Москва, 20 мая — Наша Держава (Александр Никитин). Существуют идеологические аксиомы, которыми люди оперируют, не задумываясь над их смыслом, настолько они укоренились в массовом сознании. А подумать есть над чем, если отойти от привычных шаблонов и углубиться в суть вещей. К числу таких аксиом относятся полярные понятия «демократия» и «фашизм» (или, как синоним, нацизм), содержание которых лучше проявляется в сравнительном анализе – противоположности раскрывают друг друга.
Демократия в наши дни ассоциируется со всем хорошим. Это своего рода воплощение добра в общественно-политической жизни. Тут и свобода с равенством и братством, и материальное благополучие с личной защищенностью, и мораль с этикой, и все-все-все. Соответственно, любое деяние на пользу демократии есть благо, причем для всех, для всего народа и каждого гражданина в отдельности. Так ли это?
Нет, не так, во всяком случае, в Новой истории. Современная демократия как форма правления сложилась в процессе становления капиталистической формации и имеет ярко выраженный классовый характер. Это власть имущих. Изначально к участию в осуществлении демократической власти допускались только богатые, для чего существовал специальный имущественный ценз.
Сейчас его отменили, но связано это исключительно с совершенствованием технологий манипулирования общественным мнением, которыми владеет имущий класс. В западных демократиях избирателям морочат голову главным образом через СМИ при помощи денег, без административного давления, потому эти демократии считаются «развитыми». То есть «развитая» демократия представляет собой в чистом виде власть денег, покупаемую за деньги ради денег.
В России демократия не «развитая», а «суверенная» в силу того, что одними деньгами демократическое дело не регулируется. В России главную роль играет «суверенитет», понимаемый как административный произвол чиновно-олигархической верхушки, которая захватила власть в Кремле и не через деньги, а через злоупотребление этой властью сохраняет саму себя у рычагов управления, грубо мошенничая на выборах. Это власть богатеев-самоназначенцев, конвертируемая опять-таки в деньги.
Принципиальной разницы между «развитым» и «суверенным» типами демократии нет. Там и там демократическая система ограничивается двучленом «власть-деньги», владельцем и регулятором которого является имущий класс. Это типично для капиталистической формации, в которой властвует третье сословие — сословие фабрикантов, торгашей и банкиров. Остальные сословия, особенно простой народ, в демократической системе от власти отчуждены из-за их безденежья.
Чтобы люди не обижались, демократические политики изо всех сил поддерживают иллюзию свободы выбора, пристально при этом следя за тем, чтобы, не дай Бог, в избирательный процесс не вклинился кто-нибудь, реально не согласный с диктатурой капитала. Таких «отстреливают» на самом старте, опять-таки при помощи денег и СМИ в «развитых» демократиях или открытым произволом в демократии «суверенной».
Но случаются и сбои, особенно когда демократии недостаточно «развиты» в смысле контроля капитала над механизмом формирования власти, как было в Италии и в Германии в первой половине прошлого века. Тогда в этих странах самым что ни на есть демократическим способом, через парламентские выборы к власти пришли крайне правые, соответственно фашисты и национал-социалисты (сокращенно нацисты), которые общенациональные интересы ставили выше классовых интересов крупной буржуазии.
Фашизм, как принято обобщенно именовать оба эти общественно-политических движения, в этом смысле является антиподом демократии, противопоставляя национальную идею идее классово-денежной. Симптоматично, что впервые в истории западного мира всякие цензы были отменены в пользу всеобщего избирательного права именно в фашистской конституции Муссолини…
Коалиция государств с «фашистскими» режимами потерпела сокрушительное поражение во Второй мировой войне, и ее противники, западные демократы и советские коммунисты (еще одна классовая идеология, не переносящая идею национального единства), воспользовались военной победой в идеологических целях. Они постарались очернить идейного конкурента в глазах общественности, свалив на фашизм всю ответственность за войну, которую развязала Германия, а заодно приписав ему все прочие мыслимые и немыслимые грехи.
В наши дни, после крушения социалистической системы, оставшиеся в гордом одиночестве демократы, как «развитые», так и «суверенные», не только не ослабляют, но и усиливают «антифашистскую» пропаганду. Они испытывают смертельный ужас от перспективы возрождения национальной идеи в качестве действенной политической альтернативы бесконтрольному господству транснационального капитала и ругают эту идею «фашистской», сосредотачивая в этом слове людские представления о мировом зле.
На самом деле все идейное «зло» фашизма сводится к тому, что он провозглашает приоритет интересов собственной нации как по отношению к другим нациям, так и по отношению к отдельным классам внутри и вне ее. Коммунисты и демократы, первые открыто, вторые скрытно, но оттого не менее последовательно, отстаивают главенство классов (пролетарского и буржуазного соответственно) и по отношению к собственной нации, и по отношению к другим нациям.
Девиз коммунистов — «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» в мировой социалистической революции. Девиз демократов, если обобщить их словоблудие, сводится к призыву «Буржуины всех стран, соединяйтесь!» в деле глобализации – установления планетарного господства транснационального капитала. Тем и другим фашизм поперек горла потому, что он не допускает самой идеи интернационального объединения классов (любых), разрушающего единство нации.
Вот на фашистов и вешают всех собак, особенно связанных с событиями Второй мировой войны. До начала военных действий фашистам, даже немецким, предъявить особо нечего, кроме разве что государственного антисемитизма, который, впрочем, мало чем отличался от государственного же расизма, господствовавшего в те годы в цитадели демократии США. Концлагеря тоже не немецкие фашисты придумали, а отцы демократии британцы, которые в начале прошлого века морили в них голодом южноафриканских буров (о порядках в большевистском Гулаге и говорить нечего). А пытки в гестапо мало чем отличаются от пыток в тюрьмах ЦРУ в наши дни.
На войне немцы порой действительно зверствовали, не в Европе, конечно, а на Востоке, где встретили упорное сопротивление. Массовое убийство мирных граждан ничем оправдать нельзя. Но это не специфика нацизма, ведь в том же Вьетнаме идеальные демократы американцы умертвили ковровыми бомбардировками, напалмом и химическим оружием не меньше гражданского населения, чем немцы в СССР. Если приплюсовать количество жертв американской «борьбы за демократию» по всему свету, то гитлеровские преступления против человечества покажутся невинными шалостями…
Так что укорененная в массовом сознании десятилетиями тотальной пропаганды аксиома о фашизме как абсолютном зле не выдерживает даже самого поверхностного сравнения с практикой социализма и демократии, от которых зла ничуть не меньше.
Конечно, развязанная Гитлером война за мировое господство есть страшное преступление, сгубившее десятки миллионов человек, и мы в России, как наиболее пострадавшие от немецкой агрессии, никогда этого не забудем. Но фашизм-то тут причем? Ровно за четверть века до Гитлера аналогичную войну начал германский канцлер Вильгельм, который никаким фашистом не был. Американцы же до сих пор года прожить не могут, чтобы кого-нибудь не разбомбить. Они что, тоже фашисты во главе с чернокожим фюрером Обамой? Некоторые договариваются до того, что ругают «фашистами» израильских евреев, которые не желают сдаваться на милость арабов…
С фашизмом произошла классическая подмена понятий. Политическая теория подменена набором фактов и мифов из жанра голливудских фильмов ужасов. Плюс табу на историческую правду, закрепленное в законах против «реабилитации нацизма», которые приняты в некоторых странах, теперь вот и в России.
Но правда такая штука, которую не скроешь, какие цензурные законы ни принимай и какую пропаганду ни разводи. Правда о демократии и фашизме не исключение. И заключается она в том, что источником зла в политике являются не общественный строй и не государственная идеология, а готовность политиков проливать кровь и причинять людям страдания.
Совесть у людей либо есть, либо ее нет. У всех людей – демократов, коммунистов, фашистов и прочих. Если совести нет, политик прячет ее отсутствие за идеологическими постулатами, во имя которых он якобы и творит зло. А для совестливого все равно, под каким идейным флагом он действует, неся людям добро.
Александр Никитин Секретарь ЦПС ПЗРК «Русь»
