Восточные немцы были подопытными кроликами для мирового масонства!

Опыты проводили и другие известные компании. Берлинская клиника Шарите, являющаяся крупнейшим госпиталем в Европе, выполняла заказ немецкой фармацевтической фирмы Boehringer Mannheim, которая в 1997 году была продана швейцарскому концерну F. Hoffmann-La Roche AG. В 1980-х годах Boehringer Mannheim интересовало влияние гормона эритропоэтин (сейчас используется в качестве допинга) на развитие недоношенных новорожденных. Для исследования клиника отобрала 30 детей из числа своих пациентов.

Немецкий холдинг Bayer AG проверял на восточных немцах действие нимодипина для улучшения кровообращения мозга. Причем, согласно документам, для опытов выбирали пациентов в состоянии алкогольного делирия, а проще говоря, «белой горячки». Требовать от больных в таком состоянии осознанного согласия на прием новых препаратов невозможно, чем и воспользовался концерн.

В среднем за каждое клиническое исследование компании были готовы платить около 800 тысяч западногерманских марок. Компания Schering AG, входящая с 2006 года в Bayer AG, предлагала клинике Шарите заключить договор на год. В таком случае больница могла бы получить шесть миллионов немецких марок.   Нынешнее руководство фармацевтических концернов явно не готово брать на себя ответственность за практику конца 1980-х. Судя по всему, многие компании уже проводили внутренние проверки по этому поводу и успокоились, когда нашли все документы. Так, в Sanofi, куда теперь входит Hoechst AG, объяснили, что все тестирования осуществлялись в соответствии с этическими и правовыми нормами, действовавшими на тот момент. Кстати, в Sanofi утверждают, что сохранились документы о том, что клинические тесты, проводившиеся в Западной Германии, согласовывались с комиссией по этике ФРГ, а на Востоке договоры подписывали с министерством здравоохранения.

Обвинения в том, что пациентов никто не предупреждал о происходящем, компании с себя снимают. В Sanofi заявили, что по условиям соглашений лечащие врачи обязаны были предупреждать больных о проводящихся тестах и соответствующих рисках. Правда, в этом случае фармацевты немного лукавят. Судя по протоколам Штази, Hoechst AG была согласна с тем, чтобы письменные разъяснения о тестах пациентам не отдавали.

Клиники тоже призывают не драматизировать прошлое. Руководитель института исторической медицины Шарите Фолькер Гесс считает, что говорить об «опытах над людьми» вообще некорректно. Вместо этого он предлагает называть всю эту процедуру «клиническим тестированием новых препаратов». Причем, по его словам, все происходило в рамках закона.

Хотя своей вины клиника, по сути, не признает, оставить тему вовсе без внимания она не может. В связи с этим руководство собирается организовать историческую комиссию и разобраться с делами пациентов уже в ближайшее время, потому что от документации за 1980-е годы начинают потихоньку избавляться. Отдуваться в одиночку в Шарите тоже не хотят и надеются, что в финансировании исследований помогут фармацевтические концерны.   Собственно, сам факт проведения клинических испытаний на людях в ГДР не является сенсацией — об этом было известно и раньше. Сразу после объединения Германии власти проанализировали доступные на тот момент документы. Впрочем, едва ли стороны тогда были готовы раскрывать абсолютно все тайны. А вот масштаб этих исследований и количество предполагаемых жертв действительно стал для историков ГДР настоящей сенсацией.

Но в целом сложившаяся ситуация была довольно объяснимой. С 1970-х годов Западная Германия делала ставку на сближение с Восточной. Проще и эффективнее всего это было делать через экономической сектор, поскольку ГДР в этом отношении явно отставала. Власти ФРГ поощряли торговлю с Восточной Германией и развитие любых экономических связей, вплоть до того, что даже предоставляли субсидии и кредиты на выгодных условиях компаниям, которые вели дела с ГДР. Так что в каком-то смысле западные фармацевтические концерны воплощали в жизнь идеологические установки своих властей. По другую сторону немецко-немецкой границы такая деятельность тоже воспринималась как выгодное сотрудничество: в ГДР медикам не хватало денег на элементарные вещи, вплоть до резиновых перчаток и ватных тампонов, так что сотни тысяч марок, которые предлагали им западные фирмы, лишними явно не были.

В нынешних условиях покаяния ждут в первую очередь от фармацевтических компаний, поскольку на них возлагают основную часть ответственности. Концерны оправдываются тем, что такая практика уже давно в прошлом. Впрочем, это для Германии она давно в прошлом — теперь для клинических испытаний привлекают людей из бедных азиатских и латиноамериканских стран, где медицинский персонал готов работать за минимальные деньги, а люди согласны на любую медицинскую помощь и в детали исследований не вникают.

Пожалуй, единственные, кто может заработать очки на этой истории, — это политики. В преддверии парламентских выборов, которые пройдут осенью, представители всех партий бросились на защиту обиженных граждан. Министерство внутренних дел собирается финансировать историческое исследование клиники Шарите. Представители правящей коалиции грозят наказать концерны и добиться компенсаций для бывших жертв. Сами эти жертвы при этом с трудом верят в получение каких-либо денег. Губерт Брухмюллер, которому без его ведома в 1980-х годах прописывали «Спирапил», до сих пор не может добиться от клиники в Лостау доступа к своему личному делу и не верит, что на гигантские корпорации можно как-то повлиять.