеческого мышления. Два человека разной национальности могут стать очевидцами одного и того же явления, но увиденное представляет собой лишь калейдоскоп впечатлений, пока его не упорядочит сознание. Упорядочивание происходит с помощью языка. Поэтому, наблюдая одно и то же явление, русский и француз видят разные вещи, дают разную оценку. Люди, говорящие на разных языках, смотрят на мир разными глазами. Француз не может воспринимать и чувствовать мир так, как русский, потому что у него иные языковые средства. Как говорил русский писатель Сергей Довлатов, «личность человека на 90 % состоит из языка», и с этим нельзя не согласиться.
Аспекты соотношения языка и мышления, языка и национальной культуры до сих пор не стали предметом изучения наших языковедов. Нет исследований на стыке языкознания с другими науками. Сложность проблемы языка вызвана ее широтой: она имеет не только собственно лингвистические, но и познавательные аспекты, а через них – нравственные и политические. Проблема языка не ограничивается вопросами языкознания, она связана с философией и политикой, так как язык органически связан с национальной культурой, психологией и духовностью.
Язык – выразитель мировосприятия или менталитета народа, его системы ценностей, традиций, обычаев. Любая нация – личность, по-своему уникальная. Язык является основным специфическим признаком этноса и служит инструментом его самосохранения и обособления своих представителей от чужих. Язык хранит в нас нечто, что можно было бы назвать духовными генами, которые переходят из поколения в поколение. Очень ярко, образно пишет об этом русский ученый В.С. Орлов: «Почему, например, бабочка лимонница и через тысячи лет остается лимонницей, а дуб – дубом? Их хранит наследственный код, гены. Всякий народ тоже, чтобы постоянно возрождаться и самовоспроизводиться, должен иметь для этого наследственный код, подобный генам биологического организма. И этот код без слова, без национального языка не существует – народ начинается с языка. Национальный язык с точки зрения экологии слова – это геном народа»3.
Геном этот имеет разные составные части. В.С. Орлов рассматривает некоторые из них. Геном народа начинается с азбуки. Часто говорят: «Так ли уж важно, каким алфавитом пользоваться?». Оказывается, важно. Например, кириллица создана именно для русских (и других славян), она несет в себе особый код их культуры и христианской духовности. Исследования бельгийского лингвиста Ф. Винке показали, что в кирилловской азбуке, в единой системе ее символики заключен особый смысл религиозного, мировоззренческого значения (о божественной Троице, о воплощении Логоса на земле и др.). Каждая новая буква хранит первичный замысел своего создателя, содержит глубокий священный смысл и отражает религиозное мироощущение, мистическую интерпретацию каждого символа4. Каждая буква вносит в порождаемые слова особую силу. Об этом следует помнить, произнося слова.
Также очень важна конструкция слов и фраз. Исследуя наследственный код культур, современный русский философ М.К. Петров пришел к выводу, что национальная культура и менталитет в большой мере зависят от строя языка, от того, как народ говорит: пластично и свободно строя фразу или жестко закрепляя слова в заранее отведенных им местах. С этим, например, связан менталитет англичан и французов, стремящихся, прежде всего, все измерить, а не созерцать или размышлять. Отсюда же их предприимчивость и практицизм5.
Таким образом, язык не только средство общения, он тесно связан с процессом познания. Человек с детства осваивает родной язык, вырастает в его среде и перенимает вместе с ним способ видения мира и формы мышления. Без соединения мысли с членораздельным звуком человек не может выразить себя. Кроме того, его духовная деятельность воспринимается настолько, насколько он выражает себя в произносимых звуках. Именно в речи объективируется мышление человека.
К аспектам языка как средства сегментации мира, его фиксации и осознания выдающийся ученый, основатель общего языкознания и философии языка Вильгельм фон Гумбольдт добавил еще один – тесную связь языка с духовным развитием человечества. Отправной точкой в рассуждениях Гумбольдта является недостаточность рассмотрения языка как вещи. Развитие языка неотделимо от развития человечества, так как оно внутренне присуще ему в целом и, с одной стороны, определяется духом (идеей) нации, а с другой – формирует ее. Гумбольдт указал на тождество духа народа и его языка: «язык народа есть его дух и дух народа есть его язык – трудно представить себе что-либо более тождественное»6. Потеря народом своего языка неизбежно ведет к угасанию его духа. Если гаснет дух, то и жизнь останавливается, народ исчезает.
Гумбольдт воспринимается многими исследователями как предтеча прагматизма в языкознании. Рациональная Европа его устами озвучила итоги своих поисков «духовной скрепы» общества. Вильгельм фон Гумбольдт теоретически обосновал европейский курс на создание наций-государств на основе общего языка. Объединить множество людей единым языком значило скрепить их единым духом в один народ.
Россия возникла и развивалась совершенно иначе. Если заглянуть вглубь российской истории, то можно заметить, что сначала Русь, а потом и Россия, также как и сам русский народ, являются во многом продуктом православия. Участие и роль в становлении российского государства православной церкви – решающие. Вот как написал об этом русский религиозный философ Г.П. Федотов: «Но, в силу кровной сращенности всего общественного и церковного строя жизни, церковь была вовлечена в дело мирского устроения… Восходя еще дальше в прошлое, в удельные времена, мы встречаем митрополитов – политиков, указующих мелким московским вотчинникам державный путь собирания и строения…, встречаем даже фактических правителей княжества Московского, каким был св. Алексий»7.
Монахи, воодушевленные примером духовных отцов, уходили в неизведанные дали, в лесные дебри, строили монастыри, окружали себя представителями местных племен, вовлекая их в христианство. Возведя монастырь, на первых порах – примитивный сруб, монахи становились для туземцев источниками новых знаний о Боге, мироустройстве и цели жизни. Со временем вокруг монастыря создавались поселения. Монастыри становились одновременно и защитниками местных жителей, принявших православную веру. Среди первозданно дикой и неприветливой природы северо-востока Европы верующий человек получал также поддержку свыше, и даже любое свое несчастье мог объяснить волей Всевышнего. Постулаты религии защищали человека, возвышая его дух над неведомым.
Прививая иноязычным племенам православие, монахи создавали новую общность людей. Именно монастыри объединяли самобытные племена и уже сложившиеся народы, «выплавляли» из них новую нацию. Постепенно все население северо-востока от Рязани и Тулы до Белого моря и Камы приняло христианство и составило основной костяк, основную массу великорусской нации.
Русь не только выжила в суровых климатических условиях, но и создала крупнейшее в мире государство, объединив около двухсот инородных племен и народов. Она пробилась к морям и океанам, русские люди прошли всю Сибирь и оказались на Аляске. Российскую империю создавали первопроходцы неизведанных земель, тысячи тружеников, черпавших силы в служении Христу. Высокий дух, пассионарная энергия русского человека, совершавшего великие подвиги, преодолевавшего немыслимые трудности, основывались на идеалах христианской нравственности.
Справедливо утверждение о том, что русский – это, прежде всего, состояние духа. Национальная идентичность русских сформирована на основе христианских норм и традиций. Новая общность людей складывалась в России не по этническому, а по нравственно-духовному признаку. Мордовские князья или татарские мурзы, переходя на службу к московскому царю, принимали православие. Они продолжали говорить на своих языках и сохраняли свои национальные черты. Не это было важным. Москва объединяла разных людей единой религией.
Таким образом, наша страна возникла и развивалась на православных традициях. Именно православие явилось той силой, которая связала различные народы в единое государство – Российскую империю. В этом уникальность России.
Эта традиция собирания земель вокруг Москвы на основе единой веры сохранялась неизменной вплоть до восшествия на престол Петра I. В годы его царствования вместе с идеями переустройства страны на европейский лад стали проникать и чуждые подходы к решению национального вопроса.
Особенно отчетливо проявилось стремление к отказу от православия как связующей нити российской цивилизации в годы правления Екатерины II. Она попыталась применить к России европейский принцип нации-государства и получила восстание под предводительством Е. Пугачева, где нерусские народы, особенно татары и башкиры играли важную роль. Тем не менее, Екатерина II, будучи немкой по происхождению и воспитанной в европейских традициях, не отказалась от своих планов переделать Россию по европейскому образцу. Она, воплощая в жизнь свои представления о государственном устройстве страны, ликвидировала гетманство на Украине, депортировала ногайцев на Урал и создала Магометанское духовное управление – первую официальную организацию мусульман России. Тем самым произошло коренное изменение во внутренней политике – был взят курс на замену моноконфессионального принципа государственного строительства принципом моноэтничным. Российская империя встала на путь этнической унификации.
Каких-либо шансов на успех в России, в силу громадности ее пространства, у данного курса не было. Даже в сравнительно небольших европейских государствах принцип «один язык – одно государство» реализовывался с трудом, а в масштабах России он был просто неприемлем. Поэтому в последующем российские государи, получившие воспитание в своей стране и понимавшие роль православия в ее жизни, хотя и не вернули внутреннюю политику в прежнее русло, но проводили ее с учетом национального, территориального многообразия страны.
Оглядываясь на сложную и неоднозначную историю России, убеждаешься в лживости утверждений большевиков о дореволюционной России как «тюрьме народов». Российская империя, в отличие, например, от Италии или Франции не была и не могла быть по своей природе унитарным государством.
Да, включение в состав России новых территорий не было освоением безлюдных земель, но русские приходили на обжитые другими народами земли чаще всего не с мечом, а с крестом.
Российская империя создавалась иначе, чем европейские государства: народы включались в ее состав со своими законами, вождями, языком и культурой. Существовали национально-государственные образования, фактически связанные с Россией лишь личной унией монарха (Великое княжество Финляндское, Царство Польское) или соглашениями о протекторате (Бухарский эмират, Кокандское и Хивинское ханства). Царское правительство постоянно искало и находило компромисс с вновь вошедшими территориями. Оно устанавливало формы государственного устройства, адекватные особенностям культуры местных народов. Любая попытка императоров перейти на европейский путь интеграции с насаждением единого языка и культуры заканчивалась протестами.
Во второй половине XIX века проявилась тенденция к введению на окраинах империи прямых форм управления, игнорированию местной специфики и национальных традиций. В 1876 году было упразднено, например, Кокандское ханство. При Александре III политика покровительства малым народностям подверглась пересмотру, и начался процесс перехода к русификации национальных окраин. Попытки унификации губерний без учета многообразия страны явились одной из причин падения самодержавия. Право наций на самоопределение, провозглашенное большевиками, оказалось привлекательным для нерусских народов, что и привело к победе советской власти.
В 1917 году перестала существовать одна из величайших держав мира. В обращении к президенту России В.В. Путину группы известных деятелей науки и культуры с предложением отметить особую роль Православия в Конституции верно указано, что политические причины русской смуты есть лишь следствия намного более глубоких процессов, природа которых лежит в духовном измерении8. К кровавой катастрофе Россию привела утрата православного сознания значительной частью народа. «Отказ от Православия – вот подлинная причина революции»9.
Глубокий смысл данного обращения в том, что оно кладет конец спорам вокруг вопроса о государствообразующей роли русского народа. Совершенно правы авторы данного документа в том, что речь в Основном законе страны должна идти о государствообразующей роли православной веры. После недавних поджогов православных храмов в Татарстане настоятель церкви Новомучеников и исповедников Российских в городе Чистополе отец Алексий (Карташев) заявил: «В общем, я так скажу: русский – это не национальность, а состояние духа. Так что про тех, кто это сделал, можно сказать одно: это не русские люди»10. Подтверждением правоты отца Алексия является и название нашей церкви – Русская православная церковь. РПЦ – это не этническая организация, а общая обитель духа.
Национальный вопрос в православии решен справедливо, оно учит о равенстве перед Богом всех людей, всех народов. Православные мордва и якуты, манси и чуваши скреплены крепкими духовными узами. У правоохранительных органов Чувашии или Якутии нет проблем, характерных для мусульманских республик Кавказа и Поволжья. У России проблемы там, где господствует иная, чуждая ее интересам идеология.
Сегодня Русская православная церковь ведет богослужение на языках многих народов России. Придавая языкам российских народов высокий статус языка молитв, православие вносит реальный вклад в благородное дело сохранения этих языков.
У истоков этой традиции стоял выдающийся ученый-востоковед, педагог, член-корреспондент Императорской академии наук, профессор Казанского университета Николай Иванович Ильминский. Это благодаря ему со второй половины XIX века началось церковное богослужение на родных языках народов России, что заметно укрепило православную веру и способствовало сплочению российского общества. Отказываясь от грубой русификации, Н.И. Ильминский создал систему «духовного обрусения инородцев» посредством просветительской деятельности, открытия школ с преподаванием на национальных языках. Он явился автором нового подхода к миссионерской деятельности, с полным отказом от принуждения в деле приобщения иноверцев к православию.
Великий ученый и педагог Н.И. Ильминский указал единственно верный в условиях России путь решения национального вопроса – интеграцию коренных народов через религиозную унификацию. История не знает сослагательного наклонения, но одно можно сказать с уверенностью: если бы система Ильминского не была отвергнута, судьба Российской империи сложилась бы совершенно иначе. Испугались того, что одновременно с ростом православной религиозности его система вела к усилению национальной идентичности, развитию национального самосознания нерусских народов. Отказ от его идей был фактически проявлением непонимания роли православия как связующей нити российского общества. По существу отвергли не Ильминского, а православие. В конце XIX в. в России вернулись на путь культурно-языковой унификации, и пришли к кровавой катастрофе 1917 года.
История России убедительно показывает, что язык не может выполнять роль духовной скрепы многонационального общества. Даже сам Вильгельм фон Гумбольдт, говоря о тождестве языка и духа народа, стремился лишь подчеркнуть особую роль языка в деле сохранения национального самосознания. Многие исследователи выдергивают из текста утверждение о тождестве языка народа и духа народа, игнорируя то, что в этом единстве, по мнению автора, первичен все же дух народа. Гумбольдт далее прямо указывает: «Мы должны видеть в духовной силе народа реальный определяющий принцип и подлинную определяющую основу для различий языков, так как только духовная сила народа является самым жизненным и самостоятельным началом, а язык зависит от нее»11.
Если мы не откажемся от грубых клише типа «национал-сепаратизм», придуманных большевиками, и будем продолжать политику культурно-языковой ассимиляции народов, которая пришла к нам из секулярной Европы, в России не останется ни башкир, ни марийцев, ни мордвы, никого, кроме русских. Все станут русскими, только вот будут ли мир и согласие в этой огромной массе людей, говорящих на одном языке, но исповедующих разные религии? Что реально угрожает России: марийский сепаратизм или же исламский радикализм? Народы России: башкиры, марийцы, мордва, татары, якуты и др. давно сделали свой выбор, оценив преимущества крупного государства, обладающего большим потенциалом для безопасности и экономического развития по сравнению с малыми странами.
Интеграция путем языковой унификации не решает проблемы единства российского общества. События в Российской Федерации развиваются по югославскому сценарию. Сербы, хорваты и боснийцы – части единого народа, говорящего на одном сербохорватском языке, но разделенного на православных, католиков и мусульман. То же самое происходит и у нас: общество интегрируется на основе общего языка, становясь мононациональным, но не монолитным, так как раскалывается по религиозному признаку на православных, мусульман и буддистов.
Таким образом, характеризуя национальную политику России, можно сказать, что она была непоследовательной. Это ее основная черта. Российская цивилизация, в отличие от цивилизаций китайской или японской, была слишком открыта для внешнего влияния со стороны Запада. Для процветания Российской империи не хватило, если можно так выразиться, здорового изоляционизма. Китай и Япония заимствовали достижения европейцев, но в тоже время никогда не забывали о своей уникальности. И мы, если не хотим допустить новой катастрофы, должны вспомнить о своей уникальности. Мы должны вспомнить о роли православия как связующей нити нашего общества. Ведь именно православие «явилось той силой, которая связала различные народы и культуры в уникальное государство-цивилизацию – Российскую Империю»12.
1 См.: Википедия. Окситанский язык.
2 Дж.Ст. Милль. Размышления о представительном правлении. – СПб., 1863. – С. 224.
3 В.С. Орлов. Экология слова и наследственный код народа.
4 «Литературная учеба», 1996, №3.
5 В.С. Орлов. Экология слова и наследственный код народа.
7 Федотов Г.П. Святой Филипп Митрополит Московский. – Москва, 1991. – С. 3 – 4.
9 См.: там же.
10 «Вечерняя Казань», 19 ноября 2013 года.
