Санкт-Петербург, 28 сентября — Наша Держава. Три года назад, в 2018 г., в Кремле и на центральных каналах РФ торжественно отметили 100-летие создания Комсомола (такие аббревиатуры своих структур любили большевики, особенно в первые десятилетия своего правления). В отличие от знаменитого «Абырвалга», сокращенное слово «Комсомол» сегодня уже, пожалуй, нуждается в смысловой расшифровке: это Коммунистический Союз Молодежи, где слово «Коммунистический» в свою очередь нуждается в расшифровке на основании «первого программного документа научного коммунизма» ‒ «Манифеста Коммунистической партии» Маркса-Энгельса, провозгласившего уничтожение частной собственности, семьи, нации и национальных государств, религии.
Частную собственность отечественных капиталистов коммунисты уничтожили быстро, чтобы потом форсировать «индустриализацию» заново на платных технологиях благодарных американских капиталистов, компенсируя им также их затраты на финансирование революции ‒ награбленными российскими музейными ценностями и отобранным у крестьян зерном. В уничтожении национальности поначалу ограничились только мерами в отношении «черносотенного великодержавного русского шовинизма», провозгласив борьбу с ним «главной задачей» (Ленин и Сталин), поощряя остальных прирезкой русских земель, сотворением национальных языков и даже целых «наций» (наподобие украинской и белорусской).
Комсомолу в те годы, как хорошо известно, выпала ответственная роль в антирелигиозной пропаганде и разгроме Церкви.
Сборник пособий по проведению «комсомольского рождества» под общ. ред. М. Лисовского (181 с., 22 илл.). КИМ на пятиконечной звезде означает «Коммунистический интернационал молодежи» ‒ молодежная секция Коминтерна, существовавшая c 1919 по 1943 гг. То есть у комсомольца 1920-1930-х годов согласно научному марксовому «Манифесту» ‒ «нет отечества».
Помимо мер по отнятию церковных ценностей и физическому уничтожению Церкви, большевики составили программу замены религиозных праздников Рождества и Пасхи ‒ советскими: «комсомольским рождеством» и «комсомольской пасхой», которые устраивались в виде глумливых карнавальных шествий и нападений на верующих. Эти провокации, нередко заканчивающиеся уличными столкновениями, финансировались государством и широко рекламировались в газетах.
Православные верующие у храмов подвергались оскорблениям. Комсомольцы распевали матерные и богохульные частушки, из которых тут можно привести разве что самые «скромные»:
Раньше нас попы дурили,
Раньше нас дурачили.
При советской нашей власти
Мы их раскулачили!
У Миколы колоколы,
А у Спаса чугуны.
У Миколы попы — воры,
А у Спаса — колдуны.
Не ругай меня, мамаша,
Что я в церковь не хожу:
Напролет все воскресенья
В нашем клубе провожу.
Меня маменька ругала,
Что я богу не молюсь,
А я маменьке сказала:
«В комсомолки запишусь».
Я и в церковь не ходила,
И богам не кланялась,
А с лица не охудела,
Только зарумянилась.
Вот как такое сатанинское празднование «комсомольского рождества» описывала газета «Трудовой Дон»:
А вот что сегодня менее известно, ‒ участие Комсомола также и в уничтожении семьи как буржуазного пережитка.
В марксовом «Манифесте коммунистической партии» планировалось «общественное и безплатное воспитание всех детей» и отмечалось вскользь, что «Коммунистам можно было бы сделать упрек разве лишь в том, будто они хотят ввести вместо лицемерно прикрываемой общности жен официальную, открытую». С захватом власти в России эту часть программы попытались претворять в жизнь декретами о «раскрепощении и национализации женщин» в разных городах.
Видная большевичка А.М. Коллонтай учила, что «семья перестает быть необходимостью как для самих членов семьи, так и для государства» («Семья и коммунистическое государство»); пропагандировала теорию, что в коммунистическом обществе удовлетворить половую потребность будет так же просто, как выпить стакан воды. «Выделение «любящей пары», моральная изоляция от коллектива, в котором интересы, задачи, стремления всех членов переплетены в густую сеть, станет не только излишней, но и психологически неосуществимой… Пролетарская идеология дорожит главным образом тем, чтобы данные свойства [любви]… проявлялись бы в общении не только с одним избранником сердца, но и при общении со всеми членами коллектива… Таков идеал любви-товарищества, который выковывается пролетарской идеологией, взамен… супружеской любви буржуазной культуры» («Дорогу крылатому эросу!»).
Коллонтаевский «Эрос революции» в 1920-е гг. широко воспевался в обществе революционными поэтами-бунтарями – Маяковским и другими, которые и в личной жизни вели себя соответственно. Было создано общество «Долой стыд!», члены которого ходили по городу совершенно голыми или надевали лишь ленту через плечо с надписью «Долой стыд!». «Эрос революции» и норма «стакана воды» были провозглашены социальной нормой в Комсомоле, созданном для воспитания человека коммунистического будущего.
29 октября 1918 г. в Москве прошёл первый съезд Российского Коммунистического Союза Молодёжи (РКСМ). В октябре 1919 г. в Петрограде ‒ II съезд, на котором с приветственными речами выступили Троцкий, Коллонтай и др. Первым организатором Комсомола был Лазарь Абрамович Шацкин (1902-1937). В 1924 г. организации было присвоено имя Ленина, а в 1926 г. она была переименована во Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодёжи (ВЛКСМ). Согласно Уставу ВЛКСМ в Комсомол принимались юноши и девушки в возрасте от 14 до 28 лет. В 1918 г. насчитывалось 22.000 комсомольцев, в 1920 г. ‒ 400.000, в 1933 г. ‒ 4,5 млн.; в 1941 — 10.400.000 человек, после войны в Комсомол стали автоматически зачислять практически всех школьников при достижении 14 лет.
В первом Уставе РКСМ имелся пункт: «Каждая комсомолка обязана отдаться любому комсомольцу по первому требованию, если он регулярно платит членские взносы и занимается общественной работой». Это положение действовало до 1929 г., когда была принята вторая редакция этого Устава без этого параграфа.
Однако постепенно здоровый семейный инстинкт и нравственные традиции народа стали отвергать коммунистическую мораль «стакана воды», пишет О. Грейг: «Брачный бойкот комсомолок, а также и комсомольских форм сексуальной жизни был, конечно, симптомом огромного национального значения. Может быть — самым решающим симптомом существования нации. Здоровый, нормальный, общечеловеческий инстинкт с отвращением отбросил всё сексуальное экспериментаторство и вернулся к традиции», — подметил публицист И. Солоневич. Но то, что по сердцу человеку нормальному, было как кость в горле большевику. «Опять Россия стала буржуазной, снова в ней культ семьи», — гневно возмущался Троцкий в 30-е годы…».
Так что Комсомол с половой задачей тоже не вполне справился, семья в СССР, как мы знаем, сохранилась, хотя и атеистическая, зато от комсомольцев в 1920-е годы рождалось много внебрачных детей ‒ тоже польза: пополнение легионов Павликов Морозовых, не помнящих родства – будущей рабсилы и пушечного мяса для мiровой революции.
В военные годы комсомольцы наравне с членами партии считались идеологическим примером и на фронте, и в тылу. «Иконой» их была сделана Зоя Космодемьянская, посланная сжигать подмосковные деревни, чтобы они не достались наступавшим оккупантам, но этим обрекавшая на гибель крестьян в жгучие морозы. Выросший Павлик Морозов с факелом. Поэтому крестьяне и выдали ее немцам. Один православный историк и сегодня восхваляет ее подвиг: «Так приняла смерть за други своя русская девушка Зоя Анатольевна Космодемьянская. Вечная ей память!». Не «за други своя» и не героиня она была, она была жертва богоборческого режима и погибла за него…
В послевоенные годы Комсомол был необходимой ступенью для молодого человека в получении вузовского образования и дальнейшего карьерного роста. Без комсомольской характеристики в вузы не принимали. Меня записали в Комсомол вместе со всем восьмым «г» классом. Характеристику для поступления в институт мне дал начальник полярной станции, где я работал электромехаником после техникума, и ее проштамповал Диксонский райком ВЛКСМ. Не стану рассматривать комсомольские путевки на «освоение целины» и сибирские стройки, воспетые в хороших не просоветских песнях Пахмутовой. Я сам был в молодости подвержен этой романтике: «за туманом и запахом тайги», добравшись до Арктики без всякой комсомольской путевки. […]
Столетний юбилей широко отмечается в РФ, и не только по инициативе КПРФ, но и тщанием государственной власти. 27 октября cтолетие торжественно отмечали в Кремле. Первый заместитель Руководителя Администрации Президента РФ Сергей Кириенко (в прошлом — первый секретарь Горьковского обкома ВЛКСМ, в 1998 г. ‒ дефолтный глава правительства РФ) зачитал поздравление президента Путина. Очередь из желающих с «айфонами» выстроилась, чтобы сфотографироваться с главой совфеда Валентиной Матвиенко, когда-то возглавлявшей Ленинградский обком комсомола. В зал внесли красные знамена ‒ Комсомола, пионерии и красной армии. Молодцом держался б. глава (первый секретарь) ЦК ВЛКСМ 90-летний Е. Тяжельников, награжденный по этому случаю отреном «За заслуги перед Отечеством», как и его «младшие товарищи» ‒ руководители тем же ЦК в разное время ‒ 85-летний Б. Пастухов и 75-летний В. Мишин. Разумеется присутствовал довольный Зюганов, Валентина Терешкова и другие депутаты Госдумы, знаменитые спортсмены, артисты ‒ десятка четыре звезд. Три часа звучали советские песни в сопровождении ансамбля песни и пляски Нацгвардии Золотова.
