Санкт-Петербург, 27 декабря – Наша Держава. Николай II поддержал внедрение в Российской Империи территориальной системы врачебных участков, которой не было нигде в мире. Эту систему потом заимствовали большевики и, как у них было принято, выдали за свое изобретение.
В ходе реформы здравоохранения в Российской Империи сложилась трехзвенная структура медицинской помощи населению: врачебный участок, уездная больница, губернская больница. Лечение в этих медицинских учреждениях было БЕСПЛАТНЫМ. Число врачебных участков за пятилетие 1906 – 1910 г.г. увеличилось с 3268 до 3804. В Журнале Совета министров за 1914 г. говорилось о проделанной огромной работе по оздоровлению России, о новых требованиях в этом вопросе, “заключающихся в новых законопроектах, выработанных как комиссией, так и Министерством Внутренних Дел, об охране чистоты воздуха, воды и почвы, уставе жилищном, законопроекте об обеспечении доброкачественности пищевых и вкусовых продуктов и напитков, проекте устава о кладбищах и крематориях, о погребении и регистрации умерших, уставе фармацевтическом, законах о предохранительном оспопрививании и о санитарной охране лечебных местностей, законопроекте о борьбе с заразными болезнями – чумой, холерой, тифами, малярией, бугорчаткой, сифилисом и проказой, уставе судебной и административной медицины, проекте положения о больничной помощи и призрении, положении о призрении душевнобольных“.
Особенно успешно продвигалась борьба и профилактика острых инфекционных заболеваний. Если в период с 1891 по 1895 г.г. в России от острых инфекционных заболеваний в среднем умерло 587 тыс. чел., то за период 1896 – 1900 г.г. это число составило 499 тыс. чел., в период с 1901 по 1905 г.г. число умерших от вышеназванных заболеваний составило 465 тыс. чел., в период ч 1906 по 1910 г.г. – 420 тыс.чел., в период с 1911 по 1914 г.г. – 372 тыс.чел., следовательно, смертность от этих болезней сократилась в 2,5 раза.
Быстрыми темпами развивалось открытие новых больниц и медицинских учреждений. В 1912 г. в России было 8110 больниц (к ним надо прибавить 170 психиатрических лечебниц, считавшихся отдельно), 2686 врачебных участков, 2620 фельдшерских пунктов. В 1914 г. в Империи насчитывалось 22 тыс. 772 врача, 28 тыс. 500 фельдшеров, 14 тыс. 194 акушерки, 4 тыс. 113 зубных врачей, 3 тыс. 125 дантистов. Сеть аптек в 1913 г. была представлена 5 тыс. 011 аптеками, 13 тыс. 357 фармацевтами. В 1913 г. в 17 медицинских вузах училось 8 тыс. 600 студентов. В 1901 г. в России медицинскую помощь получили 49 млн. чел., через три года, в 1904-м г. – 57 млн., еще через три года, в 1907-м г. – 69 млн., в 1910-м – 86 млн. и в 1913-м – 98 млн. То есть если в 1901 г. только каждый 3-й житель Империи имел возможность обратиться в лечебные учреждения, то в 1913 г. обратившихся за помощью было уже две трети всего населения. В 1912 г. Правительство истратило на народное здравоохранение 181 425 000 рублей.
Всё это вместе взятое привело к значительному понижению общей смертности. Если в 1906 – 1911 г.г. число смертей на тысячу жителей достигало 29,4, то в 1911 г. оно выразилось в 26, а в 1912 – 25.
Высокая смертность в России, особенно детская, давно является предметом спекуляций со стороны как раньше советских, так сегодня и западных исследователей вопроса. Эта тенденция продолжает встречаться и в сегодняшней науке. Детская смертность в России, конечно, была высокой, но ее сравнение с западными странами недостаточно корректно. Так, известный демограф А.Г. Вишневский пишет: “Если верить дореволюционной статистике, в конце XIX века основное отличие России от других стран заключалась в чрезвычайно высокой смертности детей, особенно на первом году жизни. В 1896 – 1900 г.г. коэффициент младенческой смертности в Европейской России составлял 261 на 1000, тогда как во Франции на первом году жизни из 1000 родившихся умирал только 161 ребенок, в Англии – 156, в Швеции – 100, в США (1901-1905) – 124“. […]
Говоря о смертности в России, следует учитывать обширность ее территории, большую численность ее населения и преобладающий аграрный характер его деятельности. Сравнивать ситуацию с уровнем смертности и рождаемости в России, например, с Великобританией, очень сложно. Естественно, что здравоохранение 41,5 млн англичан (на 1900 г.), из которых большинство было горожанами, проживавших на территории площадью 240 579 кв.км, осуществлять было несравненно легче, чем здравоохранение 94,244 млн россиян даже только Европейской России площадью 3 960 000 кв.км, живущих в основном в деревнях. Кроме того, совершенно не учитывается уровень рождаемости и смертности в Индии, коронной территории Британской империи, не говоря уже о других доминионах и колониях. В той же самой Индии только от эпидемий чумы в 1865 – 1917 г.г. умерло 23 млн человек.
Ещё одной спекуляцией в отношении детской смертности в Императорской России последнего царствования является сравнение ее с ситуацией с детской смертностью в СССР в пользу последнего. Во-первых, следует отметить, что детская смертность при Николае II неуклонно снижалась, хотя может быть и не такими быстрыми темпами, как хотелось. Если в Европейской России в 1895 г. из 100 родившихся в возрасте от 0 до 1 года умерло 27,9 детей, то в 1911 г. – 23,7. Если в среднем по 50 губерниям Европейской России в 1886 – 1897 г.г. на 1000 родившихся умирало 274 ребёнка, то в 1908 – 1913 г.г. – 253. Что касается СССР, то в нем детская смертность, несмотря на все усилия и постепенную урбанизацию населения, продолжала оставаться высокой и мало отличалась от детской смертности в Российской Империи. Так, если в Императорской России в 1913 г. на 1000 родившихся детей до 1 года умерло 273, то в 1926 г. (спустя 13 лет) эта цифра составила 174, в 1927 – 192, в 1928 – 158, в 1929 – 184, в 1933 – 191, в 1936 – 183, в 1940-м – 184. Так что никакого “прорыва” в деле борьбы с детской смертностью с крушением Императорской России в государстве “рабочих и крестьян” не произошло. Конечно, причины заключались и в общем упадке здравоохранения в ходе Гражданской войны, большевистской разрухи 20-х г.г., преступной коллективизации, организованном голоде в Поволжье, чудовищном голоде 1931 г. Не надо также забывать о легализации абортов в 1960–х г.г., когда советские женщины убивали в своей утробе от 150 до 250 детей на каждую тысячу рожденных, то есть то число, что умирало до революции из-за антисанитарии сельской местности. Но все-таки высокие показатели младенческой смертности в СССР в 20-40-х г.г. определялись главным образом иной причиной. Доказательством этому служит резкое и качественное снижение цифры умерших детей в Советском Союзе, начиная с 1948 г., когда на 1000 родившихся детей до 1 года умерло всего 84, в 1950 г. – 81, в 1952 – 75. Объяснение этому простое: “Именно в годы войны в СССР началась эпоха антибиотиков – был создан первый отечественный пенициллин из плесневого грибка рода Penicillium. Работы по созданию советского пенициллина начались еще в первый год войны во Всесоюзном институте экспериментальной медицины“. Появление антибиотиков коренным образом изменило ситуацию с детской смертностью, причем во всем мире. Российский демограф кандидат соц. наук Е.А. Кваша пишет: “Новое принципиальное снижение младенческой смертности в России произошло к концу Второй мировой войны в результате действия ряда факторов. В основном – это внедрение в медицинскую практику антибиотиков и сульфаниламидов, что привело к сокращению младенческой смертности от болезней органов дыхания, большинства инфекционных болезней, а также снижение рождаемости в совокупности с реализацией мер, направленных на восстановление и улучшение системы обслуживания матери и ребенка. В 1946 г. уровень младенческой смертности в России достиг 92 на 1000, что на 74% ниже, чем был в 1940 г.“
Не вызывает сомнений, что если бы при Императоре Николае II существовали антибиотики, то и картина с детской смертностью выглядела бы совсем иной.
П.В. Мультатули “Император Николай II. Мученик”
