Санкт-Петербург — Симферополь, 11 октября — Наша Держава (Наталья Киселёва). «Какой он историк? Вот я — историк, потому что каждый день пишу истории болезни, — говорит один наш знакомый, известный крымский хирург и не менее известный альпинист Игорь Похвалин в отношении так называемых «историков», от опусов которых плачет сама Клио. В случае с «Историей крымских татар» Валерия Возгрина эта меткая шутка подходит вдвойне, так как этому произведению можно поставить только такой диагноз — четыре тома ненависти к России и русским.
Профессор Санкт-Петербургского госуниверситета, российский историк-скандинавист Валерий Возгрин в качестве придворного историка в меджлисе находится давно. Одно время он даже был членом этой незаконной организации.
В 1992 году он издал книгу «Исторические судьбы крымских татар». В отзыве на неё, опубликованном в специализированном журнале Российской академии наук, настоящие эксперты в области крымской истории Александр Герцен и Игорь Храпунов написали, что «огромное количество неточностей, ошибок, откровенных подтасовок фактов не позволяют отнести рецензируемую книгу к числу изданий, полезной для какой-либо категории читателей. Пожалуй, только студенты-историки смогут использовать её в качестве своеобразного теста, в котором нужно выявить несоответствия элементарным сведениям из учебной и специальной исторической литературы, они также получат наглядный пример того, как не надо писать научные работы».
Надеюсь, что этот тестовый экзамен прошли многие крымские студенты-историки, но вот сам автор сего опуса решил расширить тест для выявления «несоответствия элементарным сведениям из учебной и специальной исторической литературы» до четырёх томов, которые и представил в августе пред очами меджлиса и теми, над знаниями которых рыдает муза истории Клио.
Ну, оценку на научность этому четырёхтомнику дадут специалисты-историки, а вот русские организации Крыма решили обратиться в правоохранительные органы с требованием проверить тексты Возгрина на предмет разжигания межнациональной и религиозной розни.
Попутно они готовят обращение «к коллегам Валерия Возгрина по Санкт-Петербургскому государственному университету, чтобы они оценили его работу, допускающую откровенные оскорбления в адрес России и русского народа».
Сам автор в русофобии не признаётся. Но ждать от русофоба добровольного признания и не приходится, да мы и сами читать умеем. Вот, например, предлагаем оценить не полную подборку цитат Возгрина на предмет ненависти к русским, России и христианам:
· Русские оказали на судьбы крымских татар влияние, сравнимое, может быть, лишь с историей двух других этнических «пар»: белых янки и североамериканских индейцев, немцев и восточноевропейских евреев (т.1, с. 9),
· Остро характерная для христианства черта последовательной нетерпимости к «неверным, чужим», исламу несвойственна (т. 1, с. 36),
· Крымское ханство было обречено на аннексию и колонизацию самим фактом роковой близости к ярко экспансионистским, патологически агрессивным наследникам мародёра и храмового грабителя Владимира Святого (т. 1, с. 87),
· Точно так, по той же причине полурабы-великороссы не создали и не могли создать ничего значительного, к примеру, в селекции зерновых или овощных культур, садоводстве или животноводстве. В том не было их вины: рабы не виноваты в собственной бездарности. Она неизбежно следует из самой сути их рабского состояния (т. 1, с. 337),
· В случае же со сменой культурных систем в Крыму очевиден вывод о том, что здесь рано или поздно следовало ждать экологических катастроф именно по той причине, что за регуляцию отношений Человек – Природа взялись носители культуры, которой присущ более низкий уровень нравственного отношения к природе, чем у прежней, традиционной, образовавшийся и развившейся именно здесь, в Крыму (т. 2, с. 386),
· Крымский лес был уничтожен исключительно русскими. Крымцы не только никогда — ни раньше, ни позже — не были способны к этому нравственно (т.2, с. 397),
· Русские иммигранты, остро ощущавшие свою неполноценность по сравнению с местным населением Крыма, испытывали здесь ощущение постоянного раздражения, подавленности тревоги (т. 2, с. 519),
· После аннексии Крыма потуги его русских властителей превратить Крым (точнее – общий облик Южного берега и некоторых городов) в «российскую Ниццу», естественно, провалились по причине неразвитого вкуса (т. 3, с. 713),
· Это различие в российской и крымской этнических истории и ситуации вряд ли даже в общих чертах было доступно малообразованным и неинтеллигентным властителям России и их симферопольским исполнителям (т. 3, с. 809),
· Сказанного, очевидно достаточно, чтобы обратить исследовательский интерес на поведенческие стереотипы крымской диаспоры великорусского этноса в 1944-45 гг… Они явно заслуживают анализа — скорее всего междисциплинарного. А также и классификации — в этнопсихиатрических категориях. Если эта группа будет признана вменяемой, и только в этом случае, речь может идти о дальнейшей, уже исторической экспертизе с привлечением инструментария международного законодательства в части, касающейся особо опасных преступлений (т. 4, с. 249).
Цитаты не все. Но и этих достаточно, чтобы по ярко выраженной симптоматике поставить верный диагноз уже хронической болезни — патологическая русофобия.
«Крымское время», №109 от 10 октября 2013 г .
