Совместное заявление папы Римского Франциска и Святейшего Патриарха Кирилла вызывает противоречивые чувства!

Содержание документа проанализировал кандидат
филологических наук, кандидат богословия, доцент Института истории
Санкт-Петербургского государственного университета, член Синодальной
богослужебной комиссии диакон Владимир Василик: 

Совместное заявление папы и Патриарха вызывает противоречивые чувства. С
одной стороны, радостно, что они возвысили голос в защиту гонимых
христиан Сирии и Ирака, призвали к миру на Украине, к восстановлению
христианских корней в Европе и осудили антихристианский характер
глобализации, выступили в защиту семьи и право всех людей, прежде всего,
младенцев, на жизнь.

С другой стороны, целый ряд формулировок в этом документе вызывает
обоснованную тревогу. Понятно, что документ написан на так называемом
конвенциональном языке, на языке богословской дипломатии. Как сказали бы
византийцы, он написан на воде. В нем существуют целый ряд
противоречивых и взаимоисключающих формулировок.

Начнем сначала. «Мы разделяем общее духовное Предание первого
тысячелетия христианства. Свидетелями этого Предания являются Пресвятая
Матерь Божия, Дева Мария, и святые, которых мы почитаем». К сожалению,
приходится констатировать, что уже с VI века начинают нарастать те или
иные противоречия и изъяны в западном предании, которые в конечном счете
привели к катастрофе 1054 года и ухода латинян из лона Вселенской
Церкви. Некоторые католические богословы, такие как Мартин Жюли, считают
ответственными за раскол Императора Юстиниана. По большому счету, после
собора 879 г., которые некоторые богословы называют Восьмым Вселенским,
серьезного общения между Западом и Востоком не было. Кстати, этот собор
осудил ересь filioque, которая, однако, победительно утвердилась на
Западе в 1014 году. Тем не менее, пункт пятый: «Мы разделены ранами,
нанесенными в конфликтах далекого и недавнего прошлого, разделены и
унаследованными от наших предшественников различиями в понимании и
изъяснении нашей веры в Бога, единого в Трех Лицах — Отца, Сына и Духа
Святого».

Следует, конечно, отдать должное трезвости создателей декларации,
которые не стали маскировать реальные различия и не стали выдавать
желаемое за действительное, а честно сказали о различии и разделении, а
также то, что сказали о различии пониманий. Здесь речь идет о самом
главном — о Троическом догмате. «Мы разделены ранами, нанесенными в
конфликтах далекого и недавнего прошлого, разделены и унаследованными от
наших предшественников различиями в понимании и изъяснении нашей веры в
Бога, единого в Трех Лицах». Тогда, извините, о каком общем предании
можно говорить? Тем более, наше разделение с католиками далеко не
сводится только к filioque. Это и вопрос о чистилище, о непорочном
зачатии и телесном вознесении Девы Марии и вопросы мистики, аскетики. Но
во втором тысячелетии по Р. Хр. на Западе сложилось такое предание,
которое в корне исказило следы первого тысячелетия латинской традиции.
Уверен, что если бы встретились святой Иоанн Кассиан Римлянин и Франциск
Ассизский, то Иоанн Кассиан Римлянин не узнал бы во Франциске или в
Терезе Авильской христиан. Налицо тенденция минимизировать проблему,
хотя честно сказано о различии в понимании.

Далее. Тем не менее, несмотря на различие понимания тайны Святой Троицы,
в самом начале документа победно свидетельствуется: «По воле Бога и
Отца, от Которого исходит всякий дар, во имя Господа нашего Иисуса
Христа, содействием Святого Духа Утешителя, мы, Франциск, Папа Римский, и
Кирилл, Патриарх Московский и всея Руси, встретились ныне в Гаване. Мы
воздаем благодарность в Троице славимому Богу за эту встречу, первую в
истории».

Возникает вопрос, как мы воздаем благодарность. Совместной молитвой? Уж
более сильный посыл в этом призыве! В особенности, когда в начале
документа сказано: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами» (2 Кор. 13:13). Более сильный посыл, говорящий о совместной молитве.

Далее. Если мы должны преодолевать многочисленные препятствия,
касающиеся самой сущности нашей веры, какое совместное свидетельство о
Христовой Вере оказывается возможным? О чем мы будем свидетельствовать,
если верим по-разному? Овцы в донцы, утки в дудки, тараканы в барабаны?
«Призываем христиан Западной и Восточной Европы объединиться для
совместного свидетельства о Христе и Евангелии, дабы Европа сохранила
свою душу, сформированную двухтысячелетней христианской традицией». Как и
о чем свидетельствовать? Может быть, сначала надо поработать над собой и
сущностью своей веры?

Конечно, отраден призыв об исключении любых форм прозелитизма, от
которых страдает больше православный мир, чем католики. Но, во-первых,
это неоднократно провозглашалось, но Васька слушает да ест.

Очень тревожит 25-й пункт: «Надеемся, что наша встреча внесет вклад в
примирение там, где существуют трения между греко-католиками и
православными. Сегодня очевидно, что метод «униатизма» прежних веков,
предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем ее
отрыва от своей Церкви, не является путем к восстановлению единства. В
то же время, церковные общины, которые появились в результате
исторических обстоятельств, имеют право существовать и предпринимать все
необходимое для удовлетворения духовных нужд своих верных, стремясь к
миру с соседями. Православные и греко-католики нуждаются в примирении и
нахождении взаимоприемлемых форм сосуществования». Иными словами,
украинское униатство, явившееся результатом брестского разбоя,
объявляется законом и имеет право на полное восстановление сферы
влияния. Все более чем законно.

В документе выражается надежда, что раскол в Церкви будет преодолен на
основе существующих канонических норм. А вопрос – а судьи кто и что
считать нормами? Будем ли мы считать законным Брестский или Львовский
собор? Изначально римский империализм на Востоке был незаконным, потому
что Римский папа является лишь Патриархом Запада согласно древним
установлениям. С точки зрения норм первого тысячелетия, католикам вообще
нечего делать на Украине. Но, тем не менее, пусть в неявной форме, но в
документе проводится мысль о законности их бытия. И, по сути дела, этот
документ есть шаг назад в нашей церковной дипломатии.

Достаточно смутный 26-й пункт. «Призываем все стороны конфликта к
благоразумию, общественной солидарности и деятельному миротворчеству.
Призываем наши Церкви на Украине трудиться для достижения общественного
согласия, воздерживаться от участия в противоборстве и не поддерживать
дальнейшее развитие конфликта». Все вроде бы верно, хорошо и по
существу. Но возникает вопрос, что считать «участием в противоборстве».
Если, допустим, православный батюшка окормляет донецкое ополчение и
поддерживает людей, защищающих свои дома и семьи от убийц «Правого
Сектора», можно ли это считать поддержкой противоборства конфликта? К
сожалению, здесь не указаны виновные противостояния на Украине, а
Западная Украина и униатские структуры внесли свой существенный вклад.

Достаточно тревожными являются те пункты, которые посвящены семье и
биоэтике. В особенности: «Распространение так называемой эвтаназии
приводит к тому, что престарелые и больные начинают ощущать себя
чрезмерным бременем для своих близких и для общества в целом». Этот
пункт выглядит не только слишком мягким, но и двусмысленным. Вместо
того, чтобы объявить эвтаназию убийством стариков, причем убийством
подлым, потому что те, кому должны оказываться любовь и почтение,
становятся жертвами эгоизма родственников, которые их считают чрезмерным
бременем и поэтому убивают, в данном случае в этом пункте неявно, по
принципу «Окон Овертона», говорится о своего рода законности эвтаназии
вместо жесткого ее осуждения как убийства беспомощных и тех, кому должна
воздаваться помощь. Вместо этого говорится, что «больные начинают
ощущать себя чрезмерным бременем», и что, получается, может быть, они и
являются таковым бременем? Этот пункт выглядит неудовлетворительно.

В высшей степени двусмысленным является и пункт 20. «Мы сожалеем, что
иные формы сожительства ныне уравниваются с этим союзом, а освященные
библейской традицией представления об отцовстве и материнстве как особом
призвании мужчины и женщины в браке вытесняются из общественного
сознания». В этом пункте не содержится осуждения мерзостных сексуальных
извращений – гомосексуализма, лесбиянства, однополых «браков» и т.д.
Лукаво говорится об иных формах сожительства, как будто бы речь идет о
невенчанном браке, о простом сожительстве мужчины и женщины без
регистрации, а не о тех извращениях, из-за которых Господь низринул
огонь на Содом и Гоморру. Понятно, что подобная редакция пункта
предпринята по указке папы Франциска, который, в силу оказываемого на
него страшного давления, не смог открыто осудить гомосексуализм.
Опять-таки здесь мы видим принцип «Окна Овертона», а именно мерзость и
извращения теперь признаются всего лишь иной формой сожительства. Ну а
дальше неявно будут проводиться мысли о допустимости, а потом и
законности разврата. С точки зрения предания первого тысячелетия,
подобное высказывание является нонсенсом и ересью, потому что все отцы
первого тысячелетия свидетельствовали, что гомосексуализм и лесбиянство
являются мерзостью пред Богом и заслуживают самых тягчайших церковных и
государственных наказаний. И тогда возникает вопрос, о каком общем
свидетельстве в рамках преданий первого тысячелетия может идти речь?

В данном случае я рассматриваю эту встречу как наше поражение. Бог
ведает причины, по которым Святейший Патриарх Кирилл предпринял эту
поездку. Может быть, ему не оставлено было выхода. Но в любом случае эта
встреча явилась во многих своих пунктах неудовлетворительной.