Москва, 22 ноября — Наша Держава. Одним из самых распространенных и живучих мифов о Царской России
является миф о почти полной безграмотности населения. Интересно, что в
умонастроениях современных последышей большевиков он достиг таких
гомерических масштабов, каких не имел даже в самые выхолощенные времена
сталинского «реального социализма». Тогда вокруг все-таки жили люди из
«допрежней» России, а сейчас, благодаря достижениям советского и
посоветского «всеобщего образования», врать можно сколько угодно:
невежественный обыватель «скушает» любую «клюкву», и не поморщится.
является миф о почти полной безграмотности населения. Интересно, что в
умонастроениях современных последышей большевиков он достиг таких
гомерических масштабов, каких не имел даже в самые выхолощенные времена
сталинского «реального социализма». Тогда вокруг все-таки жили люди из
«допрежней» России, а сейчас, благодаря достижениям советского и
посоветского «всеобщего образования», врать можно сколько угодно:
невежественный обыватель «скушает» любую «клюкву», и не поморщится.
Вкратце современный миф звучит так: «Если в конце XIX века грамотных с
трудом набиралось 20%, то благодаря революции и усилия советской власти
уже к 1932 году грамотность населения поднялась до 89,1%». «Выводами» из
этого постулата становятся «неизбежность отсталости России»,
«заинтересованность Царского правительства в безграмотных рабах», ну и,
разумеется, «огромной просветительской роли» большевицкой партии вообще и
Ленина и Сталина, в частности.
Для начала взглянем на таблицу, отражающую процент грамотных новобранцев среди призывников Российской Империи:
Данные взяты не откуда-нибудь, а из первого издания Большой советской
энциклопедии (выпущена в 1929-30 годах). Интересно, что во втором
издании (1952 год) эти цифры также присутствовали, зато потом
«необъяснимым образом» исчезли, уступив место общим рассуждениям о
«безграмотности российской».
Между тем, доля грамотных, среди призванных на военную службу, в 1916
году достигла уже 80% — вполне закономерное развитие имевшегося тренда.
Анкетирование, произведенное уже при советской власти, в 1920 году,
установило, что 86% молодежи в возрасте 12-16 лет знали грамоту
(очевидно, что учились они до революции, а не в ходе Гражданской войны).
В принципе, на этом вопрос о тотальной безграмотности российского
населения и «намеренном бездействии Царского правительства» можно было
бы и закрыть. Приведенные данные (что особенно ценно, взятые из
раннесоветских источников, когда нагло врать было просто глупо и
бессмысленно, поскольку большинство знало реальное положение дел)
наглядно свидетельствуют, что вопрос о начальном образовании для
подавляющего большинства детей в Российской Империи был уже фактически
решен.
Конечно, средний общий уровень грамотности на момент революции был ниже:
по разным оценкам – 40-45% населения страны. Бывший министр просвещения
граф Павел Игнатьев в статье, написанной в эмиграции, приводил цифру в
56% грамотных от всего числа подданных Империи на 1916 год. Дело в том,
что задачи обучить грамоте взрослых в России никто не ставил. Зато детей
учили повсеместно. И естественная смена поколений закономерно привела
бы к практически всеобщей грамотности населения России к 1940-м годам.
Это стало бы логичным итогом работы Императора Николая II и его
правительства в сфере просвещения. За период царствования Государя
средства, ежегодно выделяемые Министерству народного просвещения, с 25,2
млн рублей возросли до 161,2 млн. Причем в эту сумму не входили бюджеты
школ, финансировавшихся из других источников (школы военные,
технические), или содержавшихся органами местного самоуправления
(земствами, городами). Средства, направляемые на деятельность последних,
выросли с 70 млн рублей в 1894 году до 300 млн в 1913-м (для сугубых
скептиков добавим, что золотой стандарт рубля исключал такое явление,
как инфляция, так что рост почти в 4 раза был сугубо реальным).
К 1913 году общий бюджет народного просвещения в Империи достиг
колоссальной суммы почти в 0,5 млрд рублей золотом. В 1914 году в России
действовали около 50 тыс. земских школ с 80 тыс. учителей и 3 млн
учеников. В 1914 году в земствах было создано 12627 публичных библиотек.
Первоначальное обучение было бесплатным по закону с самого начала
правления Николая II, а с 1908 года был взят курс на обязательное
начальное образование. В 1906 году Министерством народного просвещения
был выработан проект введения всеобщего обучения. Хотя отдельный закон
об этом издан не был, но основные начала министерского проекта получили 3
мая 1908 года силу закона (документ бы подписан Николаем II). С этого
времени начинается широкий отпуск средств на народное образование и
планомерное открытие школ, имеющее своей конечной целью обеспечить
доступность начального обучения для всего населения Империи. Сроки
осуществления всеобщей доступности начального обучения, были различны, в
зависимости от положения школьного дела в каждом уезде и финансовой его
состоятельности. По оценкам чиновников, преимущественное покрытие сетью
школ территории страны должно было завершиться примерно к 1920 году (в
ряде губерний – гораздо раньше), полное – к 1925-му. На практике, после
1911 года, система школьного образования в Империи развивалась еще
быстрее.
С 1908 года ежегодно открывалось около 10 тыс. школ. В 1913 году их
число превысило 130 тыс. В1918 году планировалось законодательно ввести
обязательное бесплатное начальное образование.
Прекрасно отлаженная и эффективно работавшая даже в сложные годы Великой
войны имперская система обеспечения грамотности была ликвидирована
большевиками сразу после захвата власти. Примечательно, что школы не
просто перестали функционировать из-за Гражданской войны, а были именно
упразднены.
В чем же была их «вина» и почему вместо отлаженной системы образования
был создан уродливый монстр, известный под названием «ликбез»? Очевидно,
что большевиков не устраивало то, чему учили в земских школах, прежде
всего – Закону Божию.
Коммунистам нужна была другая школа. В 1920 Совнарком издает декрет об
учреждении Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации
безграмотности (ВЧК ликбез), постановления которой имеют обязательный
характер. Ведал ее делами нарком просвещения Анатолий Луначарский. Уже
название, почти одноименное с печально знаменитой «Чекой» (Всероссийской
чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем),
прозрачно намекает об основной цели учреждения. Еще показательнее то,
что основной упор в деятельности «ликбеза» делался на приказное обучение
грамоте взрослого населения.
Задачи «ликбез-Чеки» находились в сугубо идеологической плоскости:
навязывания жителям страны новых «истин»: богоборчества, ненависти к
«враждебным классам», насаждения большевицких идей. В 1920-1924 годах
вышли два издания советского массового букваря для взрослых Д. Элькиной,
Н. Бугославской, А. Курской «Долой неграмотность». Пресловутая фраза
«Мы – не рабы, рабы – не мы» именно оттуда. Примечательна и
дерусификация образования: было налажено издание «идеологически верных»
букварей и других начальных пособий для взрослых на украинском,
белорусском и других языках (позднее нередки были случаи, когда знавшего
русскую грамоту «переучивали», например, на украинскую).
Сейчас наследники большевиков мотивируют «ликбез» повышенной «заботой о
народе». Их предшественники были более откровенны, по крайней мере, в
частных беседах. Вот, как передает художник Юрий Анненков слова «вождя
мирового пролетариата», известного под кличкой Ленин (портрет которого
он писал): «В искусстве я не силен. Для меня это что-то вроде
интеллектуальной слепой кишки, и когда его пропагандная роль,
необходимая нам, будет сыграна, мы его: дзык! дзык! Вырежем. За
ненужностью. Впрочем, вы уж об этом поговорите с Луначарским, большой
специалист. У него там даже какие-то идейки… Вообще к интеллигенции, как
вы, наверное, знаете, я большой симпатии не питаю, и наш лозунг
«Ликвидировать безграмотность» отнюдь не следует толковать как
стремление к нарождению новой интеллигенции. «Ликвидировать
безграмотность» следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин, каждый
рабочий мог самостоятельно, без чужой помощи читать наши декреты,
приказы, воззвания. Цель вполне практическая, только и всего».
Неслучайно, чуть позже, в 1925 году, в программу ликбеза, наряду в
«читать, писать, считать», в качестве обязательного был введен курс
«политической грамоты». Ну и, конечно, необходимо было «отфильтровать»
«идеологически вредные» влияния на научившихся читать подсоветских
граждан. В соответствие с инструкцией Наркомпроса 1923 года за подписью
Надежды Крупской, изъятию из библиотек и уничтожению подлежала
литература следующих направлений: патриотическая («изданная при
царизме»), черносотенная, враждебная передовым идеям, религиозная,
историческая беллетристика, идеализирующая прошлое, проповедующая
мещанскую мораль, сентиментальная, не художественная, упадочного
настроения, пошлая юмористика, мистика, романы приключений и пр. Так как
под эти типы можно подвести почти всю литературу, то Главполитпросвет
вырабатывает примерные списки изымаемой литературы, которые периодически
высылались на места, чтобы там имели конкретное представления о том что
допустимо в библиотеках. В числе авторов, мешавших «советскому
строительству» Кант, Платон, Декарт, Ницше, Шопенгауэр, Спенсер,
Соловьев, Толстой, Достоевский, Лажечников, Загоскин, Аверченко и многие
другие. Ну а «лица, виновные в сокрытии запасов книг, подлежат преданию
суду», отмечалось в инструкции.
Несмотря на заявленную «чрезвычайность» мер по борьбе с безграмотностью,
финансировались эти вопросы скудно. Современный исследователь
Д.Сапрыкин пишет: «По самым оптимистичным оценкам при советской власти в
середине 1920-х годов «образовательные» статьи расходов в бюджетах
составляли около 3% и в абсолютных цифрах упали дореволюционным более
чем в 10 раз». Результатом были скромные (если не считать
распространения идеологической отравы) результаты «ликбеза».
В 1927 году на XV съезде ВКП(б) Н.Крупская признавала, что доля
грамотных в стране значительно убавилась. В частности, жаловалась, что
грамотность призывников серьезно уступала призыву 1917 года. В 1930 году
законодательно было введено всеобщее обязательное начальное обучение в
объеме 4-х классов (в реальности действительно «всеобщим» оно стало к
концу 1960-х). В середине 1930-х годов советские власти официально
объявили о ликвидации массовой безграмотности. Грамотными были признаны
более 80% населения. Однако по переписи населения 1937 года 30% женщин
не умели читать по слогам и подписывать свою фамилию (таков был по
переписи критерий грамотности!). В целом, примерно 25% населения в
возрасте 10 лет и старше не умела читать.
Таким образом, революция почти на 15 лет отсрочила введение в стране
всеобщего начального образования и на 25-30 лет – распространение
повсеместной грамотности населения. Зато изгадила мировоззрение людей
преступными богоборческими и человеконенавистническими идеями. И
очищение голов от этого мусора не произошло, к сожалению, по сей день.
