Москва, 9 января — Наша Держава. Сколько
за годы советской власти в памяти народной было стёрто достойных имен,
многие из которых заслуживают увековечения в истории и сегодня (при ряде
обстоятельств) красовались бы на мемориальных досках по месту рождения.
Вот только многих этих некогда процветающих сёл и деревень уже давно
нет в помине- они либо исчезли естественным путём, либо пали от рук
человеческих…
В
другие времена и в другой стране этот уроженец д.Шерепово Суворовской
волости Корчевского уезда (впоследствии- Кимрского района)Тверской
губернии мог бы стать настоящей легендой. А уж на его малой родине
точно бы красовался бюст или мемориальная доска в честь героя Первой
мировой. Но это было бы возможно лишь в постсоветское время,
одновременно с началом переосмысления исторических периодов в жизни
страны, поскольку вряд ли советские власти сподобились бы таким образом
увековечить память об Александре Петровиче Перхурове, одном из лидеров
Белого движения в годы Гражданской войны. А тут им даже обстоятельства
(строительство Иваньковского водохранилища) пришли на помощь- его
родовое село в конце 30-х годов ушло на дно Московского моря.
Кроме
усадьбы в уже упоминавшейся деревне Шерепово, в Суворовской волости
дворянскому роду Перхуровых принадлежали земли в Медведково,
Перекладово, Реутово и Слизино, а в Селиховской волости — в Больших
Речицах и Сошниково (там у них также была усадьба). В семье
Перхурова-старшего было трое сыновей, и все они избрали военную стезю:
старший сын служил у Колчака и сложил голову в Сибири, младший- погиб
недалеко от Иркутска, средний сын Александр из всех братьев прожил
дольше всех, успев сделать удивительную военную карьеру.
Перед
выпускником Николаевской академии Генерального штаба открывалась
блестящая карьера штабного офицера, но Перхуров предпочёл отправиться
добровольцем на русско-японскую войну, откуда вернулся с орденом
Св.Станислава 3-й степени с мечами и бантом. Его «иконостас» пополнялся с
каждой новой военной кампанией и к концу Первой мировой состоял из
восьми боевых орденов! При этом в карьерном росте он особо не
продвинулся, дослужившись лишь до должности командира отдельного
артиллерийского дивизиона.
Февральская
революция поставила крест на его чаяниях и надеждах, равно как и на
былых заслугах: боевого офицера просто выгнали из армии. Но сдаваться
Перхуров не привык и вскоре вступил в подпольную организацию офицеров
«Союз защиты Родины и Свободы», которую создал известный эсер-террорист
Борис Савинков, отправивший Перхурова в Москву и Центральную Россию с
ответственной миссией- готовить добровольческие отряды для борьбы с
большевиками.
Весной-летом
1918 года в Москве вспыхнуло восстание левых эсеров, жестоко
подавленное большевиками. Однако, для этого красным пришлось стянуть в
первопрестольную войска из соседних губерний. Воспользовавшись
ослаблением ярославского гарнизона большевиков, Перхуров возглавил здесь
вооруженное восстание против советской власти, конечной целью которого
был поход на Москву и (ни много-ни мало!) ликвидация ленинского
правительства.
Располагая
всего лишь сотней практически безоружных бойцов, восставшие сумели
захватить оружейный склад на городской окраине, после чего на их сторону
перешёл весь состав местной милиции и большинство красных отрядов (теми
командовали, преимущественно, младшие офицеры царской армии). Уже к
утру был полностью разоружён и арестован Особый коммунистический отряд,
захвачен Губернаторский дом, в котором находились исполком и ГубЧК,
заняты почта, телеграф, радиостанция и казначейство. На две недели в
Ярославль вернулись старые порядки: была восстановлена городская управа,
проведены выборы в органы местного самоуправления, отменены
большевистские указы, разрешена частная торговля.
Сам
Перхуров, назвавший себя Главнокомандующим Ярославской губернии, стал
спешно формировать Северную добровольческую армию, чтобы с нею двинуться
на Москву.
События
в Ярославле вызвали настоящий шок у большевиков. Считается, что именно
испугавшись распространения восстания, Ленин отдал приказ расстрелять
царскую семью. На подавление мятежа были брошены самые боеспособные
отборные силы, превосходившие в несколько раз численность восставших.
Однако взять город с ходу не удалось, и тогда большевики принялись
методично бомбить его с аэропланов и обстреливать из артиллерии- улицу
за улицей, квартал за кварталом. В Москву шли телеграммы с
красноречивым текстом:
«Срочно
шлите 10 000 снарядов, половина шрапнель, половина гранат, а также
пятьсот зажигательных и пятьсот химических снарядов. Предполагаю, что
придётся срыть город до основания»
В
результате обстрелов исторический центр Ярославля был практически стёрт
с лица земли, а вошедшие в город отряды кавалеристов буквально утопили
его в крови. Как отмечал впоследствии Б. Савинков: «Приходится
удивляться не тому, что полковник Перхуров не разбил под Ярославлем
большевиков, а тому, что он смог продержаться 17 дней».
Самому
Перхурову чудесным образом удалось спастись. По одной из легенд,
пытаясь пробраться в своё имение и проститься с матерью, он напоролся на
красноармейский патруль (тогда все леса и дороги прочёсывались в
поисках участников восстания), но никто не признал в оборванном и
измождённом человеке недавнего ярославского вожака. Пробравшись на
Восток, он ещё успел повоевать в армии Колчака, назначившего его
командиром Казанской стрелковой дивизии и произведшего в генерал-майоры.
И лишь зимой 1920 года, уже после окончательного разгрома колчаковцев,
Перхуров был пленён красными партизанами у реки Лена и под конвоем
доставлен в Иркутск.
Удивительно,
но и тут судьба благоволила белому генералу: выяснив, что его дивизия
не была замечена в массовых расстрелах и иных зверствах, большевики
предложили ему перейти к ним на службу в качестве «военспеца» (!). Что
ещё более удивительно, Перхуров согласился! Прослужив несколько месяцев в
штабе Уральского военного округа, в мае 1921 года он был вновь
арестован и переправлен в Москву- большевики так и не простили ему
Ярославского восстания.
В
1990-ые годы был опубликован дневник («Исповедь приговорённого»),
который Перхуров вёл в тюремной камере. Вот лишь один из отрывков:
«Только
за шестнадцать дней, проведённых в особом отделе,- восемь допросов. Из
них шесть — с шомполами, проволочными жгутами. Били в два-три приёма.
Три месяца не давали умываться, разрешив утереться, бросили портянку».
Встреть
его тогда кто-нибудь из знакомых, вряд ли в этом пожилом изнурённом
человеке и глубоком старике (а ему тогда было лишь 54 года) они узнали
бы героя русской армии полковника Перхурова.
В
июле 1922 года в Ярославле состоялся открытый судебный процесс над
генералом Перхуровым и оставшимися в живых участниками восстания. Все
они были приговорены к смертной казни и расстреляны во дворе ярославской
губернской ЧК день в день спустя четыре года после подавления
восстания…
