Москва, 2 ноября — Наша Держава. В России выступили с инициативой создания «российской нации». О том, почему в нашей стране это предложение не сработает, в интервью «Царьграду» рассказал политолог, журналист, член комиссии по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений Общественной палаты РФ Валерий Коровин.
— Валерий Михайлович, как вы относитесь к идее создания российской нации? Нужна ли нам такая инициатива и с чем связано ее появление именно сейчас?
— Действительно, перед Россией стоит проблема консолидации на тех или иных основаниях. Эти основания в разные периоды были разными. Российская империя скреплялась на основании того, что ей владел один хозяин — русский народ, который был отстранен от роли главного субъекта российской государственности после революции.
Сплачивать государства начал социальный проект, носителем которого был пролетариат, революционный класс под руководством пролетарской партии. Но и этот скрепляющий элемент был устранен после либеральной революции 1991 года. И на месте советского государства была создана Российская Федерация, существующая на буржуазных основах, субъектами которой являются национальные республики. И вот именно эта форма государственности — федеративное государство, состоящее из национальных республик — является самой уязвимой и не скрепленной ничем. Особенно в отсутствие великого проекта, реализуемого нашим государством, либо великой идеи, которая должна сплотить народ в ее достижении.
То есть мы сегодня существуем в состоянии этакого предраспада. Поскольку национальные республики, из которых состоит Российская Федерация, — это потенциальные национальные государства, которые естественно и логически движутся к определению полноценного суверенитета.
Поэтому вопрос о скреплении нынешней российской государственности, подбор моделей ее единого существования являются крайне острыми и абсолютно необходимыми. Без этого отсчет существования нашей государственности идет просто на дни.
— Поскольку нет фактора солидарности?
— Нет фактора солидарности, и регулярно наблюдаем мы возникновение факторов дезинтеграции. То Якутия объявляет, что только якуты являются коренным народом, то Татарстан ужесточает правила изучения русского языка и вводит обязательный татарский язык, то иные проявления суверенизации национальных республик, созданных не нами, и не в этот период, и не на этих основаниях. Ленин тем самым заложил «мину замедленного действия» под российскую государственность. Поэтому вопрос действительно очень острый, но следующий момент — как подступиться к решению этой проблемы, — скрывает в себе большие опасности.
— В основе озвученного проекта лежат уже устаревающие модернистские модели старой Европы. Сейчас они рушатся и сменяются глобалистскими тенденциями. Зачем мы берем их за образец?
— Так как не проработаны иные модели консолидации большого пространства, кроме буржуазных, которые были обкатаны в Европе за последние два-три столетия, то инерционно, по умолчанию берется именно западный проект создания буржуазной нации. Она потерпела крах дважды: сначала в момент объединения европейских политических наций в наднациональное образование – Европейский союз, а дальше — после попытки создать единую европейскую политическую нацию на основании ЕС.
И эта попытка потерпела крах, что мы наблюдаем сегодня, — обратный распад, фрагментацию на национальные государства, но уже деформированные, с элементами единого европейского сознания.
Других алгоритмов сегодня не рассматривается в силу того, что они находятся в глубинах теоретических разработок, в частности, например, подхода князя Трубецкого. Он в своей статье «Общеевразийский национализм» еще в 1927 году дал альтернативную модель скрепления российской государственности без доминирующей роли русского народа и без марксистской консолидации. Эти подходы актуальны и сейчас.
— Как вы считаете, само понятие нации сейчас уходит, нужно искать какие-то иные формы этноисторического сознания?
— Понятие нации возникло вместе с модерном, в Новое время и являет собой искусственную форму консолидации атомизированного общества, которое развивается без Бога, без сакрального, без веры. Это чисто политическая форма консолидации, где вместо божественных, религиозных мотивов действует политический суррогат. Нация или государство-нация является искусственной формой, Etat-nacion — термин, который появился во времена Французской революции как альтернатива имперской форме единства Франции, а затем и других народов Европы.
Нация — это политическая, выхолощенная форма. В то время как этнос — это органическая общность, признающая общего предка и существующая в любых исторических условиях, консолидированная. Этнос отличается от нации так, как отличается живое существо от чучела этого живого существа.
Пытаясь приложить модель национального государства к России, а именно об этом идет речь, мы должны понимать, что это возможно лишь при уничтожении этноса как органической общности — нужно убить этносы, размолоть, превратить их в чучела, а потом уже составлять из них общероссийскую политическую нацию.
— Это попахивает некромантией, честно говоря…
— Это попахивает этноцидом. Уничтожение этносов не путем физического умерщвления, а путем их размалывания в гражданскую биомассу атомизированных индивидуумов и после этого сложения их в некую искусственную политическую общность — это и есть политическая нация.
Если в Европе этот процесс происходил на протяжении двух-трех столетий, под воздействием идей прогресса, позитивизма и материализма, то в России этот процесс не осуществлен, не завершен модернистским экспериментом Романовых, советским и даже либеральным экспериментами начала 1990-х. Органические общности в России — народы и этносы — сохранились, несмотря на все испытания. Но сейчас идет очередной накат, новая волна атаки на органические общности, следующая попытка умертвить их и заново собрать в какой-то суррогат политической консолидации. В этом заключается преступление, поскольку забирает у человека самое дорогое, что у него есть — идентичность, то, что отличает его от других, то, за что он готов сражаться и умирать, что он готов отстаивать.
— С Европой понятно, а сейчас есть примеры образования «свежих» политических наций?
— Это мы наблюдаем, например, в Донбассе, где русские сражаются за право быть русскими. Но ведь и татары будут сражаться, чтобы быть татарами, и чеченцы — за право быть чеченцами, а не превращаться в россиян.
На Украине мы сейчас наблюдаем процесс, когда формально была объявлена политическая нация, но никто всерьез на реализации не настаивал до бандеровской революции 2014 года. Началась принудительная украинизация, то есть попытка насильно загнать жителей страны в украинскую идентичность. Тогда и отделился Крым, тогда с оружием в руках встал Донбасс и начались волнения в других субъектах. Тот же процесс нельзя провоцировать в России, которая отличается куда большим многообразием идентичностей, чем Украина.
Когда начнется всерьез строительство общероссийской гражданской политической нации, я имею в виду не круглые столы с экспертами, которые могут говорить, что угодно, а на уровне законов, стратегий, выделенных бюджетов — вот тут и произойдет абсолютный взрыв негативных энергий. Они копятся с момента распада Советского Союза, с момента устранения коммунистической партии, являвшейся жестким консолидирующим фактором на всем этом огромном пространстве.
Вот поэтому необходимо, говоря о новых основаниях консолидации российской государственности, выбирать иные, не либеральные, не западные ее формы. Не политические — уходить от искусственной политизации, к которой мы движемся, используя искусственное понятие национальности, являющейся переходным этапом от органической общности к политической. Без каких-либо подходов модерна.
Необходимо основываться на традиционных формах, органических обществах, о чем писал уже упомянутый князь Трубецкой.
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОЧИТАТЬ (обновление 23.10.16 в разделах «Политика и экономика» , «История Государства Российского», «Православие»)
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОСМОТРЕТЬ (обновление 11.10.16 в разделе «Политика и экономика»)
РЕКОМЕНДУЕМ ПРОСЛУШАТЬ (обновление 11.10.16 в разделе «Наша держава»)
РЕКОМЕНДУЕМ ПОСЕТИТЬ (обновление 10.10.16)
