Москва, 14 сентября — Наша Держава.В начале сентября в ходе Архиерейского собора Константинопольской церкви в Стамбуле патриарх Варфоломей заявил, что берет на себя инициативу по преодолению украинского раскола, «поскольку Россия как ответственная за нынешнюю болезненную ситуацию в Украине не способна решить проблему». Поводами для этого патриарх назвал просьбы украинского правительства и лидера самопровозглашенного «Киевского патриархата».
Вскоре Константинопольский патриархат назначил двух экзархов в Киев «в рамках подготовки к предоставлению автокефалии Православной церкви в Украине». В ответ Синод Русской православной церкви заявил о «грубейшем попрании канонов» со стороны Константинопольского патриархата. По мнению Синода, действия Варфоломея заводят в тупик отношения между Русской и Константинопольской церквями и «создают реальную угрозу единству всего мирового православия».
На фоне этих событий корреспондент «Интерфакса» попросил главу Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыню Великую Княгиню Марию Владимировну прокомментировать заявления Константинопольского патриарха Варфоломея, с которым она лично хорошо знакома.
— Ваше императорское высочество, как вы оцениваете последние известия о ситуации в церковной жизни на Украине и заявления Константинопольского патриарха Варфоломея?
— Я со скорбью и тревогой восприняла сообщения о радикальных шагах Константинопольского патриарха Варфоломея по вмешательству в церковные дела Украины. Вижу, что это вызвало резкое усиление напряженности, как в самой Украине, так и во всём православном мире. У меня была большая надежда, что после поездки патриарха Кирилла в Константинополь и встречи двух предстоятелей согласие между Константинопольским и Московским патриархатами укрепится. Вместо этого со стороны Константинополя последовал демарш, полностью игнорирующий позицию Русской Православной Церкви и каноничной Украинской Православной Церкви. Такой поступок не может не вызывать у меня печаль и крайнее недоумение.
— Имеете ли вы подробную информацию о положении православных на Украине?
— Да, я постоянно слежу за появляющимися официальными сообщениями, обсуждением, публикациями в прессе. Моя канцелярия предоставляет мне информацию исторического, правового и актуального характера.
— Судя по тому, что вы уже сказали, в этом конфликте вы однозначно на стороне Русской православной церкви. Но не думаете ли вы, что получаете одностороннюю информацию? Знакомы ли вы с аргументами Вселенской патриархии и сторонников автокефалии на Украине?
— Я никогда не скрывала, что являюсь верной дочерью Русской Православной Церкви, доверяю её священноначалию и по мере сил служу сохранению канонической целостности паствы Московского патриархата и традиций, сложившихся во всероссийской части православного мира.
В то же время, наш Дом всегда имел духовное общение с иерархами других поместных Церквей. Во времена гонений на веру в СССР и нашей вынужденной изоляции от Родины многие из них оказали нам неоценимую помощь. Достаточно вспомнить, что именно благодаря Константинопольской Церкви моим дедушке, бабушке и родителям в 1950-е годы удалось сохранить и узаконить созданную ими православную общину в Мадриде. Долгие годы, когда в Испании еще не могло быть русских храмов, мы постоянно посещали церковь Святых Андрея и Димитрия, построенную впоследствии этой общиной и находящуюся под омофором Константинопольского патриарха.
Поэтому мне неизменно дороги взаимоотношения с предстоятелями и духовенством всех Церквей, составляющих полноту православия. И если я узнаю, что между Церквами- Сестрами возникают конфликты, я не считаю для себя возможным определить свою позицию и, тем более, делать какие-то заявления, пока не ознакомлюсь с доводами всех.
Моё отношение к ситуации в церковной жизни Украины основано не только на моей принадлежности к Русской Православной Церкви, но и на осмыслении истории, и на собственном опыте, приобретенном в процессе участия в миротворческой деятельности.
— Патриарх Варфоломей утверждает, что Константинопольская Церковь со времен Вселенских соборов имеет право решать все спорные вопросы православных во всем мире…
— Я не канонист, и не стану брать на себя ответственность по детальному разбору данной позиции. Это должны делать профессионалы. Скажу только о том, что является общеизвестными фактами и что можно понять исходя из христианской любви и здравого смысла, не обладая углубленными специализированными познаниями.
Константинопольский патриархат занимает первое место по чести среди всех Православных Церквей. Он — «первый среди равных». С этим никто не спорит. Но в Православном мире, в отличие от Римско-Католической Церкви, где существует учение о безусловном главенстве Папы, нет первенства власти. Все вопросы решаются на основе соборного согласия.
Каноны, которые предоставляли Константинопольской церкви определенные арбитрирующие и координирующие функции, основаны исключительно на одном обстоятельстве, которое не существует уже более 500 лет.
Это обстоятельство заключалось в том, что кафедра Константинопольского первоиерарха находилась в «царствующем граде», «новом Риме» — духовно-политическом центре Римской империи. Именно этот фактор подчёркивается во всех канонах, принятых Вселенскими соборами в отношении Константинопольской Церкви, как причина предоставления ей некоторых дополнительных полномочий.
Только наличие прямой непосредственной связи Константинопольского архиерея с императором, почитавшимся сакральным и легитимным правителем «ойкумены», давала этим иерархам не только титулярный, но и реальный статус «Вселенского». Иного основания не было.
Но в 1453 году Восточная Римская империя прекратила своё существование. Таким образом, исчезла реалия, обуславливающая предоставление патриархам Константинополя права высшего и окончательного арбитража над православными, не входящими непосредственно в юрисдикцию Константинопольской Церкви.
Традиционное первенство чести и даже титул «Вселенского» у Константинопольского патриарха остались, и с этим согласны все православные. Однако той симфонии церковной и царской власти, которая некогда на высшем уровне пребывала в Константинополе и являлась основой правовых процессов в неразделенных Церкви и Империи, с XV века не стало.
— Однако, тем не менее, Русь в 988 году получила крещение от Константинополя. Русских митрополитов долгое время назначали Вселенские патриархи. И автокефалию Русской Церкви потом признали они, и первого русского патриарха поставил Константинопольский патриарх. Не означает ли это, что Русская Православная Церковь должна относиться к Константинопольской как к Церкви-Матери и слушаться её?
— Вы знаете, когда-то и Константинопольская кафедра находилась под управлением Антиохийской Церкви. То есть, для Константинопольской Церкви Антиохийская Церковь исторически является Церковью-Матерью. Но это не значит, что Антиохийские патриархи вправе вмешиваться во внутренние дела Константинопольской Церкви.
Да, существует благочестивое предание, что Константинопольская Церковь основана еще апостолом Андреем Первозванным. Но такое же предание существует и о Русской Церкви. Оно недоказуемо строго научными методами. Это предмет веры. А вот сохранившиеся правовые акты чётко показывают нам путь возвышения Константинопольской кафедры.
Когда первый Рим утратил часть своего влияния, а новая столица, основанная Константином Великим, стала «царствующим градом», возросло и значение Константинопольской кафедры. В чем-то это похоже на имевший место и в нашей истории переход главной роли от Киева сначала к Владимиру, а затем к Москве.
Приобретение Русской Церковью автокефалии относится к периоду доминирования Москвы. И патриаршество учреждено именно в Москве. Причем Московские патриархи были признаны на 5-м месте по чести, сразу после тех патриархатов, последовательность которых в диптихе определена Вселенскими соборами. Это было связано с тем, что русские цари считали себя духовными преемниками римских и византийских императоров, и это признавали не только их подданные, но и многие в остальном православном мире. Можно сколько угодно спорить об уровне и масштабах этого признания, но оно зафиксировано во многих официальных документах.
Конечно, мы никогда не забудем о материнстве Константинопольской Церкви в отношении Русской Церкви. Но, во всяком случае, когда какой бы то ни было Церкви предоставляется автокефалия, она из разряда Церкви-Дочери переходит в разряд Церкви-Сестры. И на неё распространяется право полной независимости в своих внутренних делах.
— Константинополь и украинские сторонники отделения от Московского Патриархата заявляют, что Киевская митрополия осталась под властью Константинополя, а в XVII веке была передана под управление Москвы под политическим давлением и только на временной основе. Поэтому теперь, когда Украина стала независимым государством, Вселенская патриархия, по их мнению, должна вернуть себе свои права и взять на себя ответственность за «преодоление раскола».
— Киевская кафедра более 300 лет находится в юрисдикции Русской Православной Церкви. Никаких указаний на временность этого положения в церковных актах нет. Если бы это было так, достаточно было бы привести прямую цитату из соответствующего канонического документа. Но никто этого не в состоянии сделать. И даже если в конце XVII века у кого-то в Константинополе или в Малой Руси существовало недовольство или сомнения по данному вопросу, то столь долгое сохранение всеми признаваемого статуса полностью узаконило его.
В 1990-е годы Православная Церковь в обретшем независимость Украинском государстве получила от Московского Патриархата широчайшую автономию, но сохранила единство с ним. В этой канонической Украинской Православной Церкви, признаваемой до сих пор и Константинопольской, и всеми другими Поместными Церквами, приходов и прихожан намного больше, чем во всех «альтернативных» неканоничных и непризнанных мировым православием украинских юрисдикциях. Да, среди части духовенства и верующих каноничной Украинской Православной Церкви тоже есть некоторое количество сторонников автокефалии. Но они не составляют большинства. Как бы то ни было, официальная линия Украинской Православной Церкви заключается в желании сохранять связь с Русской Православной Церковью в том виде, в каком она существует на настоящий момент. Решать церковные вопросы в Украинском государстве без учета позиции законного священноначалия Украинской Православной Церкви и вопреки ему неканонично, несправедливо и чревато бедой.
— Патриарх Варфоломей еще не оформил, а только, по его словам, начал подготовку автокефалии Украинской Православной Церкви. Для этого назначены два экзарха. Многим такая посредническая роль представляется правильной, раз за столько лет сами православные на Украине не нашли возможности преодолеть раскол, и Московский Патриархат тоже не решил этой проблемы.
— Нельзя забывать, что Церковь — это не только свод неких правил, преданий и священных зданий и предметов, а, прежде всего — верующие люди, духовенство и миряне, исповедующие веру Христову и следующие Его заповеди Любви. Даже правильные и обоснованные решения нельзя проводить в жизнь, применяя насилие, в условиях острой напряженности, порождая новую конфронтацию. Тем более, нельзя таким образом принуждать людей к, мягко говоря, весьма дискуссионным решениям, обоснованность коих отнюдь не очевидна.
Посреднические усилия Константинопольского Патриархата могли бы принести пользу только при нескольких необходимых условиях. Самое главное, чтобы, во-первых, эти усилия были одобрены всеми сторонами, а не навязывались силою извне. Во-вторых, посредники должны обладать очень большим авторитетом в православном мире, иметь репутацию объективных, опытных, духовных и умудрённых иерархов, не быть ранее вовлеченными в противостояния.
Ни того, ни другого нет. «Подготовка автокефалии» начата вопреки Русской и Украинской Православным Церквам, и поручена двум архиереям, о независимости и объективности которых не может идти речи.
При этом даже в самом выступлении патриарха Варфоломея прозвучали не церковные, а политические мотивы. Он озвучил точку зрения, что в нынешней политической нестабильности в Украинском государстве виновна Россия. Я должна напомнить, что начало нестабильности было положено государственным переворотом в Киеве 2014 года, когда был свергнут законно избранный Президент. Это было осуществлено явно не пророссийскими политическими силами. И как бы ни развивались события в дальнейшем, во-первых, невозможно считать какую-то одну страну или сторону виноватой во всём, а других невиновными, а во-вторых, Церковь должна не подливать масла в огонь, а делать всё для примирения.
Я знаю, что в храмах Русской Православной Церкви на каждой литургии провозглашается молитва о страдающей Украине и ее народе. Даже если у кого-то существуют претензии к тем или иным светским политикам, ни патриарх Кирилл, ни митрополит Онуфрий, ни другие иерархи Русской и Украинской Церквей точно не давали повода, чтобы подвергнуть сомнению искренность их миротворческих устремлений. Они молятся и прикладывают усилия, чтобы украинский народ вернулся к церковному, национальному и общегражданскому миру.
— То есть, вы считаете, что позиция патриарха Варфоломея продиктована не церковными, а политическими причинами?
— К сожалению, я не могу найти другого объяснения. Для мирового православия шаги, ведущие к неминуемому разрыву отношений между Константинопольской Церковью и Русской Православной Церковью, поистине катастрофичны.
Духовные связи братских народов России и Украины имеют древнюю историю. Киев в летописях именуется «матерью городов русских». Предки украинцев и русских умирали вместе рядом, защищая единое Отечество. Попытки уничтожения этого цивилизационного единства и сеяние вражды — конечно, политический проект, направленный на подчинение Украины геополитическим конкурентам России и ослабление международных позиций нашей страны. В рамках этого проекта ведется деятельность по раздроблению православных устоев, заложенных в Киевской Руси и получивших дальнейшее развитие в Московском царстве и Российской империи, сохранившихся в эпоху жесточайших богоборческих гонений в СССР. Руководят этой деятельностью люди, прямо скажем, крайне далёкие от Церкви.
— Но ведь и в истории Русской Православной Церкви и её взаимоотношений с Константинопольским патриархатом тоже далеко не всё было гладко и объективно.
— Да, в земной жизни ничего не бывает идеальным. И полностью разделить духовную жизнь и политику, высокие устремления и корысть, заботу о людях и эгоизм, искренность и долю хитрости невозможно.
В истории России и Русской Церкви тоже бывали разные ситуации, в том числе, сопряженные с грехами, коварством, злоупотреблением своими преимуществами, применением силы, шантажом и подкупом. Мы не должны исповедовать «готтентотскую мораль» и считать себя всегда и во всем правыми, а всех других — неправыми только из-за наличия у них собственных, отличных от наших, интересов и мнений.
Но история дана нам не для того, чтобы мы отыскивали в ней оправдания новым злоупотреблениям и какой-то мести за обиды трёхсотлетней давности, а для того, чтобы мы учились на её уроках и хотя бы сознательно и намеренно не повторяли то, что принесло несчастья нам и другим людям в прежние времена.
Если Константинопольский патриархат считает, что российские государи или иерархи Русской Церкви когда-то поступили не вполне справедливо и тактично по отношению к нему, это не даёт ему оснований совершать аналогичную или даже худшую несправедливость на новом витке истории и делать заложниками такого сомнительного реванша миллионы людей.
И если, например, Константинопольская Церковь всегда сурово и последовательно осуждала филетизм (тенденция в церковных кругах некоторых стран ставить узкопонимаемые национальные интересы выше общецерковного единства — ИФ), то в ситуации с Украиной она никак не должна поддерживать неприкрыто филетический политизированный проект.
— Знакомы ли вы лично с патриархом Варфоломеем?
— Да, я знакома с Его Святейшеством уже давно. Встречалась с ним в его резиденции в Фанаре во время моего визита в Турцию. Наша беседа была посвящена вопросам общецерковного единства, братским связям Константинопольской и Русской Церквей, сотрудничеству православных и вообще, всех верующих в Бога людей перед угрозами, вызываемыми распространением атеизма, безнравственности, цинизма, принесения духовности и достоинства человеческой личности в жертву политическому и экономическому эгоизму.
У меня остались очень теплые воспоминания об этой встрече, о личности патриарха Варфоломея, его духовном настрое, высоком интеллекте, доброжелательстве, выдержанности характера. Поэтому мне особенно больно видеть, как сейчас рвутся межцерковные связи, рушатся братские отношения и ослабляется весь православный мир.
— Намерены ли вы обратиться к патриарху Варфоломею с изложением Вашего мнения?
— Я готова это сделать, если почувствую, что такой шаг способен послужить делу церковного мира. Но мне нужно знать мнение о целесообразности моего обращения со стороны патриарха Кирилла и митрополита Онуфрия. Одной из главных составляющих комплекса идей, хранимых императорским домом, является принцип симфонии. Согласно этому принципу, священноначалие и носители царственного служения поддерживают друг друга, но не вмешиваются напрямую в дела другой стороны, если на это не последовало прямого согласия или запроса. Здесь должен действовать врачебный завет: «Не навреди!». Я очень надеюсь, что пока ресурсы прямого межцерковного диалога еще не исчерпаны.
— Каковы могут быть для Украины последствия фактического узаконения раскола?
— Не сомневаюсь, что если события будут развиваться по ныне обозначившемуся сценарию, это только углубит кризис и продлит очередной тяжелый и трагичный период в истории Украины, России, православного мира, да и в целом, негативно отразится на ситуации в международном масштабе.
Конечно, и Церковь останется нерушимой до конца времён, и цивилизационное единство России и Украины восстановится. Период вражды сменится периодом примирения и прощения. Так многократно было в минувшие эпохи. Это закон Истории. Но чем раньше мы прекратим наносить друг другу раны, а займемся исцелением их, тем меньше будет страданий в настоящем и в обозримом будущем. Я молюсь обо всех, чтобы в наших сердцах победил дух Христовой любви и правды.
